Моника Фигуэрола двинулась следом. Она была почти уверена, что женщина ее не заметила. Та скрылась за углом, и Моника поспешила за ней, отставая метров на сорок.
Завернув за угол, она обнаружила, что женщина бесследно исчезла. Моника Фигуэрола остановилась в полной растерянности. Дьявол. Она медленно пошла мимо ворот, потом ее взгляд упал на вывеску. «Милтон секьюрити».
Моника Фигуэрола кивнула сама себе и вернулась обратно на Бельмансгатан.
Она поехала на Гётгатан, где располагалась редакция «Миллениума», и следующие полчаса кружила по улицам вокруг редакции, но машины Мортенссона так и не увидела. К обеду Моника вернулась в полицейское управление и следующие полчаса провела в спортзале, занимаясь силовыми упражнениями.
*
– У нас проблема, – сказал Хенри Кортес.
Малин Эрикссон и Микаэль Блумквист оторвали взгляды от рукописи книги о Залаченко. Было половина второго дня.
– Садись, – сказала Малин.
– Это касается «Витавара АБ» – фирмы, которая производит унитазы во Вьетнаме и продает их по тысяче семьсот крон за штуку.
– Вот как. В чем же состоит проблема? – поинтересовался Микаэль.
– Фирма «Витавара АБ» оказалась дочерним предприятием компании «СвеаБюгг АБ».
– Вот оно что. Это ведь довольно крупная компания.
– Да. Председателя правления зовут Магнус Боргшё, и он председатель-профессионал. Он, в частности, является также председателем правления «Свенска моргонпостен» и владеет примерно десятью процентами акций «СМП».
Микаэль пристально посмотрел на Хенри Кортеса.
– Ты уверен?
– Да. Шеф Эрики Бергер – отпетый мерзавец, использующий во Вьетнаме детский труд.
– Опля, – произнесла Малин Эрикссон.
*
Когда ответственный секретарь редакции Петер Фредрикссон около двух часов дня постучался в стеклянную клетку Эрики Бергер, он был явно чем-то расстроен.
– В чем дело?
– Мне немного неловко. Одна из сотрудниц редакции получила от вас сообщения.
– От меня?
– Да. Увы.
– О чем вы говорите?
Он протянул ей несколько листов формата А4 с распечаткой электронных сообщений, адресованных Эве Карлссон, двадцатишестилетней временной сотруднице отдела культуры. Отправителем значилась « [email protected]».
Эва, любимая. Мне хочется ласкать тебя и целовать твою грудь. Я сгораю от желания и ничего не могу с собой поделать. Прошу тебя ответить на мои чувства. Мы можем встретиться? Эрика.
Эва Карлссон не ответила на первое предложение, в результате чего в последующие дни ей пришло еще два мейла.
Дорогая, любимая Эва. Прошу тебя, не отвергай меня. Я схожу с ума от желания. Хочу видеть тебя обнаженной. Ты должна быть моей. Тебе будет со мной хорошо. Ты не пожалеешь. Я покрою поцелуями каждый сантиметр твоей обнаженной кожи, твою прекрасную грудь, твою нежную пещеру. Эрика.
Эва. Почему ты не отвечаешь? Не бойся меня. Не отталкивай меня. Ты ведь уже не невинна и понимаешь, о чем идет речь. Я хочу заниматься с тобой сексом и щедро тебя вознагражу. Если ты будешь добра ко мне, то и я отплачу тебе добром. Ты спрашивала о возможности продления работы в газете. В моей власти ее продлить и даже превратить временную ставку в постоянную. Давай встретимся сегодня вечером в 21.00 в гараже, около моей машины. Твоя Эрика.
– Вот оно что, – сказала Эрика Бергер. – И теперь ее интересует, действительно ли я забрасываю ее грязными предложениями.
– Не совсем… я хочу сказать…
– Петер, говорите начистоту.
– Она, похоже, не совсем поверила первому сообщению или, во всяком случае, оно ее очень удивило. Но потом она решила, что это полная чушь и не в вашем стиле, и теперь…
– И теперь?
– Ну, она считает ситуацию крайне неловкой и не знает, что ей делать. К тому же она вам симпатизирует, вы ей нравитесь… как руководитель. Поэтому она пришла ко мне за советом.
– Понятно. И что вы ей сказали?
– Я сказал, что кто-то подделал ваш адрес и теперь преследует ее. Или, возможно, вас обеих. И я обещал поговорить с вами.
– Спасибо. Будьте добры, пришлите ее ко мне через десять минут.
Эрика использовала время для составления текста совершенно особого сообщения.
