Миша медленно поднялся.
— Так, значит, всё это провокация! Вы решили меня заманить!..
— Садись, — сказала Лена довольно резко: такого оборота дела они с Надей никак не ожидали. — Садись!
Миша остался стоять.
— Что вам от меня надо? Зачем все эти хитрости?
Перехватив его взгляд, Лена бросилась к двери и заперла её.
— Открой сейчас же! — крикнул он.
— Это только предосторожность, ты уйдёшь не раньше, чем я тебе всё скажу. Слушай, Миша, мужчины тут действительно нет, но мы позвали тебя для мужского разговора! Знай, мы разведчики и выполняем задание командования!
Миша рассмеялся:
— Это ты разведчица? Разведчица! Бросьте, девчата! Хватит вам заливать!..
— И всё-таки мы разведчики, — сказала Лена.
Миша опустился на стул и теперь разглядывал их как бы заново.
— Да-да! — проговорил он, продолжая усмехаться. — Сюрприз, можно сказать! А ведь я решил, что вы меня с кем-то познакомите. Будет здесь, так сказать, маленькая засада.
— А что, с нами знакомство тебя уже не устраивает? — снова перешла в наступление Лена. — Ну вот что! — она прошлась по комнате и остановилась перед ним. — Теперь ты всё узнал. Будешь нам помогать?
— Я хочу настоящего дела.
— Тогда давай уточним, — строго сказала Лена. — Насколько я поняла, ты согласен войти в нашу группу?
— Согласен, — сказал он и, помедлив, добавил: — При условии, что пойдём вместе до конца.
Глава девятая
КОМЕНДАНТСКИЙ ЧАС
Двое — это просто два человека, а трое — уже группа. Но если этот третий так и рвётся в бой, то двое, к которым он примкнул, становятся сильнее в несколько раз.
Уже очень скоро Надя ощутила, какую значительную пользу может приносить Миша хотя бы уже тем, что знает языки. Он понимал, о чём говорят между собой немцы и румыны, мог сам общаться с ними. И это сразу же обогатило радиограммы ценными сведениями.
Эти сведения рано утром принёс Миша. Почти весь вчерашний вечер он провёл в районе вокзала, ища встреч с немцами и румынами. Выбрав в толпе очередной источник информации, он подходил к солдату, по всем признакам недавно прибывшему, и спрашивал его по-немецки, не из двадцать ли восьмой он пехотной дивизии и не знает ли фельдфебеля Ганса Шрамма? Ни номер дивизии, ни фамилия, конечно, не имели никакого значения, он называл их наугад. Если же солдат был румыном, то имя разыскиваемого фельдфебеля менялось на Мику или Ионеску. Услышав, что к нему обращается немец, судя по произношению, из колонистов, солдат отвечал, что он, к сожалению, не из двадцать восьмой дивизии и о фельдфебеле Шрамме, естественно, ничего сказать не может. В дальнейшем разговор, как обычно, шёл о красотах Одессы и о девочках, которых можно встретить на Приморском бульваре. Затем, в непринуждённой беседе, Миша обычно уточнял, откуда прибыла тридцать пятая дивизия и куда она направляется. Бывало, конечно, и так, что какой-нибудь грубиян посылал его ко всем чертям, но ведь в каждом деле могут быть издержки.
Пока Надя возилась, налаживая рацию, Лена смотрела на неё и думала о том, какие они с Надей разные. Как будто всегда рядом, а в то же время далеки друг от друга. Всё для неё проще, обо всём есть у неё собственное безапелляционное суждение. Вон как она легонечко залезла в её жизнь и всё расставила по своим местам. И Миша ей уже вполне ясен, и подлинные причины его поступков не вызывают у неё ни малейшего сомнения…
Раздался условный стук в дверь, и в комнату вошёл Миша. Он был весь взъерошен, кашне сбилось на сторону, шапка сдвинута на левое ухо. Не раздеваясь, он стремительно сел на стул и посмотрел на Лену блестящими от возбуждения глазами. Лена поняла: принёс какие-то важные сообщения.
— Девочки! — глотнув воздуха, наконец проговорил он. — Только что в порт вошёл немецкий транспорт «Лаудон» — грузит немецких солдат и оружие. На рассвете с караваном выйдет в сторону Севастополя… Но это ещё не всё, — он перевёл дыхание, — на товарную станцию прибыл секретный эшелон. Все вагоны тщательно закрыты, а вокруг оцепление. Нужно действовать!
Надя озадаченно взглянула на часы.
— Я могу теперь выйти в эфир только после двенадцати ночи.
— Вот и хорошо, — прикинула Лена, — сообщение о караване в штабе получат вовремя.
— Что же будем делать с эшелоном? — спросил Миша.
— Но ведь скоро комендантский час.
— За ночь его могут угнать!
