листовку Джону. – Информация – хорошо, стиль – хорошо, а вот расположение – плохо.
Энн тихо фыркнула.
– Мисс Росс, я понимаю, что это ваша работа, но указ сверху, – он выразительно поднял палец. – Боссы хотят посмотреть, каким этот буклет представляет мистер Рид.
Джон, не моргая, стоял неподвижно, как живые статуи на улице Рамблас в Барселоне.
– Мистер Рид, продемонстрируйте свое видение и сделайте что-то уникальное, – он хлопнул парня по плечу. – Справитесь?
– Да, – уверенно ответил Джон и сел за стол, рассматривая буклет.
Мужчина, кивнув на прощание Энн, вышел из кабинета. Энн почувствовала напряжение.
– Кстати, – вернулся Лиам, – мисс Росс, вы хорошо выглядите.
Глаза девушки засияли, и напряжение сняло как рукой.
Джон не видел никого вокруг. Энн показалось, что он даже не заметил короткого возвращения мистера Стюарта и не слышал его слов, хотя ей хотелось ошибаться.
– Мисс Росс, вы сегодня выглядите определенно лучше, чем вчера и позавчера, – не отрываясь от изучения листовки, произнес мистер Рид.
Энн спряталась за монитором, чтобы не показывать, как она улыбается. Ее охватил какой-то детский восторг. Девушка давно не чувствовала ничего такого.
***
– Я поговорю с Лукасом, чтобы он разобрался с этими хулиганами, – мама Джона сидела на краю кровати и нежно гладила сына по голове.
Джон лежал с закрытыми глазами. Его лицо опухло.
– Мама, они просто хотели немного внимания, – прошептал Джон.
– Это неправильно, сынок, – она прижала его к груди. – Я была не права, – слезы вырвались из глаз женщины.
Джон не ответил на объятия матери. Он все так же держал глаза закрытыми и повторял про себя: «Они просто хотели немного внимания». Это было его мантрой. Это было его обращение к Богу. Этими словами он убеждал себя, что все хорошо, что не стоит переживать, и если немного потерпеть, то Господь наградит его любовью и подарит лучшие игрушки из Macy’s.
– Забудь, сынок, забудь о том, что я тебе говорила. За себя нужно уметь постоять. Так нельзя. Слышишь, нельзя. Я поговорю с Лукасом, он поставит этих негодяев на место. – Миссис Рид беспрерывно всхлипывала. – Он поговорит с ними, и они больше никогда не тронут тебя даже пальцем.
– Если мистер Лукас поговорит с ними, они будут еще больше меня задирать. Лучше не трогать их, лучше не лезть в пчелиное гнездо с палкой, чтобы пчелы не покусали. Ты же мне всегда так говорила сама.
Джон держал руки вдоль туловища, пока мама все сильней сжимала его в объятиях. Парень просто говорил это в потолок, словно он в комнате один и разговаривает сам с собой.
Вдруг он оттолкнул мать и холодно посмотрел ей в глаза:
– Я не хочу, чтобы ты ради меня спала с мистером Лукасом. Пускай меня бьют, но только не спи с этим стариком.
Миссис Рид убрала руки от сына. Вытерев слезы, она долгим взглядом посмотрела на Джона и, резко вскочив, выбежала из комнаты.
Джон делает умопомрачительный дизайн
– Мистер Рид, вы раньше точно не работали дизайнером?
– Не работал, – сухо ответил Джон.
Джон сидел за большим столом перед людьми в деловых костюмах. Руководители были приятно взбудоражены, но старались не показывать этого. Перед ними лежал распечатанный буклет, который Джон сдал вчера вечером. Солнце заполняло кабинет светом, а мистера Рида теплом.
– Я никогда не видел ничего подобного, – неуверенно сказал Лиам мистеру Хиллу, сидящему слева от него, – тут все элементы так аккуратно расположены, веет легкостью.
– Вы удивили нас, – подключилась единственная в кабинете девушка. Джон попытался вспомнить, как ее зовут, но не смог.
– Как вы это сделали, если никогда не работали дизайнером? – Лиам поправил зализанные волосы и попытался что-то добавить, но мистер Хилл прервал подчиненного.
– Коллеги, мы же не просто так взяли Джона в команду. – Он откашлялся в кулак. – Его анкета была аккуратно заполнена, буквы выведены по линейке, в описании отсутствовали лишние слова. На собеседовании этот парень выглядел так, словно вышел из фильма Гая Ричи. Черт, у него есть вкус, и мы просто дали возможность ему его раскрыть. Я верил в этого парня – надеюсь, теперь и у вас не будет сомнений насчет него. – Финансовый директор самовлюбленно откинулся на спинку кресла, хлопнув мистера Стюарта по плечу.
– Да, Джон справился восхитительно, у него получился такой простой и такой блестящий результат! – воскликнул мистер Стюарт.
Джон посмотрел на свою работу, на мистера Хилла, потирающего руки, на строгую девушку, а потом на Лиама.
– Я не мог сделать по-другому, – тихо сказал Джон.
– Простите? – спросил мистер Хилл.
– Я не мог иначе, – Джон перевел глаза на финансового директора, – если бы я сделал хоть что-то по-другому, мне было бы плохо. Неприятно. Понимаете? Если бы я расставил элементы иначе, мне просто было бы не по себе. Это как звук пенопласта об стекло. Такое мучительное чувство, от которого хочется съежиться.
– Вы это сделали таким красивым, чтобы не испытывать отрицательных эмоций?
– Да. Мне больно, если я вижу что-то несимметричное, неаккуратное. Мне плохо, если я вижу беспорядок, и тот буклет, который вы мне дали вначале, вызывал у меня неприятные чувства, а мой буклет мне нравится.
***
Энн: Салли, он сказал, что мой буклет отстой.
Салли: В смысле?
Энн: Джон, этот рыжий выскочка, сказал мистеру Хиллу, что мой буклет полное дерьмо. Он теперь у них любимчик и такая важная птица, что они его слушают так же, как ты The Rolling Stones.
Салли: Вот говнюк.
Энн: И я про то же. Кажется, он хочет меня подсидеть, стать главным. И так ему уже купили новый компьютер, а я работаю на допотопном ведре. Он просто поменял пару элементов в моем буклете и тут же стал чертовым Миком Джаггером.
Салли: И что ты думаешь делать?
Энн: Если он объявил мне войну, будет ему война.
Я не ожидал, что они будут в восторге. И это всего на четвертый рабочий день. Впервые с того момента, как дядя Лукас прогнал Майкла с дружками со своей фермы, я чувствую себя по-настоящему счастливым. Мне хорошо, я будто победил на Олимпийских играх. Кто же знал, что мое увольнение и злость на мистера Итана приведет к таким результатам? Должно быть, это судьба, я просто сделал то, что у меня получается лучше всего, и это понравилось боссам MetLife. Если не замечать грязные улицы и неопрятных людей, то жизнь перестанет быть дерьмом.
