Неожиданно мои размышления прервал чей-то громкий голос. Я невольно оглянулся. В двух десятках шагов от меня собрались какие-то люди, и женщина средних лет им что-то оживлённо рассказывала. Скорее всего, это была экскурсия. Люди приехали полюбоваться Чаиром и узнать об этом месте побольше. К сожалению, для меня их присутствие рассеяло то очарование покоя, в котором я пребывал. Пришлось отойти в сторону.
К моему удивлению, экскурсия бодрым шагом двинулась туда же, где находился сейчас я. И через минуту вокруг меня бушевала людская масса, явленная сюда так некстати. Что оставалось делать? Как говорят мудрые люди, в подобной ситуации лучше всего расслабиться и получать удовольствие. Что я и сделал, став вместе с остальными внимательно слушать экскурсовода. К моему удивлению, многое из того, что я знал о Чаире, оказалось неверным. Я-то думал, что это имение принадлежало великому князю Николаю Николаевичу. А на самом-то деле данный кусок земли приобрела черногорская княжна Анастасия (его будущая жена), причём задолго до их свадьбы. Именно она придумала название, и именно в её вкусе архитектор Краснов построил сам дворец.
Что это меняет? Не знаю. Но мистические наклонности Анастасии Николаевны каким-то чудодейственным образом отобразились на силе парка – Чаира. И возможно, отсюда проявилась его лечебная сила, оказывавшая благодатное воздействие на цесаревича Алексея – сына Николая II.
Улучшив момент, я подошёл к экскурсоводу и спросил, известно ли ей о целебных качествах Чаира, благотворно действовавших на цесаревича Алексея. Женщина удивлённо посмотрела на меня и сказала, что впервые об этом слышит. Я удовлетворился этим ответом. Счёт 1:1. Я не знал о том, что Анастасия была «родительницей» Чаира, а экскурсовод не ведала о целебных свойствах Чаира.
Через несколько секунд эта женщина, начисто забыв обо мне, уже с упоением рассказывала о романсе, который был написан именно благодаря имению Чаир.
– В парке Чаир распускаются розы! – громко прокричал я.
Экскурсовод выстрелила в меня мгновенным взглядом, способным испепелить любого. Но, совладав с нервами, спокойно сказала:
– Я вижу, у нас есть люди, прекрасно знающие эту историю. Очень приятно это слышать. Действительно, композитор Константин Листов, вдохновлённый стихотворением Павла Арского, написал романс, который начинается следующими строками:
В парке Чаир распускаются розы,
В парке Чаир расцветает миндаль,
Снятся твои золотистые косы,
Снится весёлая, звонкая даль…
Меня почему-то резанули слова – «золотистые косы». Я вдруг увидел прекрасную девичью косу, которую отрезала злая рука острым ножом. Но откуда такое наваждение? В романсе ничего подобного не пелось.
Между тем экскурсовод рассказывала историю строительства имения Чаир, вокруг которого как грибы выросли другие великокняжеские имения. Харакс, Ай-Тодор, Кичкинэ, Чаир – всё рядом. История сама приближала к нам эпоху, которая навсегда канула в Лету.
Когда я услышал среди других имений и Сосновую Рощу, сердце моё забилось. Это была усадьба князя Юсупова-младшего. Я занимался биографией архитектора Краснова и, конечно же, знал, что он прославился как строитель многих прекрасных южнобережных дворцов. Но были среди них и скромные строения, к которым относится и дом Юсупова в Сосновой Роще.
При упоминании фамилии этого князя я разволновался. И вовсе не потому, что испытывал трепет перед этим древним родом. Дело в ином. Вот уже на протяжении многих лет я занимался тем, что распознавал тайны, скрытые когда-то в Крыму. Так случилось, что многие из них были связаны с началом двадцатого века и строительством на полуострове всевозможных объектов, самыми видными из которых, конечно же, были дворцы. А одними из тех, кто становился их хозяевами, была семья Юсуповых. Учитывая же, что большинство из этих архитектурных шедевров возводил Н. П. Краснов, нетрудно увязать княжеские, великокняжеские и царский роды с фамилией архитектора, его дворцами и тайнами, которые я с такой настойчивостью пытался расшифровать. Эта работа иногда была успешной, иногда – нет. Иногда я просто о ней забывал, особенно в моменты, когда мои исследования заходили в тупик, из которого не было никакого логического выхода.
Но проходило время, и вдруг в монолите скалы, преграждавшей мне путь, просвечивалась паутина щели. И я понимал, что это и есть моя перспектива. Щель постепенно расширялась, пока явственно не проявлялся проход, по которому можно было идти дальше.
