Нид Олов - Королева Жанна. Книги 1-3

Книга, которую вы держите в руках, написана в течение десяти лет (1963–1973), на русском языке. Это мой родной язык.

Действие происходит в стране, которой в реальности нет и не было, ясно одно — это западноевропейская страна. Зато время вполне реально: действие начинается в 1575 году от Рождества Христова.

Итак — Западная Европа, 1575 год. Уже довольно давно открыта Америка, и уже известно ее нынешнее имя, хотя ее еще называют по старой памяти Вест-Индией. Уже стала фактом повседневной политики Реформация: половина Европы — католики, другая половина — протестанты. В Испании царит Филипп II, в Англии — Елизавета I, во Франции — Генрих III. Только что (в 1572-м) потрясла Европу Варфоломеевская ночь. Во Фландрии (будущие Голландия и Бельгия) принц Вильгельм Оранский ведет революционную войну. Народный герой Уленшпигель совершает свои ратные и любовные подвиги. Немецкий чернокнижник Иоганн Фауст взят Дьяволом (по одним данным) или все еще творит свои злодеяния и чудеса (по другим данным). Микеланджело умер, но Тициан в полной силе и блеске своей славы. Уже умер и Франсуа Рабле, зато уже родился Уильям Шекспир. Таков реальный фон, задник моей сцены.

Яркая, блестящая эпоха, прекрасное время. Ренессанс. Впрочем, всякая эпоха прекрасна, каждый век замечателен, знаете ли, даже наш с Вами, Глубокоуважаемый Читатель. Но не будем об этом, это другая тема.

Теперь о месте.

Будучи школьником 5–6 класса, я играл со своими сверстниками и двоюродными братьями, как водится, в войну, но наши игры разворачивались в фантастическом, вымышленном пространстве. Так и появилась наша страна, да не одна, а целых три страны, связанных общими границами. Вот они, с запада на восток: Виргиния, Фригия, Македония. Названия были подобраны нами по принципу «слышал звон» (чего требовать от детей?), все эти топонимы можно найти на реальных картах, но мне не хочется менять эти имена на какие-то иные, ни на что не похожие. Поэтому не стоит связывать себя никакими ассоциациями, реминисценциями и коннотациями. Кроме того, имена вообще нельзя менять произвольно. Как у человека, так и у места — имя может быть только одно. В противном случае это уже не имя, а кличка.

Виргиния имеет все, что полагается иметь уважающей себя стране. Прежде всего, разумеется, пространство, то есть карту. Она помещена на форзаце книги, можете на нее взглянуть. Масштаба нет, но размерами Виргиния сопоставима с Францией. (Фригия, соседка Виргинии с востока, по территории не меньше ее, а Македония — существенно меньше.) Во-вторых, страна должна иметь историю, и, будьте уверены, Виргиния ее имеет. В тексте достаточно много об этом говорится. Далее, страна должна иметь религию — для XVI века что было особенно важно. Все три страны — христианские, но после Реформации отошедшие в сферу влияния протестантизма. В отличие от монистического католицизма, протестантизм разделен на несколько толков или ветвей: лютеранство, кальвинизм, англиканство и т. д., Виргинию, Фригию и Македонию объединяет религиозная уния: католиканство (термин не самый удачный, но его существование оправдывается его возрастом) — одна из разновидностей кальвинизма.

Наконец, жители страны должны иметь собственный язык.

Кстати, выдумывать язык совершенно ни к чему, когда на Земле их несколько тысяч (от трех до пяти — точнее никто не скажет), и все к твоим услугам. Я и воспользовался той возможностью. Конечно, на самом деле «фригийский язык» называется иначе, но я предпочитаю не раскрывать его инкогнито. На этом языке оформлен титульный список и заставка к карте Виргинии. В тексте неоднократно попадаются слова и фразы на фригийском языке (разумеется, с переводом). Все они грамматически правильны.

Текст разделен на пять книг. Каждой главе, каждой книге и всему роману — предпосланы эпиграфы, называемые motto (это слово есть в каждом европейском языке). Свои motto я старался брать из авторов, живших не позднее XVI века, в крайнем случае — XVII-го. Ни одного вымышленного motto нет.

А теперь — с Богом, за дело, Глубокоуважаемый Читатель. Надеюсь, что читать вам будет интересно. За этим ведь только и пишешь.

Автор

20 января 1993

Был май, и была ночь, и был полонез.

