– Я не знаю никакого Тиндейла, – отвечает Биззи.
– Нет, Биззи, знаешь.
– Я не Биззи, или кого вы там ищете, – говорит Биззи.
– Нет, Биззи. Ты – Биззи. А я – Тиндейл.
– Я не говорю, что я Биззи, но какие у вас доказательства, что вы действительно некий предполагаемый Тиндейл?
– Биззи, я сейчас в Майами, и мне нужно, чтобы ты дал мне контакты, к кому обратиться.
– Незнакомец, который ошибся номером, скажу тебе вот что: в Америке я почти никого не знаю.
– Мне нужен… как бы это сказать… кто-то не очень честных правил.
– Послушайте, мистер Псих, почему вы решили обратиться с этим вопросом ко мне? Откуда мне, честному человеку и законопослушному гражданину без криминального прошлого, без единой судимости, без единого привода в суд, человеку, чьи налоговые декларации заставляют суровых и неподкупных инспекторов плакать от счастья, откуда мне знать кого-то, кто не был бы безукоризненно честен?! Я всю жизнь сторонился людей, которые не то что не совершали бесчестных поступков, а которых лишь подозревали в способности совершить даже самое малое и незначительное нарушение закона. Противозаконные действия во всех проявлениях вызывают у меня самое искреннее отвращение, и я говорю это вовсе не потому, что наш разговор могут подслушивать…
– Так ты знаешь кого-нибудь здесь, в Майами, или нет?
– Значит, так, неизвестный мне псих, которого я знать не знаю, и чьи вопросы глубоко оскорбительны, у меня в этом городе только один контакт, но, может быть, это как раз то, что нужно.
– Как его зовут? – Я уже держу наготове листок и ручку.
– Пройдоха Дейв.
Магазинчик Пройдохи Дейва располагается в тихом, не столь вызывающе богатом районе в самом конце Пятой улицы, вдалеке от роскошных кварталов Саут-бич, между секс-шопом и гаитянским рестораном. Над входом висит большая неоновая вывеска: “Пройдоха Дейв”. А ниже написано – шрифтом помельче, но все равно достаточно крупно: “Мы обдерем вас, как липку”.
Я подумал, что Дейв, видимо, не такой уж и бесчестный пройдоха, если он честно предупреждает клиентов, что собирается обобрать их дочиста. Хотя, может быть, это была остроумная реклама. Толкаю дверь, захожу. Магазин поделен на две части. На одной половине – музыкальные записи в самых разных форматах, на другой – мебель и разнообразные товары для дома. Кресла-качалки, клетки для белок, микроволновые печи.
Мне представлялось, что человек с именем Пройдоха Дейв должен быть обязательно крупным, шумным и нарочито радушным. Но он оказался среднего роста, средней комплекции, чуть за сорок. Жилистый, смуглый. Когда я обращаюсь к нему, он отвечает мне тихим, приветливым голосом:
– Так вы друг Биззи? Фрэнк. Элла. Фароа.
Я не понимаю, о чем он говорит. Но понимающе улыбаюсь. Это практически беспроигрышный вариант: если не понимаешь – улыбайся. Иногда, правда, бывает, что в такой ситуации тебе могут дать по зубам, потому что как раз улыбаться не стоило категорически. Но в девяти случаях их десяти это работает. Дейв показывает мне свой магазин. Проходя мимо пожилой дамы, которая разглядывает фото копировальный аппарат, Дейв уверяет ее, что “машина на сто процентов краденая”.
– Похоже, торговля идет полным ходом, – говорю я. Потому что так принято говорить, даже если это неправда.
– Ну, да. Потихоньку. Мне повезло. Помещение удалось взять задешево, лет десять назад. Теперь я не смог бы купить в этом пляжном районе даже дверную ручку.
– То есть, вывеска работает эффективно? – Я киваю в сторону неоновых букв с “обдерем вас, как липку”.
– Да, вполне. Она сразу бросается в глаза, привлекает к себе внимание. Конечно, кого-то она раздражает и даже бесит, но вообще людям нравится, когда их честно предупреждают, что их будут обманывать. Тем более что мы никого не обманываем, мы лишь сообщаем, что блюдем свою выгоду. Каждый торговец блюдет свою выгоду и так или иначе дурит своих покупателей, но не каждый решится заявить об этом в открытую. Покупателям нравится, что их не держат за дураков.
– Вы из Майами?
– Из Порто-Пренса. Я здесь уже двадцать четыре года. Знаю нескольких человек, которые живут в Майами дольше меня, но ни разу не встречал кого-то, кто здесь родился. Майами – город, куда все едут. А чтобы кто-то был изначально “отсюда”, такого мне не попадалось. Когда я приехал сюда, здесь были только престарелые евреи, какие-то невразумительные, растерянные арабы, взбешенные кубинцы и гаитяне с отвисшими
задами. А теперь нельзя даже улицу перейти, чтобы не встретить какого-нибудь галерейщика или банкира.
Мы заходим к нему в кабинет. Дейв предлагает сварить мне кофе. На столе стоит стеклянный кувшин с остывшим кофе. Наполненный наполовину.
