— Ну, Кам, перестань сердиться! Я все тебе объясню.
— Советую сделать это поскорее!
— свобода, я думала, ты сегодня выступаешь в Сиэтле!
— Собиралась, но мне позвонил Кам.
— Кэрол! Почему ты выкопала мой папоротник?!
— Кам, остынь! Я куплю тебе новый.
— Зачем ты раскопала мой двор?!
Мы с мамой переглянулись. Я не хотел брать рассказ на себя.
— Кам… — начала мать. — В прошлом году у меня был роман с одним байкером. Ну, и кое-какие дела, по мелочи. Потом он отказался мне платить, ну и, слово за слово, его случайно убило током, и я его здесь закопала. И только что вспомнила, что у него в кармане остался ключ от банковского сейфа, который мне очень нужен.
Наступило молчание.
— Почему ты не сказала? — спросил Кам. — Я бы пригласил кого-нибудь из моих, гм, друзей-путешественников. Они бы выкопали все за десять минут!
Кам и свобода перешли на другую сторону дыры. Мама сказала:
— свобода, тебя почти не узнать!
свобода (страшно сказать) зарумянилась и хихикнула. Ужасное зрелище.
— Кам сказал, если я хочу быть настоящим радикалом, нет смысла скрывать свою буржуазную инерцию под туманом мертвых и архаичных диалогов двадцатого века.
— Правда?
Кам улыбнулся, словно говоря: «Смотрите, глупыши! Вы думаете, вы такие умные, политкорретные и все такое, но китайцы освоили искусство перевертывания слов в свою сторону еще до того, как ваш драгоценный Иисус был святой зиготой!»
свобода продолжала:
— О да! Истинно радикальным поступком с моей стороны будет проникнуть в концепты, которые я считаю своей противоположностью, и их гиперболизировать. Отсюда мой новый имидж.
И почему лесбиянки так тащатся от терминов? свобода не умолкала:
— На следующей неделе мы едем в Палм-Дезерт, чтобы скорректировать форму бровей, смягчить носовой хрящ, подтянуть кожу под глазами, удалить жир со щек, бедер и икр, увеличить грудь, подтянуть живот…
Кам подхватил:
— И поставить четырнадцать коронок из металлокерамики.
— Разве это не бунт? — свобода стала похожа на тринадцатилетнюю девочку, которая хочет, чтобы ее похвалили. — Ах да, мое новое имя — Кимберли.
Мама одними губами произнесла «Кимберли». Кам спросил:
— Итан, ты докопал до трупа? Я постучал лопатой по ковру.
— Угу. Думаю, в течение часа достану мамин ключ. Кам сказал:
— У меня к тебе просьба. Когда закончишь, только присыпь его землей. У меня есть что туда забросить, раз подвернулся удобный случай.
— Что?
— Это тебя не должно беспокоить. Я попрошу одного из моих, э-э, помощников закопать яму.
— Спасибо, Кам.
— Вот и славно.
Кам поклонился Кимберли-свободе и взял ее под локоток.
— Прелестно. Кимберли, пойдем поворкуем? Кимберли хихикнула. Услышав ее, пташки небесные упали на землю. Замертво.
Кам с новой подружкой вошли в дом. Мама все так же стояла в яме и молчала.
— Мама? Нет ответа.
— Мама!
— Итан…
— Что?
— Итан, я… я, наверное, лесбиянка.
— Мама, послушай меня… Мама! Мама! — Я схватил ее за плечи и потряс. — Смотри мне в глаза! Хорошо?
Она посмотрела.
— Давай договоримся. Ты не лесбиянка. Ты не влюблена в Кимберли. Сейчас ты поедешь домой. Приготовишь отцу горячий питательный ужин, а потом вместе с ним посмотришь на DVD серию «Братьев по оружию». Посмотришь с удовольствием. Твоя жизнь будет такой же, как несколько месяцев назад. Ты будешь свободной и счастливой. Хорошо?
— Хорошо…
Мама засеменила к машине. Из-под ее ног в яму скатились серые комки земли.
Когда она уехала, я вспомнил, что теперь мне не на чем будет добраться домой.
Я укрепился духом и представил, что Тим — очередной кровавый сайт с особо удачным дизайном. Должен согласиться: все, что специалисты говорят об Интернете, насилии и играх, правда. Действительно становишься немного черствее. Увидев одно кровавое месиво, на другое смотришь проще. Но эта вонь!
Я достал мамин ключ и присыпал Тима землей. А потом присел на край ямы и задумался о жизни, смерти и любопытных енотах, которые проходили по своим ночным делам мимо Тима и никогда не упускали возможности перекусить.
А потом я не думал вообще ни о чем.
Подъехала машина. Хлопнула дверь; кто-то подошел.