Полонез гремел в высоком двусветном зале. Певучие виоль-д'амуры и благородные челло стройно выводили четкий рисунок мелодии; валторны воздвигали блестящие башни из звуков, и серебряные брызги арф покрывали их тончайшей резьбой. Музыкальные фигуры повторялись, как столбы колоннады, как арки ренессансной галереи.

В зале танцевали полонез. Люстры солнечно сияли Зеркальные плитки пола, черные и белые, отражали искрящиеся вышивкой шлейфы дам, ноги мужчин в красных, серых и черных чулках, в алмазных туфлях. Танцующие, не нарушая ритма, делали сложные поклоны и реверансы перед тоненькой девушкой в белом, которая шла в паре с чернобархатным кавалером, вспыхивающим красным отливом, сверкающим золотыми регалиями.

В зале царил полонез.

Когда музыка смолкла, чернобархатный с красным отливом кавалер, преклонив колено, бережно поднес к губам узкую руку девушки.

— Да здравствует королева! — воскликнул он.

Толпа подхватила:

— Да здравствует королева! Да здравствует наша королева! Жизнь! Жизнь!

Это последнее слово вырвалось сразу у многих. Тоненькая девушка в белом поднесла руки к горлу, словно помогая себе проглотить клубок. Влажно заблестели ее голубые глаза.

Аскалер, королевский дворец города Толета, давал торжественный бал своей новой хозяйке, только что помазанной королеве Иоанне Первой, Жанне.

К ней были обращены все взоры. Ее окружали великолепные мужчины, первые вельможи королевства. Их горячее дыхание шевелило тонкие золотистые волосы на ее голове, тщательно уложенные под жемчужной ниткой. Она не помнила, как очутилась в большом алом кресле с вытканным на спинке гербом Виргинии. Под ногами у нее была подушка, на которой извивался в прыжке злобно рычащий лев. Это была королевская подушка «Попираю и сильного».

Перед ней появилась целая гирлянда кукольных пажей с подносами, на которых было что-то наставлено. В середине возвышался золотой королевский кубок с крышкой. Она взяла его обеими руками, кубок был тяжелый.

— Кубок Ее Королевского Величества!

За раскрытыми окнами грохнули пушки. Тоненькая девушка вздрогнула. Все смотрели на нее. Приподняв крышку, она неловко сделала несколько глотков. Вино было холодное и освежающее, но она не разобрала вкуса.

Когда она поставила кубок на поднос, опять ударили пушки и завизжали фанфары, и опять она вздрогнула. Она не поднимала глаз, но чувствовала, что великолепные мужчины и женщины стоят сзади и перед ней и что все смотрят на нее. Наступила неловкая тишина.

Она была словно игрушка, новая для них, и они не знали, как с ней играть. Или, может быть, наоборот, они были ее игрушками, но она не знала, как играть с ними, а они не знали, как ей помочь.

Так или иначе, длить паузу было нельзя. Но она не могла поднять глаз.

— Вашему Величеству угодно еще что-нибудь?

Это чернобархатный с красным отливом, ангел-хранитель.

— Я хочу еще вина, — сказала она хриплым шепотом.

Кубок возник перед ней, как по волшебству. Тоненькая девушка взяла его, взвесила в руках и встала на подушку, вонзив каблучки в глаза злобного зверя. Снова ударили пушки, но она ждала этого и не вздрогнула. Она подняла крышку, перехватила ее поудобнее и принялась медленно и сосредоточенно пить прохладное, слабое вино.

С каждым глотком память ее оживала. Сегодня утром она была в аббатстве Лор. Это она была там. Это на ее плечи легла там тяжелая и душная горностаевая порфира. Это на ее лбу кардинал Мури начертил ароматным маслом пятиконечный крест, она отчетливо вспомнила добрую, мягкую складку его рта и прикосновение его пальцев. Это на ее голову надели золотую корону, это ей в руки, сейчас держащие кубок, вложили атрибуты власти — скипетр и державу. Это ее подняли с колен и повернули лицом к толпе. Был большой крик, заглушивший музыку, и была холодная и мучительная дрожь, сотрясавшая ее тело. Но под складками порфиры не было видно, как она дрожит. Главное было то, что она дрожала. Главное было то, что на голове ее была корона, на плечах — тысяча двести горностаев, а в руках — скипетр и держава. Вот что было главное.