Я охотно согласилась. Пробила, и показала чек с новой надписью. Я попробовала все эти чеки у неё забрать, но тут уже она пояснила, что теперь ей надо в кассе внести изменения, но я могу получить копию. Я закивала: «Давайте».
Моё тёмное прошлое, в котором я была ревизором наложило неизгладимый отпечаток на сознание: «Копию? Конечно, давай!» Подождав ещё и копию, я отправилась в сторону дома. Но по дороге зашла в следующий магазин, потому что в этом не оказалось необходимой по рецепту свежей петрушки.
В следующем магазине на кассе я оплатила пучок петрушки и пучок укропа, уже традиционно забрала чек и вышла на светлую площадь. Меня интересовало два вопроса: «Их продают на пучок или по весу?» и «Какая разница в цене между петрушкой и укропом?».
В чеке значилось: «natka pietruszki sl» 2х 1,99. Возвращаться за дополнительным пояснением: «Но цена точно такая» не стала. Тем более, что после того как перерыв все полки с зеленью во втором подряд магазине, не нашла на фасовках ничего похожего на русское слово «щавель», но вроде похожие листики видела. Поэтому, чтоб случайно не сварить зелёный борщ из невиданной травы, использовала своё право на один вопрос залу. В конце концов – имею я это право, я не ботаник и не лингвист.
Помятуя про высокую в процентах вероятность успеха, я подошла к продавцу и робко спросила: «Вы говорите на украинском? Да? Как на польском будет «щавель»? «Щчав»? Не нашла. Его нет? Только в банках? В них сейчас тоже нет? Спасибо». Мне всегда становится легче, когда я узнаю, что у меня что-то не получилось не потому что я такая, а потому что мир такой: не нашла потому что его и не было.
Вернувшись домой я одухотворенно погрузилась в изготовление ризотто. Беспрерывно ища поддержку со всех сторон и вчитываясь в свою шпаргалку, я так старалась видимо потому что моё бессознательное в этот момент вступило в состязание с поваром того пятизвёздочного отеля. И как обычно, когда «всю душу вкладываешь» блюдо явно удалось.
И вот наконец сидим мы разложив по тарелкам пахнущие свежими овощами салаты и ризотто на белом вине с грибами и пармезаном, поднимаем вилки и в этот момент…
– Твистер! О, Твистер-р-р!!!
Довольный серый красавец деловой походкой входил из сада в столовую, неся в зубах мышь. Он бросил её на пол, она побежала. Дальше был известный охотничий танец игры с дичью. Публика была просто на ушах:
– Твистер! О, Твистер! Мисливець, охотник, myśliwy!
Да просто красавец! В конце представления мышь с хрустом, без излишней спешки удалялась в пасть…
И вот насколько должно было вкусным оказаться ризотто, как голодны люди и пахнуть салат, чтоб на фоне этой картины игры кота с мышкой все смеялись и продолжали есть.
Твистера взяли пять месяцев назад из приюта. Его по сексотской наводке соседей отловили волонтёры в заброшенном дачном домике, где он самостоятельно жил. После этого волонтёры дали объявление, что молодой серый кот ищет себе дом. Это была явная ложь! Дом у Твистера уже был! Прекрасный набитый своеобразной консервацией Дом! Его у Твистера как раз забрали, со всеми вкусными сладкими мышами, наполненными полезными витаминами, белками и даже иногда жирами!
А подселили молодого серого красавца в другой дом и уже на совершенно других правах – младшего кота в семью, где старший – рослый сиамец совершенно его не приветствовал. Нет, он будучи крайне пожилым к Твистеру не приставал, но от себя отгонял, и иногда как-то раздражённо на него поглядывал, а это любому коту неприятно.
Хозяева дома не давали Твистеру возможность раз и навсегда выяснить с этим стариканом: «кто тут главный» – они прибегали на любой шум и неодобрительно их растаскивали. Даже ночью мешали честной кошачьей драке. Казалось бы – темно, спите себе. Нет! Тут же включают свет и бегут изо всех комнат.
И так Твистер блуждал по лестницам и комнатам этого здания целые пять месяцев. Его не выпускали, чтоб он не сбежал к себе домой, по ихнему «пока не социолизируется». Консервированная и сухая еда была разложена горами по мискам на обоих этажах, но… Вы когда- либо мышей ели? Вот если бы ели, то могли бы сравнить со всеми вашими консервами.
И наконец именно вчера настал день, когда я впервые приготовила ризотто, а Твистера впервые выпустили погулять! И вот же – мы пришли к финишу одновременно. Конечно, у меня на приготовление ушло значительно больше времени, чем у Твистера на настоящий охотничий обед. Он только вышел в сад и буквально тут же вернулся. А я добрый час возилась со сковородками и всеми этими: натрите крупно, нарежьте мелко, непрерывно помешивая…
И в конце своего монолога замечу, что данное происшествие служит явным доказательством, что это именно коты позволяют нам жить с ними рядом, а не наоборот.
«Я сначала не понимала эти удивлённые взгляды, потом поняла. Да, я действительно комнатная собачка. Да, я сплю под одеялом. А в чём вопрос? Не так выгляжу? Не аристократка? Дворняга? Вы в мою душу смотрели? Что значит не аристократка?» Примерно такой текст считывался мною, когда на присланном мне подругой фото я разглядывала морду развалившегося под пледом в ее постели достаточно крупного с длинноватыми полу стоячими ушами и светло-желтыми мордочкой и лапками черного пса. С интересом разглядывая печальные глазки, в черном обрамлении и блестящий влажный носик, тоже окантованный не густыми черными волосками, отметила – усиков не видно, хоть фотка крупным планом.
Эта «наша девочка», как её с обожанием называла хозяйка, могла украсить своим постоянным неликвидным присутствием любой приют, но вот же пребывала бережно укрытая по центру двухспалки. Что особо обрушивало на зрителя когнитивный диссонанс от созерцания «комнатной собачки» – это то, что следы интеллекта на морде не очень-то и проглядывались. Их почти не было заметно.
Это была достаточно крупная с длинными лапками, явно заборзевшая от изобилия уюта и потакания бестолковая дворняга, чьё органичное место в этом мире по праву рождения в случае большого карьерного успеха было бы в будке неподалеку от курятника, где бы она гремя цепью, до хрипоты отгоняла соседских котов.
Но надлежащей по статусу карьеры не случилось, зато с пенсионом задалось – какими-то неведомыми траекториями судьбы она смогла пролезть в комнатные – то есть прямиком на двухспалку, и не куда-то «в ногах», а – со своей подушечкой посредине кровати. «Судьба »,
