Из других заметок и источников мы также кое-что узнаем об образе жизни Аттилы. Одевался он скромно и очень опрятно, ел мясо без приправ, которое подавали ему на деревянных блюдах, избегал роскоши — в отличие от своих приближенных, которым он ни в чем не препятствовал. Жен у него было огромное множество, но он брал себе все новых и новых, а детей — столько, что из них можно было составить отдельное племя. К вопросам религии он был равнодушен, хотя иногда и прибегал к услугам волхвов.
Новые военные действия против Восточной империи Аттила начал уже в 447 году. Императорские войска терпели поражения в кровавых битвах, а орды гуннов и их союзников разливались вширь по балканским провинциям, почти вплотную подбираясь к стенам Константинополя. Десятки больших и малых городов пали жертвой захватчиков.
Римлянам пришлось возобновить старания для заключения нового мирного договора. Переговоры по поручению императора вел Анатолий — главнокомандующий обоими родами войск. И хотя новый договор не увеличивал размера ежегодной дани и не накладывал на империю дополнительных контрибуций, он ставил римлян в очень жесткие и унизительные условия. Со всех придунайских территорий примерно от окрестностей сегодняшнего Белграда до города Нове (Свиштов в современной Болгарии) Византия должна была эвакуировать все свое население — так, чтобы на расстоянии пяти дневных переходов от реки в глубь империи не оставалось ни одной живой души. Естественным пограничным пунктом и одновременно пунктом торгового обмена был сделан город Naissus — нынешний Ниш на Мораве.
В начале VI века в Константинополе некий Марцеллин переписывал хронику времен Феодосия I. Просмотр того, что он счел достойным увековечения из событий сороковых годов минувшего столетия, весьма примечателен, а его краткие, немногословные заметки, пожалуй, лучше всего передают атмосферу царившего в те дни ужаса. К тому же они ярко свидетельствуют о том, что тогда занимало жителей столицы.
«Год 441. Предводитель гуннов, ведя за собой многотысячные орды, вторгся в Иллирию, разрушив Naissus (Ниш), Сингидун (нынешний Белград) и множество других больших и малых городов.
Год 442. Пылающая звезда, называемая кометой, в течение долгого времени появлялась на небосводе. Братья Бледа и Аттила вместе с другими вождями разных народов разорили Иллирию и Фракию.
Год 443. Снегопады были столь обильны, что снег растаял лишь по истечении шести месяцев. Тысячи людей и животных погибли от суровых морозов. Император Феодосий возвратился в Константинополь из похода в Азию. Были отданы в использование земли, называемые Ахилловыми.
Год 444. Император устроил игры в честь девятого пятилетия своего правления. Некоторые города и деревни Вифинии подверглись уничтожению, подмытые непрерывными дождями и разливами рек.
Год 445. Правитель Бледа был предательски убит своим братом Аттилой. В столичном цирке дело дошло до беспорядков, так что многие поубивали друг друга. Множество людей и животных погибло в городе от болезней.
Год 446. Великий голод пришел в Константинополь, а следом за ним и болезни.
Год 447. Во многих местах случились сильные землетрясения. В столице обвалилась большая часть стены вместе с 57 недавно построенными башнями. Рухнули вниз также и огромные камни здания, только что возведенного поблизости от Таврского форума, а также статуи, но при этом никто не пострадал. Однако разрушено оказалось множество городов. Голод и вонь зараженного воздуха стали причиной смерти многих тысяч людей и животных.
Правитель Аттила пошел на наших большой войной, и была она страшнее предшествовавших. Уничтожила она почти всю Европу, и очень много городов было разрушено и захвачено. В том же году были восстановлены стены столицы, обвалившиеся при землетрясении — восстановил их префект претория Константин. Аттила со своими ордами дошел до самых Фермопил».
