Баллада о блокадном Ленинграде - Орис Орис

«Книги, собранные в цикле «Исторические произведения», состоящего из 10 изданий, частью которого является и данная книга, были написаны Орисом с целью возродить в сознании молодёжи священную историческую память о завоевании Русью и Россией своей государственности, свободы, в борьбе с внешними и внутренними врагами, а также героизме народа в годы тяжелых испытаний во имя справедливости и светлого и независимого будущего последующих поколений».

Самым масштабным и сложным испытанием для России стала Великая Отечественная война 1941-45 г.г. Нам уже сложно представить через что прошли тогда люди. Неизгладимое впечатление оставляют события блокады Ленинграда. Осажденный Ленинград отстаивали не только солдаты на фронте, но и немощные старики, женщины и дети, что умирали в нем от голода и холода.

— Почему, Господи? — Стон Души женщины, выжившей в аду. Кто еще может дать ответ почему могло случиться такое бесчеловечие? Кому еще задать все вопросы, жалящие сознание? Почему кто-то умирал, падая от голода у станка, а кто-то грабил и убивал, чтобы выжить самому? И где источник той стойкости, который помог оставаться человеком и не забыть о Боге?

Дорога Жизни… Дорога Жизни, где погибали люди. Погибали, чтобы смогли выжить другие! Дорога Человечности, Дорога Любви и Надежды! Дорога Добра вопреки злобе и ненависти врага, пытавшегося задушить волю человека к миру.

И наказ потомкам — помнить! Помнить, чтобы ту цену, какую заплатил советский народ в борьбе с фашизмом! Помнить, чтобы сердца хранили Благодарность! Помнить, чтобы никогда такое не могло повториться!

К 79-й годовщине прорыва Блокады Ленинграда

Почему я стою здесь? Не знаю…

Но стою, на иконы взирая…

Огоньки на лампадах, мерцая,

От обиды меня очищают,

Наполняя теплом и покоем,

Избавляя от страшных вопросов.

Ведь в Исаакий зашла я, не скрою,

Чтоб уйти от обиды заносов,

Что так мучают с самой блокады

И сомненья в Душе порождают,

В том, что зло, все исчадия ада

Бог для Блага людей допускает,

Что страдания наши — путёвка

В Жизнь посмертную. Но почему-то

Мне за Бога обидно и горько, -

Очевидно, Он что-то напутал…

Задержалась на этом я свете…

Но пока не предстала пред Богом,

Здесь надеюсь найти я ответы,

Упокоившись с миром в итоге…

Я не знаю, меня кто уважит,

Коль не Бог, то Апостол пусть Павел

Всё, как есть, откровенно расскажет,

От сомнений тяжёлых избавив…

Умоляю, явись ко мне, Боже,

Чтоб могла подойти я поближе,

А то мне и общаться негоже

С Тем, кого я не слышу, не вижу.

Вот гляжу на Тебя. На иконе –

Вседержитель Ты наш и Спаситель,

Побеждающий зла легионы

И от дьявола Освободитель…

Но тогда, объясни мне, старухе,

Для чего все болезни и войны?

Для чего голод, смерть и разруха?

Почему мир похож наш на бойню?

Почему всем, кто это затеял,

Безнаказанно жить позволяешь?

Почему самых злых Ты лелеешь,

А достойных людей — убиваешь?

С сентября девятьсот сорок первого

По февраль месяц сорок четвёртого -

Девятьсот дней, с надеждой и верою,

Уповали на Милость мы Богову…

Для чего? Почему?.. Прошу, Господи!

Дай понять! Дай постичь, разобраться

С непростыми, — из сердца! — вопросами,

Чтобы с верой в Тебя не расстаться!..

Для меня остаётся загадкой:

Почему это было со мною, -

Молодой коренной ленинградкой,

Той, что ныне стоит пред Тобою,

Пред Тобой — Всемогущим, Всесильным,

И таким Всепрощающим Богом!..

Но, Ты Сам, зло прощая обильно,

Соучастником зла стал в итоге!..

Почему Ты, Всевышний, всё это

Допустил, и фашистам позволил

Убивать, превращая планету

В юдоль скорби, страданий и боли?…

Расскажу я Тебе о блокаде…

Расскажу, не таясь, не скрывая!

Это — нашим потомкам знать надо,

Что живут ныне, горя не зная…

Но сначала ответь на вопрос мне!

Я в Душе его долго носила,

И когда жить с ним стало несносно,

Лишь тогда с ним к Тебе обратилась:

Почему? Для чего нужно было

Ленинград, весь врагом окружённый,

Превращать в человечий могильник,

Уморив полтора миллиона?..

С ними — полмиллиона детишек,

Не виновных ни в чём пред Тобою –

Добрых девочек, славных мальчишек -

Уравнял Ты с голодной толпою!

Ты не только забрал у них детство, -

Ты не только лишил всех их хлеба,

Ты виновен в ужасном злодействе,

Отобрав у них чистое небо!..

Из которого только лишь бомбы

Могли в каждый момент появиться,

Превратив Ленинград в катакомбы,

Где летать не смогли даже птицы!..

Что, скажи, может быть ещё хуже

Малышей, на людей не похожих, -

Грязных, вшивых, голодных, опухших

Привидений, обтянутых кожей?..

Для чего? Почему? Почему же

Наказал Ты детей-ленинградцев,

Вынуждая в январские стужи

Их в промёрзших стенах оставаться,

Спать ложиться в кровать среди трупов,

Под матрацем во сне коченея,

И счастливыми быть, если в супе

Есть хоть ложка столярного клея?

Не хочу пререкаться с Тобою,

Но ответь мне, Господь наш Всесильный,

Для чего ели хлеб с лебедой мы,

И опилки с обойною пылью?

Или суп из сухими дрожжами?

Почему, о, Господь Многоликий,

Ты давал нам отвар с отрубями,

Корабельным приправленный жмыхом…

Кусок свёклы — для дёсен спасение,

Поражённых ужасной цингою,

А для «чая» копали коренья,

Что служили для нас и едою, -

Их варили с обрезками кожи

От старинных добротных диванов…

Если долго варить, то похоже

На похлёбку плохих ресторанов.

Нас зима в сорок первом застала

Неожиданно сильным морозом:

За минуту вода замерзала,

За секунды — солёные слёзы…

Окна, стены покрыты все инеем,

По полгода пальто не снимали…

Но от холода пальцами синими

Мы снаряды на фронт собирали…

О таком говорить неуместно –

Ни публично, ни дома, ни в школе,

Но молчать обо всём, что известно,

Я не в силах, Господь, уже более.

Расскажу о той боли ужасной,

Что, подобно змеиному жалу,

Ежедневно тогда, ежечасно

Души многих людей поражала…

Как одни у станков умирали,

Чтоб на фронт поступали снаряды,

А другие — людей убивали

За картины, колье, бриллианты…

Помню, я, лет тринадцать от роду,

У станка на скамейке стояла,

И снарядов в пургу, в непогоду

По три нормы, порой, выдавала.

Я спала у станка, на заводе,

Под кусочком открытого