В связи с имевшим место инцидентом я вынуждена информировать вас о том, что один из сотрудников «СМП» получил по электронной почте несколько писем, якобы отправленных мной и содержащих грубые сексуальные домогательства. Я сама получила сообщения вульгарного содержания от отправителя, использующего адрес «СМП», который начинается на «centralred». В «СМП», как известно, такого адреса не существует.
Я проконсультировалась с начальником технического отдела, который сообщил, что адрес отправителя легко подделать. Как именно это делается, я не знаю, но в Интернете явно имеются сайты, позволяющие осуществлять такие вещи. Я вынуждена с сожалением констатировать, что подобному занятию предается какой-то больной человек.
Я хочу знать, не получал ли еще кто-нибудь из сотрудников странные электронные сообщения. В таком случае прошу незамедлительно обратиться к ответственному секретарю редакции Петеру Фредрикссону. Если подобные шутки будут продолжаться, нам придется подумать о заявлении в полицию.
Эрика Бергер, главный редактор
Она распечатала экземпляр мейла, а затем отослала разом всем сотрудникам концерна «СМП». В ту же минуту в дверь постучала Эва Карлссон.
– Здравствуйте, садитесь, – сказала Эрика. – Я слышала, что вы получили от меня электронные сообщения.
– Ой, я не думаю, что их посылали вы.
– Тридцать секунд назад вы, во всяком случае, получили от меня письмо. Это сообщение я написала собственноручно и разослала всем сотрудникам.
Она протянула Эве Карлссон распечатанную копию.
– О’кей. Все понятно, – сказала Эва Карлссон.
– Я сожалею, что кто-то избрал вас мишенью для этой отвратительной кампании.
– Вы не должны просить прощения за выдумки какого-то психа.
– Мне просто хочется убедиться в том, что вы больше не подозреваете, будто я имею отношение к этим письмам.
– Я вовсе и не думала, что их посылаете вы.
– О’кей, спасибо, – улыбнувшись, сказала Эрика.
*
Вторую половину дня Моника Фигуэрола посвятила сбору информации. Для начала она заказала паспортную фотографию Ларса Фаульссона, чтобы убедиться, что именно этого человека видела в компании Йорана Мортенссона. Потом сделала по Интернету запрос в реестре осужденных за уголовные преступления и сразу получила интересный результат.
Ларс Фаульссон, сорока семи лет, известный под кличкой Фалун, начал свою карьеру в семнадцатилетнем возрасте с угона автомобилей. В 70-х и 80-х годах его дважды арестовывали и осуждали за кражи со взломом и сбыт краденого. В первый раз его приговорили к небольшому тюремному заключению, а во второй – к трем годам тюрьмы. В то время его считали up and coming[42] элементом преступной среды, и он допрашивался по подозрению еще как минимум в трех преступлениях, одним из которых было довольно запутанное и получившее широкую огласку ограбление сейфа в универмаге Вестероса. По окончании срока тюремного заключения, в 1984 году, он взялся за ум – или, по крайней мере, не совершал больше преступлений, которые приводили бы к аресту и вынесению приговора. Как в легальной, так и в нелегальной профессии он переквалифицировался в слесаря-специалиста по замкам и в 1987 году основал собственную фирму «Ларс Фаульссон. Замки и ключи», зарегистрированную по адресу на площади Норртулль.
Установить личность неизвестной женщины, фотографировавшей Мортенссона с Фаульссоном, оказалось проще, чем предполагала Моника. Она просто позвонила в службу информации «Милтон секьюрити» и объяснила, что ищет их сотрудницу, с которой какое-то время назад встречалась, но забыла, как ее зовут. Зато она могла ее подробно описать. Монике сообщили, что это похоже на Сусанн Линдер, и переключили телефон на нее. Когда Сусанн Линдер ответила, Моника Фигуэрола извинилась, сказав, что, вероятно, ошиблась номером.
Она зашла в реестр записи актов гражданского состояния и выяснила, что в Стокгольмском лене имеется восемнадцать женщин по имени Сусанн Линдер. Три из них находились в возрасте тридцати пяти лет. Одна проживала в Норртелье, одна в Стокгольме и одна в Накке. Моника заказала их паспортные фотографии и сразу определила, что шла от Бельмансгатан по пятам за Сусанн Линдер, зарегистрированной в Накке.
Она суммировала результаты работы за день в служебной записке и отправилась к Торстену Эдклинту.
*
Около пяти часов Микаэль Блумквист с отвращением захлопнул папку с материалами Хенри Кортеса. Кристофер Мальм опустил распечатку статьи Хенри Кортеса, прочтя ее четыре раза. Сам автор сидел на диване в кабинете Малин Эрикссон с виноватым видом.
– Кофе, – сказала Малин, вставая, и вскоре вернулась с четырьмя кружками и кофейником.
Микаэль вздохнул.
