Эх, стать бы снова романтиком. Без рефлексий ненужных, без депрессий. Со здоровым желудком, в который хоть «царскую водку» заливай.
А в сущности, зачем?
Вот ведь народ. Песня-то создавалась как шутка. С шутками да прибаутками. Да и группа вся – «Черный лебедь» – сами же ржали над собой. Музыканты все уже в летах. И на тебе – решили в охотку оттянуться. Ан гляди-ка, в народ пошли песни. А еще говорят, что я неважный продюсер. Пусть говорят. Только вот хмырь этот запредельный мои песни поет.
Еле на ногах стоит, шатается, одет чудовищно, морда небрита и хрипит диким голосом: «Где мои депозиты?» Неплохо хрипит, неплохо. Отмыть бы его, побрить, приодеть, имиджмейкера приставить. Глядишь, и раскрутили бы панк-звезду. Хрипел бы себе.
А в сущности, зачем?
Леков играл «Весну священную». Всегда любил эту вещь. Сегодня он играл ее строго, без причуд играл. Так, позволил себе несколько вольностей. Из моцартовского «Реквиема» пару фраз вставил. Ну и из иного – так, по мелочи.
Скучно. Так, блин, скучно. Давным-давно.
Да и на этом отбойном молотке разве что путное сыграешь?
Во, новое лицо нарисовалось. Сейчас мы его встретим. Во-от так, небольшой импровизацией в фа-диез миноре.
Вахтанг застыл в дверях. Шеф всегда любил отрываться «по полной». За те четыре года, что Вахтанг провел с Вавиловым, он, кажется, напрочь уже утратил способность удивляться. Гулял Владимир Владимирович широко. Медвежья охота, яхты, вертолетные экскурсии, разгромленные ресторанные залы – все было. Но всегда было то, что Вахтанг называл про себя так: шик.
Здесь шика не было. Напрочь.
Дешевый номер, бодяжная, ларечная водка. Тяжелый запах «Беломора». Старая бомжиха в кресле. Шлюшка, из самых дешевых. Мужик с опухшим лицом, храпящий на диване. Еще один, гопник с гитарой в руках. Одна нога на журнальном столике, вторая попирает полураздавленную сардельку, упавшую на пол с грязной тарелки. Лопнувшая кожица с обрывком нитки, вылезшая начинка.
И – Владимир Владимирович, с лицом, измазанным кетчупом, с лацканами пиджака, умащенными майонезом. С брюками, усыпанными пеплом.
– О, Ваханг, дарагой! – Шеф наконец сфокусировал на своем шофере разъезжающиеся в стороны зрачки. – Мы... – Владимир Владимирович глубоко задумался.
Вахтанг терпеливо ждал.
Шеф взял с тарелки последнюю оставшуюся сардельку, тоскливо поглядел на нее, надкусил и бережно положил назад.
– Мы едем, – наконец сказал он. – Да.
– Мы? – вопросительно поднял черные брови Вахтанг. Вопрос вновь поверг Владимира Владимировича в задумчивость. С минуту он посидел, шевеля губами.
Бомж, прижав рукой гитарные струны, ехидно поглядывал на Вавилова.
И остальные тоже смотрели теперь на него. Даже спящий мужик вдруг проснулся, повернулся на другой бок и глядел, глядел, прищурившись.
– Мы, – подтвердил Вавилов. – Все... И я. – Он грозно обвел глазами номер. – Все! – сказал он еще раз.
Вахтанг кивнул. Вахтанг не любил лишних слов.
Какофоническое исполнение «Весны священной» оборвалось так же внезапно, как и началось.
У Мишунина было отличное зрение. И он увидел, как в «России» распахнулось одно из окон на восьмом этаже и оттуда вырвалось несколько точек. Точки направились прямо к нему, к Мишунину.
Только не голуби, нет!
Это были не голуби. Это были дрозды. Пропорхнули прямо над головой, сделали круг над мавзолеем, взмыли вверх, к рубиновым звездам Спасской башни, и канули, растаяли в ослепительном сиянии солнца.
Мишунин перенес вес тела с одной ноги на другую.
До дембеля тридцать восемь дней.
Алексей Рыбин
Виктор Беньковский
Ручная работа, мой друг, все это очень сложно. Обмозгуем. Короче, увидимся (англ.).
«Mortal Combat» – имеется в виду книга, новеллизация художественного фильма «Mortal Combat».
Центральная магистраль Парижа.
Но что делать. Что делать? Я не в силах этому сопротивляться. Бред сивой кобылы, но я люблю эту селянку (фр.).
Один из первых цифровых ревербераторов.
Я тебя люблю... (исп.)
Но, барин, я... (исп.)
Привет, братва! (исп.)
Понимаешь? (исп.).
Изготовитель звезд (англ.).
Здесь и далее, кроме отдельно оговорённых случаев, приводятся тексты Алексея Ионова.
Впервые песня прозвучала в исполнении Андрея Панова (Свиньи), после чего стала считаться народной.
Женщина играла с киской (фр.).
Город на Амазонке.
Нет (нем.).
Садитесь (фр.).
Главный персонаж песни Б. Гребенщикова «Гарсон № 2».
Меня же пригласили. И потому я здесь. – Но кто эти люди? Сколь чудовищны эти лица, эти морды, эти хари!.. А еще я знаю, что я молода. Этот молодой человек! Кажется, его зовут Огурец... (фр.)
Боже мой! (фр.)
Боже мой! Неужели я похожа на самоубийцу? (фр)
В одной из этих скотских школ? (фр.)
Ты меня и в самом деле за мертвую держишь? (фр.)
Говно (фр.).
Грубиянов (фр.).
Он пошел за гитарой (фр.).
Где же гитара, траханый в мозг? (англ.)
Пер-переведи (англ).
После того, как немного поблевал (англ.).
Какого дьявола! Черт возьми! Но почему эта девочка... (фр.).
«Грубо кинут на палубу, жертва насилья...» (фр.) (Ш. Бодлер, «Альбатрос»).
