— Да, милорд епископ. Желаешь взглянуть?
— Непременно.
— Не соизволишь ли пройти туда?
Генри кивнул, и Том повел его в свой сарай, что стоял в нескольких ярдах от стройки. Он вошел в маленькое деревянное строение и достал общий план, начерченный на оштукатуренной раме. Приставив его к стене сарая, Том отступил назад.
Момент был щекотливый. Большинство людей ничего не понимали в чертежах, но епископы и лорды не любили признаваться в этом, поэтому надо было объяснить суть, не обнаруживая их безграмотность. Однако некоторые епископы разбирались в строительных чертежах и могли разгневаться, если бы простой строитель осмелился их поучать.
Волнуясь, Том указал на план и сказал:
— Вот стена, которую я строю.
— Да, восточный фасад. Это ясно, — откликнулся Генри. Он прекрасно разбирался в чертежах. — А почему у трансептов нет боковых проходов?
— Ради экономии, — кротко ответил Том. — Но в ближайшие пять лет мы не начнем их строительство, и, если дела монастыря будут продолжать идти в гору, как это происходит с тех пор, как сию святую обитель возглавил приор Филип, вполне возможно, что мы сможем позволить себе построить трансепты, имеющие боковые проходы. — Он был доволен собой: ему удалось одновременно и ответить на вопрос, и похвалить Филипа.
Генри согласно кивнул.
— Планировать скромное здание и оставлять место для расширения — это разумно. Покажи-ка мне вертикальную проекцию.
Том достал план поперечного разреза. Зная, что епископ все сам отлично понимает, он не стал комментировать.
— Очень привлекательные пропорции, — одобрил Генри.
— Благодарю тебя, — проговорил Том. Епископ казался довольным тем, что ему показывали. — Это весьма скромный собор, но он будет светлее и красивее, чем прежний.
— И сколько времени потребуется на его постройку?
— Пятнадцать лет, если работа не будет прерываться.
— Что никогда не получается. Увы. А можешь ты нам показать, как он будет выглядеть… Я имею в виду, каков он будет снаружи?
— Ты желаешь взглянуть на рисунок внешнего вида? — догадался Том.
— Да.
— Конечно. — Том снова отвел епископа и его свиту к строившейся стене. Здесь он разровнял на доске строительный раствор, а затем острым концом своего мастерка начал рисовать в мягком растворе западный фасад будущей церкви. Том знал, что у него это хорошо получается. Епископ, его свита, все монахи и оказавшиеся неподалеку работники смотрели как зачарованные. Для людей, не умеющих рисовать, это казалось настоящим чудом. Через несколько минут Том изобразил западную стену церкви с тремя арками-проходами, большими окнами и башенками по бокам. Все было очень просто, но это всегда поражало людей.
— Замечательно! — воскликнул епископ Генри, когда рисунок был закончен. — Да благословит Бог твой талант.
Том улыбнулся. Это значило, что епископ Генри поддерживает его.
— Милорд епископ, — заговорил Филип, — не желаешь ли немного отдохнуть перед тем, как начать торжественную мессу?
— С удовольствием.
Том облегченно вздохнул. Его испытание закончилось, и он выдержал его.
— В таком случае соизволь пройти в мой дом. Это рядом, — сказал епископу Филип. Гости начали выходить. Приор сжал руку Тома и, едва сдерживая свое торжество, прошептал:
— Порядок!
Когда сановники оставили его, Том перевел дух. Он был горд и чувствовал радость. «Да, порядок». Епископ Генри был не просто доволен, он был ошеломлен, несмотря на свою сдержанность. Очевидно, Уолеран обещал ему, что здесь он увидит сонное царство и запустение, и поэтому действительность поразила Генри еще сильнее. В конце концов злоба Уолерана обернулась против него же самого и лишь возвысила победу Филипа и Тома.
Вдруг разомлевший от своего триумфа Том услышал знакомый голос:
— Привет, Том Строитель.
Он обернулся и увидел Эллен.
Теперь пришла его очередь почувствовать себя ошеломленным. Последние события настолько заполнили его сознание, что сегодня он ни разу даже не вспомнил о ней. Том уставился на Эллен счастливыми глазами. Со дня своего ухода она ничуть не изменилась: такая же стройная, смуглая, с темными волосами, колышущимися, словно волны прибоя, и все те же глубоко посаженные светящиеся золотистые глаза. Она улыбнулась ему своими пухлыми губами, которые всегда вызывали в нем желание поцеловать их.
Ему так хотелось обнять ее, однако он заставил себя сдержаться.
— Привет, Эллен, — с трудом выдавил он.