– А можно, я выпью холодный?
– Да, я тоже люблю холодный. Он лучше, чем свежий. Слегка запыленный, немного скисший, но зато хорошо настоявшийся. – Дейв улыбается. Видимо, я выдержал некое испытание. Дейв садится в кресло и кладет ноги на стол. – Так какой у вас вес? Где-то в одной категории с Биззи?
Он спрашивает не о том, сколько весит моя тушка. Я пожимаю плечами, и Дейв принимает это за ответ. Странно, что он не разглядел во мне законченного неудачника. Мне казалось, что это должно быть заметно сразу. Это так здорово, когда тебя принимают за кого-то другого; это, наверное, самое поганое в положении безработного – все априори считают, что ты ничтожество. Пустое место. Быть может, в масштабах вселенной мы все – ничтожные крупинки, но все-таки не очень приятно, когда тебе постоянно об этом напоминают.
– Так что я могу для вас сделать? Могу достать что угодно за пару дней. Все, кроме ядерного оружия. На него у нас запись, придется ждать.
– Пока что мне ничего не нужно. Я просто зашел познакомиться. Но чуть позже мне понадобится совет.
– Главное, правильно поставить вопрос. Вы же слышали про алхимиков? Они пытались превратить дерьмо в золото. Но вопрос был не в том, можно ли превратить дерьмо в золото. Вопрос был в том, стоит ли этот процесс затраченных усилий. А вообще, получить можно все, что захочешь… главное, плати деньги.
– Да, я заметил.
Я размышляю, до какой степени можно быть с ним откровенным. В общих чертах, не вдаваясь в подробности, излагаю ему свои мысли по поводу “подвизаться на поприще святости”. Хотя, с другой стороны, что за беда, если тебя посчитает мошенником человек по прозвищу Пройдоха Дейв? Пройдоха Дейв звонит кому-то из своих знакомых, который сдает меблированные комнаты – задешево, без задатка и без лишних вопросов, – и договаривается о том, что сейчас я подъеду к нему. От Дейва я выхожу со сборником лучших композиций Дюка Эллингтона (диск играл в магазине, и когда я сказал, что мне нравится эта музыка, Дейв тут же закатал весь диск на болванку и настоял, чтобы я принял ее в подарок) и подвесной боксерской грушей (приобретенной со скидкой в восемьдесят процентов), которая, как клятвенно заверяет Пройдоха Дейв, навсегда изменит мою жизнь.
Какой-то здоровенный сердитый мужик громко ругается с одним из помощников Пройдохи Дейва по поводу тостера, который ему здесь продали, а он оказался совсем не таким, как его рекламировали. Дейв устало вздыхает, наматывает на правый кулак чайное полотенце и идет разбираться.
– С тостерами у нас вечно проблемы.
Я звоню Нельсону и сообщаю, что краду у него кредитку, и прошу дать мне четыре часа, прежде чем он заявит о краже. Он говорит:
– Ладно, договорились. Я, может, тоже чего-нибудь закажу. Ты там как, нормально? Хорошо повеселился?
– Ага, хорошо.
– Вот видишь. Не может быть, чтобы человеку все время не везло.
Я бросаюсь в ближайший дорогой бутик и покупаю себе темно-серый костюм, пару рубашек и несколько пар трусов. Когда ты страдаешь хроническим заболеванием, о котором не то чтобы стыдно, но как-то не принято рассказывать посторонним, и при этом пытаешься изображать из себя Господа Бога, тебе просто необходимо иметь резервный запас белья для прикрытия тылов. Вообще-то я не люблю серый цвет, но это действительно классный костюм: чистый лен, модный фасон, – я просто не смог устоять перед таким великолепием. Тем более, что костюм сидит как влитой. Как будто он только меня и ждал. Я ухожу прямо в нем, а старую одежду несу в пакете.
Мне слегка неудобно и даже стыдно, что я так радуюсь новой шмотке, но это действительно волшебный костюм. В нем я себя ощущаю другим человеком, святым и солидным. Честное слово. Конечно, это смешно, что какой-то костюм пробуждает во мне чувство уверенности в себе, но, с другой стороны, а что в этом плохого? Прилив ощущения собственной значимости, пусть даже и неоправданной, вполне очевидно доказывает, что я еще не побежден окончательно. Что не может не радовать.
Да, у меня в жизни есть маленькие приятности, которые никогда не теряют своей привлекательности. Но вот это как раз и настораживает. К примеру, в последнее время я разлюбил гольф. И вовсе не потому, что плохо играю – я всегда играл плохо, но раньше я получал удовольствие от самого процесса. Наше тело подчас создает ситуации, в которых мы чувствуем себя неловко – я уже не говорю о различных болезнях и недомоганиях, – но это же тело приносит нам неизменные мелкие радости: облегчение после запора, извлечение упорно засевшей в ноздре “козявки”. В этом стыдно признаться, и мне самому это очень не нравится, но в моей жизни нет других столь же надежных источников удовольствия. Мне бы очень хотелось получать наслаждение от активных занятий спортом или от созерцания живописных шедевров, но они почему-то меня не радуют.