В похожем состоянии я находился всё последнее время. Всё, что я прежде накопал, лежало мёртвым грузом. Знаний, фактов было много, но что с ними делать дальше – даже не представлял. Именно поэтому и ехал к Стасу, чтобы посоветоваться. И вдруг – сама проявилась трещинка. Я вышел в Резервном и, уставши от блужданий в окрестностях села, лёг отдохнуть в понравившемся мне цветущем сливовом саду.
Чуть позже, благодаря случайному знакомому по имени Алексей, я выяснил, что этот сад называется чаир. Почему он носит такое название, он не сказал, а я не уточнил. Зато стал припоминать, что на Южном берегу есть дворец, точнее – была великокняжеская усадьба Чаир, которую проектировал и строил Краснов. Таким образом, через старый сад в Резервном я вновь соприкоснулся с главной для себя темой. Но какая здесь связь, что скрыто в имени твоём, Чаир?
Улучив момент, я подошёл к экскурсоводу и поинтересовался, почему первая хозяйка Чаира назвала своё поместье именно так, а не как-либо иначе. Но женщина не смогла мне ничего определённого ответить. Скорее всего, черногорская княжна руководствовалась эстетикой этого необычного и завораживающего названия, не более того.
Наверное, экскурсовод была права. Княгиня Анастасия, мистик по натуре, «притянула» к себе очень глубокое, древнее и чарующее слово – «чаир». Но стоит ли что за этим ещё? К тому же я был в двух чаирах – в Резервном и в Мисхоре. Они такие разные, абсолютно непохожие друг на друга. Может быть, люди стали «приклеивать» такие названия к чему ни попадя, не вдаваясь в смысл слова и понятия, а руководствуясь лишь звучанием с эффектом, производимом при его произношении?
– Я вижу, – сказала моя собеседница, – вы всерьёз увлечены чаирами. Но я не могу вам помочь ничем…
На секунду она задумалась, а затем сказала:
– Впрочем, у меня есть одна знакомая. Она работает в Никитском ботаническом саду… Кажется, она занималась чаирами. С ней можно поговорить… У меня где-то был её телефончик…
Я вдруг подумал, что сейчас мне предлагают бесплатную путёвку на белоснежном лайнере вокруг земного шара. И тут же сказал:
– Конечно, если есть, я бы его взял…
Вскоре у меня был телефонный номер некой Ани, с которым я и отбыл из Чаира в Ялту, где меня уже поджидал Стас.
Со Стасом был интересный разговор, с многообещающим продолжением. Похоже, трещинка с названием «Чаир» делала в монолитной скале проход, по которому мне следовало двигаться дальше. Я это уже чувствовал, хотя и не понимал, как чаир, то есть деревья, могут мне помочь. Но тему со Стасом я отложу в сторону, ибо все мои помыслы теперь были ориентированы на Аню.
Утром следующего дня я уже был в Никитском ботаническом саду. С Аней я созвонился с вечера, так что теперь предвкушал встречу с молодой и красивой девушкой. Мои ожидания вполне оправдались. С той лишь добавкой, что Анна оказалась ещё и умной, но на «учёную мышь» вовсе не похожей женщиной.
Мы разговорились, и я вывалил на неё всё, что мне в тот момент было известно о чаире. Это был ворох разрозненных фактов, которые часто не стыковались между собой. К тому же я пытался дать им своё собственное, зачастую непрофессиональное обоснование.
Аня, умница, выслушала меня, ни разу не перебив, а затем голосом учительницы начальных классов сказала:
– Чаир – это сад в лесу. Это основная трактовка данного понятия. Ясно?
– Ясно, – я кивнул головой, – а…
– А всё остальное – лишь отклонения и фантазии. Но в двух словах о чаире не скажешь…
Я утвердительно кивнул головой, мол, готов слушать сколь угодно долго. Но Аня меня остудила.
– У меня работа. Освобожусь только через два часа.
Она ткнула своим изящным пальчиком куда-то вдаль.
– Во-он на той скамеечке…
– Ясно, – выдохнул я, – через два часа… скамеечка… А кофе?
– Что кофе?
– Можно вас пригласить на чашечку кофе?
– Кофе – в обед. Но если вы хотите…
– Давай на «ты», – предложил я.
Аня внимательно посмотрела на меня. Я был старше её лет на пятнадцать. Это навскидку. Наверное, разница в возрасте её несколько смутила, но она быстро нашлась:
– Ты, – с нажимом в голосе сказала девушка, – можешь сходить в кофейню. Это прямо за главным входом в сад. Кофе там неплохой. А всё остальное время посвятить изучению наших деревьев. Никитский сад – это, конечно, не чаир, но тоже интересно.
Я уловил в её голосе тонкую иронию. Юмор, перемешанный с умом, придаёт отдельным особям женского пола очевидное очарование. Особенно в те моменты, когда они не злоупотребляют своим даром и не превращают его в оружие массового уничтожения мужчин.