— Привет, Том, — сказал стоявший рядом с ней юноша.
Том озадаченно посмотрел на него.
— Ты что, не помнишь Джека? — засмеялась Эллен.
— Джек! — воскликнул изумленный Том. Парнишка сильно изменился. Теперь он был уже чуть выше матери и очень худ. Однако волосы Джека остались такими же огненно-рыжими, кожа — белой, а глаза — зелеными, но его внешность стала более привлекательной, и, похоже, в один прекрасный день из него мог выйти настоящий красавец.
Том снова посмотрел на Эллен. Какое-то время он просто любовался ею. Ему хотелось сказать: «Я по тебе так скучал!» Он уже открыл рот, чтобы все это произнести, но как-то растерялся и лишь пробормотал:
— Ну, где же ты была?
— Там, где всегда, — жила в лесу.
— А почему ты решила прийти именно сегодня?
— Мы услыхали, что зовут добровольцев, да и любопытно было посмотреть, как у тебя дела. А кроме того, я не забыла о своем обещании однажды вернуться.
— Я рад этому, — сказал Том. — Мне ужасно хотелось увидеть тебя.
— Ой ли? — усомнилась Эллен.
Наступил момент, которого он ждал и к которому готовился в течение целого года. И вот теперь Том испугался. Все это время он мог жить в надежде, но если сейчас она его отвергнет, он будет знать, что потерял ее навсегда. Он боялся начать. Пауза затянулась. Наконец Том глубоко вздохнул и сказал:
— Послушай. Я хочу, чтобы ты вернулась ко мне. Сейчас. Пожалуйста, не говори ничего — выслушай меня сначала.
— Ну хорошо, — с деланным безразличием согласилась она.
— Филип — очень хороший приор. Благодаря его умелому руководству монастырь богатеет. У меня здесь надежная работа. Нам больше никогда не придется бродить по дорогам — это я обещаю.
— Дело не в том…
— Знаю, дай же мне договорить.
— Ладно, давай.
— Я построил дом в деревне. В нем две комнаты и печь с трубой. Если надо, его можно еще расширить. Так что мы больше не будем жить в монастыре.
— Но деревня-то принадлежит Филипу.
— Да Филип — мой должник. — Том взмахнул рукой. — Он прекрасно знает, что без меня ему не удалось бы сделать все это. Если я попрошу его простить тебя и считать, что год изгнания — достаточное наказание, он не сможет мне отказать. А сегодня — тем более.
— А как насчет мальчишек? Мне снова придется смотреть, как Альфред пускает Джеку кровь каждый раз, когда у него плохое настроение?
— Думаю, я знаю выход, — заверил Том. — Альфред уже стал каменщиком. Джека я возьму к себе подмастерьем, и тогда Альфред не сможет больше сказать, что он дармоед. А ты могла бы обучить Альфреда читать и писать, и оба парня станут равны — оба работящие и оба грамотные.
— Долго же ты об этом думал, а? — усмехнулась Эллен.
— Долго, — признался Том.
Он ждал, как она отнесется к его предложению. Не мастер он был до уговоров. Вот если бы он мог нарисовать ей! Однако ему казалось, что он предусмотрел все возможные возражения с ее стороны. Она должна согласиться! Но Эллен все медлила.
— Не уверена я… — проговорила она.
— О, Эллен! — потеряв голову, воскликнул Том. — Не говори так. — Он боялся расплакаться на глазах у посторонних людей. Его начал душить кашель. — Я ведь тебя так люблю. Пожалуйста, не уходи! — взмолился он. — Единственное, что держало меня здесь, — это надежда, что ты вернешься. Я просто не могу жить без тебя! Не закрывай же ворота рая. Разве ты не видишь, как я люблю тебя?
Ее тон мгновенно изменился.
— Что же ты раньше не говорил этого? — прильнув к Тому, прошептала Эллен. — Я ведь тоже тебя люблю, дурачок.
От радости у него задрожали ноги. «Она любит меня! Любит!» — стучало у него в висках. Он крепко обнял ее и посмотрел в глаза.
— Эллен, ты пойдешь за меня замуж?
В ее глазах стояли слезы, но губы улыбались.
— Да, Том, пойду, — сказала она.
Он прижал ее к себе и поцеловал. Целый год Том мечтал об этом. Он закрыл глаза и позабыл обо всем, чувствуя лишь восторг от прикосновения ее пухлых, чуть влажных губ.
— Эй, мастер, не проглоти ее! — крикнул проходивший неподалеку работник.
Том смущенно отпрянул.
— Да мы ведь в церкви! — воскликнул он.
— Ну и пусть, — весело сказала Эллен и вновь поцеловала его.