Его лицо появилось прямо над ямой: мертвые глаза, жестокий рот. Коупленд.
— Неужели наш счастливый путешественник! Хочешь прокопать лаз до Китая?
— Отвали и умри!
— Какие мы злые!
Он был одет как папаша из телевизионного сериала шестидесятых — клетчатый пиджак и шерстяные брюки в тон. Во рту у него, представьте себе, была трубка.
Я сказал:
— Кам в доме.
— Замечательно. Итан, объясни, зачем ты копаешь яму и почему ты выбросил папоротник?
— Не твое дело.
— Разве?
Я поднял лопату, борясь с желанием долбануть его по черепушке.
— В дом иди.
— А может, я с тобой хочу поговорить. — Что?
— Да ладно тебе Сам подумай, зачем я мог бы за тобой приехать.
— Понятия не имею.
— Поехали?
Мне, конечно, хотелось бы отсюда уехать.
— Ладно.
Я залез в его «ягуар» («Сначала сними ботинки. Не трогай никаких кнопок и циферблатов. Ужас, по тебе муравьи ползают!..»), и мы поехали вниз. Я устал и хотел только тишины и покоя.
— Куда мы едем?
— В Северный Ванкувер.
— Зачем?
— Хочу тебе кое-что показать.
Термин
Тип
Определение
Bsh
Команда
Звук, который издает компакт-диск, выезжая из дисковода
Execle
Функция
Такого мороженого больше не делают
OSC
Расширение
Содержимое файла получило «Оскара»
Diff
Команда
Рифмуется с «пиф»
РРР
Протокол
Много напи-пи-пи…
Qdaemon
команда
Nomeadq задом наперед
Scanf
Функция
Река во владениях Сарпедона
Eval
Команда
Очень злобный
Glob
Вспомогательная команда
Монитор протирают раз в два года
i
Расширение
«Я», но с низкой самооценкой
ARP
Протокол
Тюлень просит рыбы
***
Мы остановились у здания возле моста Секонд-Нэрроуз, которое до последнего падения доллара было телестудией. Вывеску сняли, остался только белесый треугольник; офисы оголились до костей: грядет полное переоборудование.
— Добро пожаловать в «Дглоб».
— Дглоб? Можно по буквам?
— Большая «Д», маленькие «г», «л», «о» и «б». От «глобус».
— А что значит «Д»?
— Дуг, глупый ты пингвин! В «Дглобе» будут работать твои друзья.
— Тоже мне друзья.
— Ну-ну! В двадцать первом веке на софте не разбогатеешь. Деньги можно сделать только на железе, и то если производить его за границей, в каком-нибудь забытом богом азиатском болоте, без системы законов и даже не полностью нанесенном на карту. Там на тебя будут день работать за цену пачки «Скитлз», и еще подрочат.
— А что делают в Ванкувере?
— Здесь в «Дглоб» вкладывают душу.
— Пока я вижу большое и пустое здание. Покажи мне что-нибудь нормальное.
— С удовольствием. Прошу!
Мы переступили через снятое настенное покрытие и путаницу бежевых телефонных кабелей. Ковровое покрытие было все в пятнах и лежало грудами — ярко-оранжевое, как в стейк-ресторанах семидесятых. В комнатах пахло холодным и сырым букинистическим магазином.
— Нам сюда.
Коупленд открыл двойные двери, которые вели в довольно большой павильон звукозаписи — бывший. Посреди павильона стоял один маленький светильник, который освещал разбросанные провода, похожие на водоросли. У противоположной стены стояли десятки декораций, сложенные, как хлеб для тостов.
Коупленд повернулся ко мне.
— Там, в центре комнаты, Дглоб.
Мы приблизились. Глобус размером с большой надувной мяч. Светится изнутри.
— Подумаешь!
— Ну-ну. Смотри!
Коупленд достал из кармана брелок и щелкнул в сторону глобуса. Вдруг все континенты исчезли, и в мгновение ока глобус показал одну большую землю.
— Смотри внимательно…
— Пангея… дрейф континентов!
— Да, верно.
Пангея начала делиться на куски, континенты расходились в разные стороны. За шестьдесят секунд я стал свидетелем сотворения мира: массы суши двигались по давно исчезнувшим океанам. Одни сталкивались, другие почти не двигались. Южная Америка и Африка отползли друг от друга. Через две минуты Дглоб показал Землю, какой ее знаем мы. А потом — потом континенты не остановились. Они двигались дальше! Калифорния коснулась Аляски; Индия врезалась в гармошку Гималаев; Южная Америка оказалась посреди Тихого океана.
Коупленд сказал:
— Это Земля через три миллиарда лет. Давай посмотрим в быстром темпе!
Он нажал на брелок, и мы увидели, как континенты образуются за тридцать секунд.
