– Ты – известный человек для богов этой страны. Они наблюдают за тобой с тех пор, как ты впервые ступил в Долину царей.
– А что ты знаешь обо мне, Бастет?
– Все, Картер, – ответила кошка. – От богов ничего не скрыть.
– Тогда тебе известно, что я ищу?
– Конечно. Ты ищешь Тутанхамона.
– Поиски слишком затянулись. А я до сих пор не знаю, на верном ли я пути…
Кошка погладила лапой морду и подняла голову вверх.
– Ты сейчас на правильном пути, Картер. Однажды, и это будет уже совсем скоро, ты найдешь фараона.
Лицо Картера просветлело.
– Хотелось бы, чтобы ты была права, Бастет.
– Я права, Картер. Боги никогда не ошибаются, – ответила кошка вкрадчивым голосом.
На следующее утро Говард смог припомнить происшедшее лишь отрывками. Он постарался убедить себя, что это был всего лишь сон, но… рядом с ним на постели лежала большая белая кошка.
Картер недоверчиво осмотрел животное со всех сторон. Кошка, закрыв глаза, лежала неподвижно.
– Бастет! – тихо воскликнул Говард.
Кошка испугалась и прыгнула под стол.
– Бастет, – повторил Картер уже громче и опустился перед столом на колени. – Ты потеряла дар речи? Сегодня ночью ты была намного разговорчивее!
Кошка молчала.
Глядя животному в глаза, Картер спросил:
– Ты же Бастет, которая предрекла мне ночью успех, не так ли?
Кошка не отвечала.
Картер уже хотел выгнать животное. Он все равно не любил кошек, считая их скрытными и непредсказуемыми. Но Бастет не двигалась с места. Она молча наблюдала за каждым движением Картера и, как только он направился к двери, тут же последовала за ним.
Волей-неволей ему пришлось смириться с новой соседкой» и вскоре археолог уже привычно шествовал в Долину царей вместе с большой белой кошкой, ведя с ней разговор. Правда, это был монолог, потому что ответа он больше не получал. Ни разу Бастет не явилась к нему даже во сне, и он не мог поговорить с ней.
Неделями кошка Бастет была единственным собеседником для Говарда, и он перестал бояться, что разучится говорить. Хотя кошка и не просила, Говард читал вслух своей домашней любимице книги, которые изучал, а кошка внимательно следила за выражением его лица и интонациями, пока спустя час не засыпала. Так через несколько месяцев Говард стал любителем кошек и даже не представлял своей жизни без Бастет.
Когда война наконец закончилась и мужчины вернулись обратно в Луксор, Эль-Курну и Дра-абу-эль-Нага и спрашивали Картера о работе, то большинство удивлялись перемене в археологе. Картер-эфенди странным образом изменился. Он стал похож на лорда Карнарвона. Не только потому, что он одевался, как его светлость. Говард стал носить такие же лихие усы и ходил все время с тростью, хотя в ней не было необходимости. Издалека его запросто можно было спутать с лордом Карнарвоном. Картер все так же гулял в сопровождении кошки размером с молодого тигра и вел с ней беседу, хотя со всеми остальными был неразговорчив и скрытен, как вражеский шпион.
Как и в других войнах, после этой войны было много победителей и мало проигравших, но при детальном рассмотрении оказалось, что в проигрыше оказались все. Конечно, Англия, Франция и Соединенные Штаты Америки выиграли войну, а к лагерю проигравших относились Австро-Венгрия, Османская империя и Германия. Ценой для победителей и проигравших стали десять миллионов смертей.
Для Египта наступило новое время. Египет больше не был зависимым государством, и со временем англичане отказались от протектората над этой страной.
Картера все это мало интересовало. Он собирал новую команду Для раскопок, решив действовать в том самом магическом треугольнике, где до сих пор никто не работал. Но с чего начать?
Карнарвон переждал войну в Лондоне, потому что фамильное гнездо – замок Хайклер – переоборудовали в лазарет. Лорд сообщил о своем возвращении в Луксор. Теперь Картер должен был показать свою успешность, иначе возникала опасность, что у лорда отпадет желание вести раскопки.
Не зная снисхождения, Говард отправлял своих людей на работу. За половину положенного времени батраки выкопали новый котлован, который в очередной раз не принес результатов.
Картер упрекал кошку в том, что она тешила его напрасными надеждами. Теперь его конец был близок.
Бастет смотрела на Говарда загадочными глазами, а он не мог понять, что значит этот взгляд.
– Ты соврала мне, проклятая кошка, – недовольно сказал Говард. – Я выброшу тебя из дома, тогда посмотрим, чего ты стоишь!
