— Что же такого там показали?
— Помнишь наш разговор о парне, который подвёз меня из школы? — у Виолет дрогнул голос.
— Подвёз и… — Рэй не договорил, чтобы ещё раз не травмировать девушку словом «изнасиловал».
Она утвердительно кивнула и опустила глаза.
— Неужели он попал на экран? — высказал предположение подросток, достойно исполняя избранную роль.
— Погиб, — односложно ответила спутница.
— И как это произошло?
— Похоже, он изрядно выпил и устроил пожар в собственной квартире.
Перед мысленным взором Рэя немедленно возникли кадры-воспоминания, как он поливает окровавленное тело Руди дорогим коньяком, а затем бросает сверху зажигалку, и над кроватью вспыхивает алчный огонь.
— Туда ему и дорога, — наконец, стряхнув с себя видение, произнёс подросток, обняв девушку за плечи.
— После того, что Монморенси со мной сделал, я много раз мечтала о том, чтобы он умер. Кажется, тот, кто находится наверху, наконец-то услышал мои молитвы, — она подняла лицо и посмотрела на зимнее небо, усыпанное звёздами. — Но в чём были виноваты люди, которые тоже погибли?
— Я не знаю. Может быть, он — тот, о ком ты говоришь, — устал и отошёл от дел?
— Ты рассуждаешь так, словно там, над нами, сидит больной бородатый старик, изнывающий от подагры, — губы Виолет тронула лёгкая улыбка.
— А ты представляешь его себе как-то по-другому?
— Мама говорила, что он является частью каждого человека, и когда человек плохо поступает, то причиняет ему страдания. Не он мучает людей, а они — его.
— Должно быть, ему крепко от нас достаётся.
Больше они на эту тему не говорили. Виолет терзалась чувством вины, словно пожар был её рук делом, а Рэй вообще не был уверен в существовании того, кто, согласно представлениям девушки, мучился от каждого дурного поступка своих подопечных.
* * *
Ему не хватало солнца. Иногда он останавливался на улице и подолгу смотрел на голубоватый диск луны, тщетно силясь представить на её месте яркое дневное светило. В памяти невольно возникали образы лета, когда лицо припекало полуденными лучами, и повсюду вспыхивали разноцветные блики, от которых приходилось зажмуриваться. Когда-то по утрам через всю его комнату протягивались косые полосы света, и в них парили золотистые частицы. Рэю всегда нравилось просыпаться и наблюдать за их размеренным и хрупким танцем.
Однажды утратив способность видеть, человек всю оставшуюся жизнь будет сожалеть о бесценном даре, который считал чем-то само собой разумеющимся. Точно так же произошло и с Рэем. Он лишился возможности наблюдать за восходами и закатами, и это постепенно стало угнетать его.
После того, как подросток узнал о последствиях пожара, жизнь сделалась для него чередой мрачных пробуждений в темноте. Семя ненависти, небрежно брошенное Далтоном в душу пасынка, проросло и превратилось в ядовитый плющ, послуживший движущей силой для убийства Руди Монморенси, но со смертью ублюдка ненависть не исчезла. У Рэя появилась новая цель — Дэвид. Возможно, Фантастический Захватчик уже сделал заявление в полицию и дал приметы настоящего преступника, так что подростка объявили в розыск.
Чем больше Рэй думал о незаконном вторжении со стороны наглеца, тем сильнее ему хотелось встретиться с ним снова и серьёзно поговорить. Но не в собственной голове, а лицом к лицу. Хотя в этом-то вся проблема и состоит. По каким-то причинам два отдельных сознания сплавились в единое целое, словно ментальные сиамские близнецы, и теперь без одного не существует другого.
«Он отнял у тебя жизнь, а ты у него — сны. Не самый честный обмен, верно?» — обратился к молодому человеку чужой голос. Он донёсся из придуманной комнаты. Разум подростка метнулся к знакомой двери, ожидая застать там Фантастического Захватчика, но вместо этого обнаружил за столом джокера, которого изображают на игральных картах.
— Кто ты такой? — недоверчиво спросил Рэй.
— Порождение твоего воображения, — незваный гость тряхнул шутовским колпаком с бубенцами, и те отозвались металлическим звоном.
— Ты — это он? Решил меня одурачить?
— Нет. Вероятнее всего, меня вообще не существует.
— Тогда что ты здесь делаешь?
— Коротаю время карточными играми, — джокер сделал жест, и у него в руке прямо из пустоты возникла целая колода, сложенная веером. — Вытащи любую карту.