Так пишет в своей хронике Марцеллин. После заключения мира Аттила часто отправлял в Константинополь посольства, чтобы требовать выдачи перебежчиков — как было установлено в договоре. Император всех прибывавших в столицу послов осыпал дарами и уверял, что в его границах уже не осталось никого, кто сбежал из-под власти гуннов. Приск комментирует это так:
«Аттила презрительно использовал римлян, проявлявших щедрость из опасения, как бы варвары не нарушили договор. Он продолжал под всяческими надуманными предлогами посылать в Константинополь тех людей из своего окружения, которым хотел оказать особую свою милость. Римляне же были послушны всем его требованиям, принимая его волю, как приказ господина. Они любой ценой старались отвести от себя угрозу войны с гуннами, поскольку у них в то время и других врагов хватало. Армии персов уже давно были готовы к нападению, со стороны моря то и дело беспокоили вандалы, продолжали совершать разбойничьи набеги исавры, сарацины нарушали восточные границы, а эфиопы угрожали портам в Египте».
В 449 году в качестве новых послов приехали Эдекон и Орест. Первый из них был германцем, вождем племени скиров — он принадлежал к числу самых доверенных людей Аттилы. Именно его сын Одоакр спустя четверть века низложил с трона последнего императора Западной империи Ромула Августула.
Второй, Орест, был римлянином, родившимся в землях на Саве, а когда эти земли оказались под властью гуннов, он стал секретарем Аттилы. И он также спустя двадцать с лишним лет сыграл важную роль в истории Запада, посадив на римском троне маленького мальчика, своего сына — им как раз и был Ромул Августул. Сам Орест впоследствии пал от руки Одоакра.
Иными словами, в качестве членов того самого посольства гуннов на берега Босфора, в столицу Восточной империи, прибыли тогда германец и римлянин, сыновьям которых суждено было стать главными героями последней сцены исторической драмы под названием «падение Западной Римской империи».
Но это посольство было очень важно не только в свете символики грядущих событий. Во время пребывания послов в Константинополе всемогущему в ту пору при дворе евнуху Хрисафию пришел в голову хитрый план: он решил попытаться подкупить Эдекона, чтобы тот убил Аттилу. Этот план он изложил ему во время приема, на котором кроме них двоих присутствовал лишь переводчик Вигила.
План этот можно оценивать и осуждать как преступное намерение, но в то же время — как утверждают некоторые — он был крайне наивен, поскольку гибель одного человека не могла оказать существенного влияния на развитие событий. Но можно также принять и другой вариант: Хрисафий подошел к делу со всей серьезностью и предусмотрительностью. Возможно, что он прекрасно понимал сущность и структуру государства гуннов и отдавал себе отчет в том, что смерть властелина может стать самым быстрым и результативным избавлением от опасности, уже многие годы угрожавшей империи. Личность Аттилы была важнейшим связующим звеном, объединявшим в единое целое слепок разноязыких орд, и в момент его внезапной гибели все здание должно было тут же рухнуть. Что, собственно говоря, и случилось несколько лет спустя. Хрисафий хотел лишь ускорить ход событий.
Эдекон сделал вид, что согласился на предложение. План держали в строжайшем секрете — кроме трех вышеперечисленных лиц, о нем знал лишь император и один из его самых доверенных сановников. Однако о готовившемся покушении ничего не сообщили послу римлян, отправленному к Аттиле вместе с возвращавшимися за Дунай Эдеконом и Одоакром.
Этим послом был Максимин — высокопоставленный сановник (хотя и не столь высокопоставленный, как рассчитывал Аттила, поскольку консулом он никогда не был). Властелин гуннов хотел видеть посланником императора сановника наивысшего ранга и даже утверждал, что для встречи с ним он был готов лично отправиться в Сердику (современную Софию).
В письме к Аттиле император заявлял: «Беглецов мы Тебе давно уже вернули, сейчас посылаю еще семнадцать, и больше у нас никого нет». Посол должен был также на словах пояснить, что у римлян нет такого обычая, чтобы переговоры вели сановники в ранге консула, а что касается возможного прибытия Аттилы в Сердику, то это просто нереально, поскольку город лежит в руинах.
Максимина в этом посольстве сопровождал историк Приск. В своем труде он оставил отчет о путешествии и о пребывании при дворе Аттилы. Этот прекрасный источник дает нам возможность познакомиться с взаимоотношениями, обычаями и менталитетом гуннов, с окружением Аттилы и с ним самим. Вот, например, сцена первой аудиенции:
«Аттила восседал на деревянном троне. Мы остановились на некотором расстоянии, а Максимин вышел вперед и приветствовал правителя. Он вручил ему письма и сказал:
— Император наш желает здоровья и удачи тебе и всем твоим близким!
На что Аттила ответил:
