С новым билетом я принялся ждать свой новый поезд, который должен был отправиться через два часа. Умудренный опытом, я дал себе зарок не покидать вокзал ни при каких обстоятельствах, дабы на сей раз уехать в Питер во что бы то ни стало.
Время тянулось медленно, убиваемое разглядыванием вида из окна зала ожидания и частыми перекурами. Разряженный мобильный покоился в кармане, как мертвец в могиле. В таком виде он мог использоваться только как открыватель для пивных бутылок.
Я подумал о своих друзьях: куда они пропали? Все ли у них в порядке? Хотелось бы верить, что да…
На глаза мне попался таксофонный аппарат. Я открыл кошелек и высыпал в ладонь всю оставшуюся железную мелочь. С копейками было около пяти рублей. Согласно наклеенному на таксофон прейскуранту эта сумма была эквивалентна минуте разговора. Я закинул мелочь в аппарат.
Набрал номер Паши, но в ответ послышались короткие гудки. Я положил трубку на место, внутри аппарата глухо заскрежетало, и из специального отверстия для сдачи посыпались пятирублевые монеты – всего пять штук.
Вот так – закинул четыре, а получил двадцать пять. Мои шансы в этой реальности повысились до примерной ставки один к пяти. Вслед за чередой провалов следовала череда взлетов.
Я испытал удачу еще раз, снова закинув в аппарат четыре рубля. Теперь сбоя не произошло, и после десяти секунд длинных гудков я услышал в трубке Пашин голос.
- Да?
- Нет. В смысле привет. Привет еще раз.
- Ты?
- Я. А ты кого желал услышать?
- Никого. Ты где? Куда пропал?
- У тебя слишком много вопросов, боюсь, что я не располагаю таким количеством ответов…
Короткое молчание. Треск в таксофоне.
- Хорошо, куда мне приехать?
- На Ленинградский. У памятника Ленину буду тебя ждать.
- О-кей, через двадцать минут буду.
Все, соединение прервалось. Необходимая информация была передана, Паша мчал сюда, на вокзал. Что ж – мне действительно начинало везти.
Я перекурил еще раз и отправился к памятнику Ильичу, дожидаться друга. Помимо меня тут сгруппировались еще как минимум две группы ожидающих. Вождь мировой революции был популярен.
На огромном табло, висевшем над выходом на платформы, одна за другой загорались зеленые буквы и цифры – время отправления поездов. Ушел поезд на Петрозаводск, прибыл поезд из Таллинна. Рядком светились фирменные поезда до Питера. Перед поездкой я приценивался, сколько стоят билеты на них, – выходило очень дорого. Конечно, я располагал данной суммой денег, но отдавать их за сомнительное удовольствие не хотелось. Думаю, так же, как я, считало еще три четвертых населения страны.
Прошло двадцать минут, потом еще десять – всего полчаса с момента нашего с Пашей разговора. Мой друг все не появлялся. Я подождал еще пятнадцать минут. Паши не было.
В итоге я снова отправился к таксофону. Больше чудачеств с монетами не было, автомат сразу соединил меня с Пашей.
- Ты где? – спросил его я.
- У Ленина, - ответил он.
- Давно?
- Минут пятнадцать уже.
- Не может быть. Я стоял у Ленина и тебя не видел.
- Я тебя тоже.
Молчание.
- Ты точно у Ленина стоял?
- На Сталина он не похож.
- Странно. Может, мы в параллельных мирах?
- Может быть. Подожди…
- Мне некогда, у меня лимит…
Я не дождался ответа, таксофон нас разъединил. Я отправил еще одну монетку в его металлическое нутро.
- Да, - ответил мне Паша, - я выяснил: тут два Лениных.
- Такое бывает?
- Еще как. Ты у того, что в вокзале?
- Ага.
- Тогда через две минуты буду…
На этом разговор был окончен. Я вернулся к памятнику предводителю пролетариев и крестьян. Через две минуты, как и обещал, в зале показался Паша.
- Ну, ты даешь! - сказал я ему.
- Это ты даешь! - ответил он мне.
Больше сказать было нечего. Слишком много необъяснимых неувязок и не менее странных совпадений. Словно судьба играла с нами в свою игру, разлучая и сводя снова.
- Я на свой поезд не успел, - коротко сообщил я.
- Я уже понял.
- Поеду на другом, он через час будет.
- Хорошо все, что хорошо кончается. Хотя… Кто тебя так?
Паша указал на мою губу.
- Да есть тут у вас… приятные люди.
- Да уж. Все нормально?
- Нормально, ты не переживай. И жить, и цвести еще буду.
- Это главное.
Мы пошли перекурить. Пока курили, обсуждали обстоятельства нашего расставания.
- Честно говоря, - сказал Паша, - я сам плохо помню. Как-то мы отстали, а ты, наоборот, убежал вперед.
