Трофимова...
Может быть, в воображении ребят мелькали отважные всадники, стремглав мчащиеся в атаку; ожесточенные схватки там, под горой...
А Леша Пугливая Тень, польщенный вниманием, жался к ней; может, он в эту минуту очень нуждался в материнской ласке?
— А остальные? Разве им заказана нежность? — спросил Стасюк себя и громко, громче, чем положено, сказал: —Тихо, будет мужской разговор...
Петр Филиппович и Ольга Васильевна возвращались рядом, никак не предполагая, что сегодня им снова придется обсуждать судьбу Александра Матросова, новичка из карантина, бурными делами отметившего первый день своего пребывания в колонии.
А пока они, ничего не зная о ЧП, продолжали каждый по-своему решать судьбу Лешки. Она, внутренне не соглашаясь, спрашивала Стасюка:
— Разве такое чувство, как жалость, не отпущено детской колонии?
— Пожалуй, что нет.
— А ласка? Разве ее нельзя иметь вот тут, под рубашкой?
— Ласка выделяется, как и хлеб, по семьсот граммов на нос. Но ни грамма больше.
Она запнулась.
Он подумал: сказать ей о том, что «любимых детей следует целовать лишь тогда, когда они спят», или нет?
*
— Какой-то персонаж поглядывает на нас, — радостно оповестил Директор.
Кислород даже не соизволил повернуть голову. А Саша покосился на пузатого малого, важно и как будто недовольно поглядывавшего на новичков. Удалец был тучен, как надутая футбольная камера... Так и напрашивался каверзный вопросик: «Как ты на казенных харчах умудрился нажить жир?»
— Чего явился?
Малый оказался страшно важной персоной:
— Первое важное предупреждение,— проговорил он. — Если не уберете постель, завтрак не получите.
— Ба! — обрадовался Саша. — Проходи, повар. Как раз тебя тут и не хватало для полного комплекта.
— Второе важное предупреждение,— проговорил Коля Богомолов, не двигаясь с места. — Если не помоете руки, останетесь с носом... За это ручаюсь.
Он держался с большим достоинством, может быть, потому, что приходился родным братом командиру отряда Андрею Богомолову.
— Похоже на то, что этот пацан нас лишит пшенной каши, — проговорил Кислород, наконец удостоив вниманием Колю.
Саша как будто утробой почувствовал запах щей. От этого чуть поташнивало.
— Где твой котел или миска? — поднялся Матросов без долгих слов. — Давай сюда положенную порцию. Иначе по загривку заработаешь.
— У нас, в колонии, чтобы драться — ни, ни! — надменно заявил Коля Богомолов.
— Думаешь, я буду спрашивать?
— Как еще спросишь!
Саша криво усмехнулся:
— Интересно бы знать, кого же следует спрашиваться?
— Например, общего собрания или Петра Филипповича!
— Наплевать хотел на твоего Петра Филипповича!
Услышав это, толстяк далее побледнел.
— Не таких воспитывают тут, — проговорил Коля; однако, увидев воинственно сжатые кулаки новичка, он на всякий случай дальше двери не прошел.
— Уж не ты ли воспитываешь?
— Хоть бы и я... Мы все воспитываем новичков.
Матросов прыснул со смеху. Ему очень уж показался смешным этот чванливый толстяк.
— Погоди, какая твоя должность на этом свете? — задорно вскинул подбородок Саша. — Повар, что ли?
— Колонист, — гордо отпарировал удар Коля.
Саша как будто все более заинтересовывался беседой.
— Выходит, я тоже колонист?
Коля охотно ответил:
— Куда еще тебе... Морда в молоке.
— Ты — да, я — нет?
— Угу!
Матросов нарочито подчеркнуто сказал:
— Ну, подойди поближе, я люблю знакомиться вот с такими типами, как ты. И заодно неси щей!
— Третье важное предупреждение...
— Где еда?
— Тут, на крыльце... Но...
Все это время Кислород лежал в прежней позе, словно его весь этот разговор никак не касался. Он понимал, что любое движение, даже перебранка не содействуют накоплению кислорода.
Саша о чем-то пошептался с Директором. Наверное, он опасался, что повар сбежит.
— Трусишь подойти? — усмехнулся Саша с явным нетерпением.
— Я-то трус?
— А кто же еще?
Когда Коля Богомолов сделал несколько неосторожных шагов в сторону Саши, Директор сзади накинулся на него. Пока происходила потасовка, Саша с довольным видом поставил на стол четыре котелка и две буханки хлеба и с превеликим удовольствием принялся хлебать щи.
— Ты того, попридержи его... — проговорил Матросов, опорожнив один котелок и приступив ко второму.
— Не тронь чужую порцию, один котелок предназначен для лазарета — взмолился Коля Богомолов. — Слышишь, для больного... Не смей!
— Директор, плохо руководишь. Он своим писком мне аппетит портит.
— Четвертое важное предупреждение... — начал было дежурный по кухне, но Саша уже не слушал его; наевшись, дурашливо прыснул:
— Так ты его, Директор, того... слегка, чтоб... Ну понимаешь, без всяких следов...
Директор, с огромным интересом следивший за этой сценой и, кстати, опасавшийся за свой котелок, не стал дожидаться повторения Сашкиного предложения. Схватив Колю, в один прием выпроводил из помещения и запер дверь...
Коля со всех ног кинулся искать брата. Но, как известно, почти все колонисты, в том числе и старший Богомолов, были в это время в лесу. Ревущий Коля наткнулся на Рашита Габдурахманова.
Весть о том, что новичок из карантина отобрал у дежурного по кухне завтрак, не на шутку встревожила его.
Оставалось одно — направиться в карантин и навести надлежащий порядок. Рашит так и сделал.
Когда он вошел в комнату, все мальчишки лежали в верхней одежде, растянувшись на белых простынях. Рашит поздоровался. Те сделали вид, что не замечают его, считая, что какой-то колонист, может, брат Коли, пришел защищать «доносчика», как они успели окрестить Колю.
— Здравствуйте, — повторил Рашит.
— Если это тебе так интересно, здравствуйся, сколько хочешь...
Габдурахманов опешил от такого ответа, однако сдержал гнев и спокойно, но строго приказал:
— Встать!
Команда не произвела никакого воздействия. Рашит, не желая признать своего поражения, пытался превратить все в шутку:
— Из-за чего сыр-бор разгорелся? Ну?
Никто не соизволил ему ответить.
Рашит запальчиво крикнул:
— Кто из вас...
Вмешался Коля, только что перешагнувший через порог.
— Вон тот, здоровенный, Сашка Матрос...
Саша сверкнул глазами. Директор воскликнул с азартом:
— Ба, и пацаненок тут!
Рашиту, конечно, следовало уйти, чтобы затем вызвать их к начальнику колонии или на общее собрание.
Но он не удержался. Пошел напролом.
— Отучились понимать доброе слово?
Директор, насмешливо улыбаясь, крикнул:
— Матрос, да ведь тебе угрожают!
Саша медленно поднялся с постели, глухо пробубнил :
— Кто-то что-то как будто сказал...
Рашит не нашелся, что ответить, только заметил:
— А хоть бы и так...
Ответ его новички расценили