Да, положение не из лёгких! Могла бы, конечно, помочь Валя, но к ней решили больше не обращаться. А штабу надо отвечать…
Лена смотрела в окно на темнеющее небо. Через час — с восьми вечера — патрули откроют стрельбу по тем, кто появится на улице без пропуска, а если схватят — в лучшем случае штраф и тюрьма.
— Ты уверен, что это действительно важный эшелон? — спросила Лена.
— Безусловно! — подтвердил Миша.
— Давай здорово подумаем, — сказала Лена. — Рискуя жизнью, сумеем ли мы что-нибудь выяснить?
Миша понизил голос.
— Сегодня в ночную смену работают мои знакомые сцепщики вагонов. Если мы сами ничего не увидим, сможем узнать у них.
— А как же мы вернёмся обратно? — спросила Лена.
— Вот в том-то и дело! Всё будет зависеть от того, что нам удастся узнать. Если эшелон уйдёт ночью — необходимо радировать, чтобы его бомбили в пути. Нам всем рисковать незачем. Пусть Надя останется дома, а мы с тобой пойдём. В крайнем случае, ты останешься в порту и примкнёшь к ночной смене, а я постараюсь пробраться сюда.
Эту ночь все они запомнили надолго…
С моря дул ледяной ветер. Холод быстро пробрался под осеннее пальто, и Лена подняла воротник, чтобы защитить от него хотя бы лицо. Миша шагал рядом, по-прежнему не обращая внимания на то, что свернувшийся в жгут шарф не закрывает шеи, а шапка сдвинута набок. Казалось, ему даже жарко.
Они достигли товарной, когда до комендантского часа оставались считанные минуты. Портовые пропуска помогли им приблизиться к железнодорожным путям, минуя проволочное заграждение. Однако возле составов непрерывно патрулировала охрана.
Недавно кто-то без машиниста пустил паровоз, и он врезался в состав с платформами, на которых стояли орудия, и вагонами, доверху набитыми ящиками со снарядами. Виновника не нашли. Но с этого дня охрана получила строгий приказ: стрелять в каждого, кто в неустановленном месте приблизится к железнодорожной колее, даже не окликнув его и не спросив пропуска.
Этот приказ был объявлен всем портовикам под расписку. С тех пор прошло не больше недели, и три человека уже были застрелены охраной.
Лена и Миша, конечно, знали об этом. Понимая, что только величайшая осторожность или просто счастливый случай могут уберечь их от пули, они с той минуты, как вышли из дома, ни словом не о6молеились о грозящей им опасности.
Во тьме проступали очертания вагонов. Глухо лязгали буфера, и на резкую трель свистка паровоз отвечал сцепщику пронзительным гудком.
— Стой, — тихо проговорил Миша, схватив Лену за рукав. — Видишь, слева платформы? А за ними, на втором пути, товарные вагоны. Это как раз и есть тот состав…
Их прикрывала каменная стена разрушенного склада. Здесь было не так ветрено, и Лене стало теплее. Вглядываясь в сумеречные тени вагонов, она поймала себя на мысли, что Мишине соседство успокаивает её.
— Тебе холодно? — спросил он и, не дождавшись ответа, снял с себя шарф и закутал им её шею; она покорно промолчала.
— Что, Мишенька, будем делать? — спросила она, словно он был командиром их маленькой группы и она полагалась на его ум и энергию.
— Давай сначала высмотрим, где ходит патруль. Тише… Как будто идёт?
Вдалеке, на междупутье, сверкнул луч карманного фонаря. Он покачался и тут же исчез. Немного погодя фонарь снова зажёгся, но теперь уже гораздо ближе. Свет промелькнул между платформами, и тут же до них донеслись приглушённые голоса.
— Подожди, сейчас вернусь, — шепнул Миша, пригнулся и быстро побежал в ту сторону, где стояли платформы.
У Лены упало сердце. «Что он делает, сумасшедший?» — подумала она. Не признаваясь в этом даже самой себе, она испугалась за Мишину жизнь.
Через несколько секунд Миша вынырнул из темноты.
— Там немцы, — прошептал он. — Какой-то начальник. Я не разобрал всего, что он говорил, но, мне кажется, сейчас должно что-то произойти!
— Почему? — спросила Лена, ощущая на своём лице теплоту его дыхания.
— Начальник всё время повторял: быстрее! Быстрее!
— Что же делать?
— Подождём!
— А если они угонят состав?
— Пока никаких признаков. Даже маневровый паровоз увели.
Вдруг, прежде чем Лена успела что-либо понять, он обхватил её рукой за плечи, толкнул на землю и сам распластался рядом. Тут же она услышала скрипучие шаги и тихое бряцание оружия. Острый луч ручного фонарика прочертил стену, возле которой они только что стояли, повис на мгновение над их головами, а затем метнулся в сторону.