- Вот так. Живешь, живешь, потом – бац! – провал.
- Ага. Упал-очнулся-гипс, как в кино.
- Точно.
Выяснять дальнейшие обстоятельства не было нужды. Как ни крути, время вспять все равно не воротишь, да ничего плохого и не произошло. Стычку с фанатами «Спартака» в расчет брать не следует. Подумаешь – губа, бывало и круче.
Посмеялись над ситуацией с двумя Лениными. Я рассказал о щедрости местного таксофона. Паша выскреб из карманов мелочь и предложил взять пива, я отказываться не стал. Какой-то чересчур насыщенный день получался.
Потом мы пили пиво и общались, смотрели на проходивших мимо нас пассажиров с баулами, на бездомных, шумно выяснявших отношения друг с другом, на появившихся на вокзале фанатов «Зенита» и «Спартака» (видимо, матч закончился), которые периодически вступали в небольшие стычки – в основном словесные.
- Как тебе Москва? – спросил Паша.
- Никак. Я от нее устал.
- Ага. Шумный город. И бессмысленно суетливый.
- Вот-вот.
- Но в Питер я не поеду, не уговаривай. Что-то в этом городе есть.
- Концентрированная пустота.
- Возможно…
Незаметно пролетел час времени, диктор объявил по вокзалу, что к платформе подали мой поезд. Я стал прощаться с Пашей.
- Давай, - Паша пожал мне руку, - к вагону не пойду и платочком махать не буду, тем более – он посмотрел на часы – скоро метро закрывается. Желаю тебе доехать без приключений.
- Без приключений неинтересно.
Он прищурился:
- Не устал еще от приключений?
- Вообще устал.
- То-то же.
Мы распрощались. Паша скрылся в направлении метро, я пошел через здание вокзала на платформу – к поезду.
Весь перрон был усыпан фанатами «Зенита», возвращавшимися с выездного матча домой. Та же картина наблюдалась и в вагоне. Почти все места занял выездной моб питерского клуба. Отовсюду звучали речевки, посвященные родной команде, торчали сине-бело-голубые флаги. Хорошо, что не фанаты «Спартака». Я занял свое место в этой гуще.
Моим соседом оказался невысокий короткостриженный крепыш в зенитовском шарфе и футболке, с бутылкой пива в руках. Он переговаривался с парой фанатов, сидевших через проход. Потеснив его, я сел к окну.
До отправления оставалось десять минут. За окном к соседней платформе маневрировал фирменный ночной экспресс. От тепловоза, тянувшего похожий на музейный экспонат состав, валил густой черный дым. Поднимаясь вверх, он сливался с темнеющим небом. Я проследил его путь и отвернулся от окна.
- Как сыграли-то? – спросил я своего соседа, когда тот, наконец, отвлекся от разговора со своими приятелями.
- Выиграли, два-один, - радостно сообщил он.
- Так это ж прекрасно!
- Просто замечательно!
Он улыбнулся.
- А что у тебя с губой? – последовал вопрос.
- Да так… не все тут согласны с тем, что мы – лучшие.
- Спартачи что ли?
- Они.
- Ну, бля…
Он помолчал, затем внезапно нагнулся вниз и вытащил из-под сиденья непочатую бутылку пива. Протянул ее мне:
- Угощайся.
Я принял бутылку из его рук.
- Спасибо.
- Не за что. Давай – за победу!
- Давай.
Стукнулись боками бутылки, их звон гулко прозвучал в густом воздухе вагона. Через несколько мест от нас затянули футбольную песню. Поезд тронулся. Я возвращался. Назад, в привычный круг. Продолжать плутать по лабиринту, пробираясь в самое сердце его.
Бывает, что сюда заходят и жрецы. Обычно они сидят особняком, не заводя ненужных разговоров. Молчание – их право, а, возможно, и часть отправляемого ими культа. В любом случае к ним никто не лезет, и им не приходится тратить слова зазря.
Я остановился в этой дыре на пару дней. Взял передышку. Зиккурат – вот он, я почти дошел до своей цели, как и сотни других, которых с каждым днем все прибывает. Спешить некуда, неотвратимое наступит при любых раскладах, тут нашей воли нет – так считаю я.
Загружаюсь местным пойлом, слушаю, о чем говорят вокруг. Людей много, в основном беженцы. Бегут с насиженных мест, в смысле уже убежали. Странно, но среди них нет ни одного, кто бы знал хоть кого-нибудь из тех, кого тронула болезнь. Но все как один твердят о том, что сорвались с обжитых мест из-за эпидемии. Получается, что чума свирепствует где-то, но никто от нее не пострадал. Впрочем, до КПП лежат кварталы убийц – и наверняка там много народу отсеялось, если вы понимаете, о чем я.
