– Сомневаюсь. И я бы не стал предавать такую теорию огласке.
– Но какое же тогда она имеет к этому отношение?
– Это чрезвычайно запутанная история. Как с самого начала и утверждал Микаэль Блумквист, все дело в персонаже по имени Зала… в Александре Залаченко.
При упоминании Микаэля Блумквиста прокурор Экстрём вздрогнул.
– Зала – перебежавший к нам наглый русский убийца времен холодной войны, – продолжал Бублански. – Он появился здесь в семидесятых годах и стал отцом Лисбет Саландер. Его поддерживала некая группировка из СЭПО и прикрывала, когда он совершал преступления. Один полицейский из СЭПО проследил за тем, чтобы Лисбет Саландер поместили в закрытую детскую психиатрическую лечебницу, когда она в тринадцатилетнем возрасте угрожала раскрыть тайну Залаченко.
– Знаешь ли, в этом трудновато разобраться. Такой истории мы едва ли сможем дать ход. Если я правильно понимаю, все сведения о Залаченко носят секретный характер.
– Тем не менее это правда. У меня имеются документы.
– Можно на них взглянуть?
Бублански протянул ему папку с полицейским расследованием 1991 года. Экстрём внимательно осмотрел штамп, означавший, что на сведения наложен гриф секретности, и регистрационный номер, который он сразу опознал как принадлежащий Службе государственной безопасности Швеции. Быстро перелистав содержащую почти сто страниц пачку бумаг, он прочел наугад несколько фрагментов и отложил папку в сторону.
– Надо постараться попридержать это дело, чтобы ситуация полностью не вышла у нас из-под контроля. Значит, Лисбет Саландер упекли в сумасшедший дом, потому что она пыталась убить собственного отца… этого Залаченко. А теперь она ударила отца топором по голове. Это, во всяком случае, должно квалифицироваться как попытка убийства. К тому же ее следует арестовать за то, что она стреляла в Магге Лундина в Сталлархольме.
– Ты можешь арестовывать, кого хочешь, но я бы на твоем месте действовал осторожно.
– Если вся эта история с СЭПО просочится наружу, разразится грандиозный скандал.
Бублански пожал плечами. В его обязанности входило раскрывать преступления, а скандалы его не интересовали.
– А этот мерзавец из СЭПО, Гуннар Бьёрк? Что нам известно о его роли?
– Это одно из главных действующих лиц. В настоящее время он пребывает на больничном по поводу грыжи межпозвоночного диска и живет в Смодаларё.
– Ладно… по поводу СЭПО мы пока помолчим. Сейчас речь идет об убийстве полицейского и только. Вызывать сумятицу в нашу задачу не входит.
– Замять это, пожалуй, будет трудно.
– Что ты имеешь в виду?
– Я послал Курта Свенссона привезти Бьёрка для допроса. – Бублански посмотрел на часы. – Вероятно, он как раз сейчас к нему приехал.
– Что?
– Вообще-то я планировал сам иметь удовольствие съездить в Смодаларё, но помешало убийство полицейского.
– Я же не давал санкции на арест Бьёрка.
– Правильно. Но об аресте речь и не идет. Я приглашаю его для допроса.
– Мне это не нравится.
Бублански склонился над столом и с доверительным видом сказал:
– Рихард… дело обстоит следующим образом. Лисбет Саландер подверглась целой серии противоправных действий, начиная прямо с детства. Я намерен положить этому конец. Ты можешь отстранить меня от руководства расследованием, но в таком случае я буду вынужден написать резкую докладную записку.
У Рихарда Экстрёма сделался такой вид, будто он проглотил что-то кислое.
*
Гуннар Бьёрк, пребывающий на больничном заместитель начальника отдела Службы государственной безопасности по работе с иностранцами, открыл дверь летнего дома в Смодаларё и вопросительно посмотрел на мощного, коротко стриженного блондина в черной кожаной куртке.
– Мне нужен Гуннар Бьёрк.
– Это я.
– Курт Свенссон, областная уголовная полиция. – Мужчина предъявил удостоверение.
– Да?
– Вас просят поехать на Кунгсхольмен, чтобы помочь полиции в расследовании дела Лисбет Саландер.
– Э-э… это, должно быть, какая-то ошибка.
– Это не ошибка, – сказал Курт Свенссон.
– Вы не понимаете. Я тоже полицейский. Думаю, вам следует выяснить все у вашего начальника.
– Мой начальник как раз и хочет с вами побеседовать.
– Я должен позвонить и…
– Вы сможете позвонить с Кунгсхольмена.
Гуннар Бьёрк вдруг почувствовал, что у него больше нет сил противиться судьбе.
Вот это и случилось. Вся история выплывает наружу. Чертов мерзавец Блумквист. Проклятая Саландер.
– Я арестован? – спросил он.
– Пока нет. Но мы можем это устроить, если вам угодно.