– Не делай этого! – Ему показалось, что он снова услышал голос кошки, но когда обернулся, она все еще глядела на него большими глазами. Говард испугался. Он не мог ошибиться.
– Ты снова говоришь со мной? – недоверчиво спросил археолог и опустился перед Бастет на колени. – Так пойми же, мне нужен успех, иначе меня уволят. Ты должна указать мне место, где копать, просто должна!
Большая белая кошка сидела перед ним неподвижно, будто окаменев, и со стороны казалось, что все это ее не касается.
Тогда Говард схватил животное за передние лапы и притянул к лицу. Бастет недовольно заворчала, а Картер вскрикнул:
– Я знаю, что ты меня понимаешь! Грсподи Боже, почему ты не отвечаешь?
Бастет молчала, какое-то мгновение животное и человек смотрели друг на друга, как два боксера перед началом поединка. Потом Картер в гневе внезапно отшвырнул кошку и крикнул:
– Тебя подослал дьявол, жалкая тварь! Исчезни и не появляйся здесь больше!
Говард распахнул дверь, и Бастет бросилась наружу, будто за ней гнались фурии.
На следующий день Картер отправился на вокзал, чтобы встретить лорда Карнарвона. Мрачная осень и сознание того, что его светлость наверняка недоволен его работой во время войны, негативно влияли на настроение. Раньше, до войны, в Луксоре невозможно было встретить на улицах попрошаек и нищих, теперь же по привокзальной площади шатались оборванные мужчины и женщины с всклокоченными волосами; они тащили за собой детей и протягивали руку каждому, кто шел навстречу. Говард, как уже было сказано выше, был опрятно одет, поэтому и ему не удалось скрыться от попрошаек. Его хорошо знали в Луксоре, и тот, кто не клянчил у него денег, выпрашивал работу. Повсюду царил голод, поэтому большинство мужчин были готовы работать весь день за один пиастр.
Когда Картер вошел в здание вокзала, перед ним предстал опустившийся, достойный сожаления человек с сумкой на шее. Вместо рук у него были культи, которые заканчивались чуть ниже плеч. Говард помедлил, прежде чем бросить милостыню в сумку, и вдруг замер в ужасе. Калека стыдливо отвернулся.
– Сайед? – беззвучно спросил Картер.
– Картер-эфенди, – произнес калека и опустил глаза.
Картер помотал головой, казалось, что он задыхается, – так шокировал его вид Сайеда.
Словно желая извиниться за свой ужасный, пугающий вид Сайед пожал плечами. Его обрубки подскочили вверх, как крылья неоперившейся молодой птицы.
– Машаллах, – сказал он с наигранным равнодушием и попытался улыбнуться. – Так угодно Аллаху.
Картер отступил в сторону от прохода.
– Как это случилось? – нерешительно спросил он, ибо в этот момент с трудом подбирал подходящие слова.
– Пакет с взрывчаткой! – горько усмехнулся Сайед. – Он предназначался для Али.
– И что?
– Али дал мне его открыть. Должно быть, он что-то подозревал.
– Какой подлец!
Сайед кивнул и посмотрел на культи.
– Несчастье обходит стороной больших людей, а маленьким всегда достается.
– Так говорит Али?
– Нет, Картер-эфенди. Так говорит Сайед. Война сделала меня умнее. Нельзя бессмысленно повторять все, что говорят большие люди.
– Значит, ты теперь не националист, если я тебя правильно понял?
– Нет, Картер-эфенди. Сайед – обычный египтянин, не более того. – Он лукаво взглянул, как бывало раньше, и добавил: – Но и не менее!
Растроганный Говард едва сдерживал слезы.
– А чем ты сейчас зарабатываешь на жизнь, Сайед? Я хочу сказать, время…
– Вы хотите сказать, время воров прошло. Говорите смелее, Картер-эфенди. Без рук это делать чертовски трудно, но у меня еще есть голова на плечах. Возможно, найдется кто-то, кому она пригодится. А вообще, у меня же есть братья, которые заботятся обо мне.
Говард задумался и через мгновение произнес:
– Твоя голова могла бы пригодиться мне. Ты не хочешь работать на меня?
– Работать головой? – удивленно переспросил Сайед.
– Головой, – ответил Говард. – Мне нужен посыльный. Скажем, за пять пиастров в день. Договорились?
Сайед не мог пожать Картеру руку, поэтому он низко поклонился, чтобы поцеловать ее. Но Говард, заметив намерение египтянина, отдернул руку.
– Я рассчитываю на тебя, – бросил он на ходу. Сайед улыбнулся.
Поезд из Каира прибыл с обычным опозданием, и Говард помахал панамой, когда увидел в окне лорда.