— Что за дерьмовые фокусы?
— Карту, — терпеливо повторил загадочный собеседник.
— Доволен? — подросток взялся за гладкий пластик и обнаружил на нём изображение. — Что это?
На картинке он увидел себя с зажигалкой, а рядом карикатурно извивающегося от боли Руди Монморенси.
— Ещё одну, — предложил шутник.
На второй карте была запечатлена Виолет с подписью «Кислотная королева».
— Третью, — теперь в тоне джокера прозвучала настойчивость.
— Отвали от меня! — разозлился Рэй.
— Хочешь избавиться от Фантастического Захватчика? — поддразнил его владелец необычной колоды.
— Тебе-то какое до этого дело, клоун?
— Как думаешь, кому она достанется? — кивнул на карту с девушкой шутник и ухмыльнулся. — У меня в руках находится ответ.
После короткого замешательства подросток всё-таки дотронулся до очередной карты.
— Так-так, посмотрим, — внезапно веер вспыхнул пламенем и осыпался чёрной золой, а у джокера остался единственный пластиковый прямоугольник, выбранный Рэем. — Теперь мне всё понятно!
Но смешливый недомерок не показал, что было на последней карте. Он просто исчез, как ловкая оптическая иллюзия.
* * *
— Что это? — удивилась Виолет, когда Рэй положил на стол деньги.
— Я знаю, что хорошие «билеты в страну чудес» стоят дорого, и тебе слишком накладно покупать их для нас двоих, поэтому хочу помочь.
— Тебе не следовало беспокоиться, — девушка ощутила неловкость. Мало того, что она, сама того не желая, пристрастила подростка к розовым таблеточкам счастья, так теперь ещё он приносит ей средства для их приобретения, как какому-нибудь драгдилеру.
— Как скоро ты сможешь встретиться с химиком?
— Я планировала съездить к нему на следующей неделе.
— Может быть, раньше?
— К чему такая спешка? — Виолет с тревогой посмотрела на бледное лицо парня.
«Неважно выглядит», — подумала она, заметив тёмные круги, которые появились под глазами у молодого человека, как будто он не спал несколько суток подряд.
— Давно не были в клубе, — как можно беззаботнее сказал Рэй. Истинная же причина крылась в том, что его разум угодил в ловушку, откуда не мог найти выхода. Ему то и дело казалось, что за ним по пятам следуют мёртвые люди, погибшие в пожаре. Шёл ли он по улице, сидел ли в баре или лежал на кровати в ожидании очередной потери сознания — повсюду Рэя окружали призрачные силуэты.
— Мне не следовало втягивать тебя во всё это, — вздохнула девушка.
— Во что? — какая-то струна внутри Рэя напряглась до предела, в любой момент готовая со звоном лопнуть. В голове с чудовищной скоростью пронеслась мысль о том, что Виолет узнала о совершённом преступлении.
— В поездку на поезде, мчащемся в никуда. Потому что на самом деле никакой страны чудес не существует.
— Почему ты так говоришь? Конечно же существует!
— Это всего лишь кратковременный самообман, подкупающий удобной возможностью на время сбежать от реальности, спрятаться в искажённом мире грёз.
Рэй открыл рот, чтобы возразить, но так ничего и не ответил. Слова Виолет обезоружили его. Новая религия дала трещину.
— Я считала, что виновником всех моих проблем был Руди, — прошептала девушка.
— Его больше нет, — напомнил подросток.
— Верно, нет. А я превратилась в кислотную королеву.
Рэй даже вздрогнул, будто его внезапно ударило разрядом электрического тока. Вторая карта джокера содержала такую же надпись.
— Почему ты себя так назвала?
— Недавно слышала по радио песню и почему-то подумала, что она обо мне. Глупо, правда?
«Как думаешь, кому она достанется?» — эхом пронеслось в памяти Рэя.
Интересно, о чём говорил шут из придуманной комнаты?
* * *
Химик жил в другом городе. Виолет выбиралась к нему примерно раз в месяц, откладывая часть зарплаты лишь для того, чтобы получить качественный продукт. Она знала, что можно найти более дешёвые таблетки, но никто не мог поручиться за чистоту их содержимого. Они познакомились случайно. В тот период, когда девушка сбежала из дома и переезжала из города в город, перебиваясь мелкими подработками в различных забегаловках, к ней постоянно подкатывали ребята, даже не подозревавшие о её недавней психологической ране. Виолет отшивала их одного за другим, испытывая омерзение по отношению к каждому. Химик оказался не таким.