– Нет… нет, я, конечно, поеду. Разумеется, я хочу помочь коллегам из полиции.
– Вот и хорошо, – сказал Курт Свенссон, проходя в дом.
Пока Гуннар Бьёрк доставал верхнюю одежду и выключал кофеварку, Курт внимательно следил за ним.
*
В одиннадцать часов утра Микаэль Блумквист осознал, что взятая им напрокат машина так и осталась стоять за скотным двором на въезде в Госсебергу, а он настолько вымотался, что не в силах ехать за ней и уж тем более не способен просидеть за рулем всю обратную дорогу, не представляя опасности для движения. Он спросил совета у инспектора Маркуса Эрландера, и тот великодушно договорился о том, чтобы криминалисты из Гётеборга привезли машину, когда будут возвращаться домой.
– Считайте это компенсацией за то, как с вами обошлись сегодня ночью.
Микаэль кивнул, взял такси и поехал в гостиницу «Сити-отель», расположенную на улице Лоренсбергсгатан, рядом с Авеню. Он взял себе на одну ночь одноместный номер за 800 крон, сразу поднялся наверх и разделся. Усевшись нагишом на покрывало, он достал из внутреннего кармана куртки мини-компьютер Лисбет Саландер и повертел его в руках. Микаэля по-прежнему удивляло, что устройство не конфисковали, когда комиссар Тумас Польссон его обыскивал. Правда, Польссон исходил из того, что компьютер принадлежит Микаэлю, а до следственного изолятора с полным обыском в его случае дело не дошло. Немного поразмыслив, он поместил «Палм Тангстен ТЗ» в отделение своей сумки для ноутбука, где уже лежал CD-диск Лисбет с пометой «Бьюрман» – его Польссон тоже не заметил. Микаэль сознавал, что с чисто формально-юридической точки зрения он скрывает улики, но Лисбет, скорее всего, не хотела бы, чтобы эти предметы попали в руки следствия.
Он включил мобильный телефон, отметил, что аккумулятор почти совсем разрядился, и подключил зарядное устройство к сети. Затем позвонил сестре – адвокату Аннике Джаннини.
– Привет, сестренка.
– Какое ты имеешь отношение к ночному убийству полицейского? – сразу же спросила та.
Он кратко объяснил, что произошло.
– О’кей. Значит, Саландер лежит в реанимации.
– Именно. Мы узнаем, насколько серьезно она пострадала, только когда она очнется, но ей потребуется адвокат.
Анника Джаннини немного подумала.
– Ты думаешь, она захочет воспользоваться моими услугами?
– Вероятно, она вообще не захочет адвоката. Лисбет не из тех, кто обращается к кому-либо за помощью.
– Похоже, ей потребуется адвокат по уголовным делам. Дай мне взглянуть на те документы, что у тебя есть.
– Поговори с Эрикой Бергер и попроси ее снять копию.
Закончив разговор с Анникой Джаннини, Микаэль позвонил Эрике Бергер. По мобильному она не ответила, и Микаэль набрал ее номер в редакции «Миллениума». Там к телефону подошел Хенри Кортес и сказал, что Эрики сейчас нет на месте.
Микаэль кратко объяснил, что произошло, и попросил Хенри передать информацию главному редактору «Миллениума».
– О’кей. Что мы должны делать? – спросил Кортес.
– Сегодня ничего. Мне надо поспать. Если ничего непредвиденного не произойдет, я завтра приеду в Стокгольм. «Миллениум» напечатает свою версию в следующем номере, и у нас почти месяц времени.
Он закончил разговор, влез в постель и через тридцать секунд уже спал.
*
Моника Спонгберг, заместитель начальника областного полицейского управления, постучала ручкой по стакану с минеральной водой и попросила тишины. За столом для совещаний в ее кабинете собралось десять человек: три женщины и семь мужчин. Здесь присутствовали начальник отдела по борьбе с насильственными преступлениями, его заместитель, три инспектора уголовной полиции, включая Маркуса Эрландера, и пресс-секретарь полицейского управления Гётеборга. Кроме того, на встречу была вызвана руководитель предварительного следствия Агнета Йервас из прокуратуры, а также инспекторы Соня Мудиг и Йеркер Хольмберг из уголовной полиции Стокгольма. Последних пригласили с целью продемонстрировать коллегам из столицы готовность к сотрудничеству и, возможно, чтобы показать им, как следует проводить полицейское расследование.
Спонгберг, часто оказывавшаяся единственной женщиной в мужском окружении, была известна тем, что не тратит время на формальности и обмен любезностями. Она объявила, что руководитель областного полицейского управления находится в командировке, на конференции Европола в Мадриде; он уже получил сообщение об убийстве полицейского и прервал поездку, но сможет вернуться домой только поздно вечером. Затем она обратилась к начальнику отдела по борьбе с насильственными преступлениями Андерсу Персону и попросила его кратко обрисовать ситуацию.
