М. И. Калинина, «всесоюзного старосту», как его тогда называли, народ любил, поэтому, наверное, и в анекдотах поминать его не боялся. Да и анекдоты были не особенно злые. Вот еще один анекдот про него: однажды приходит во ВЦИК к Калинину лошадь и просит дать ей продовольственную карточку. При этом жалуется на то, что ее хозяин прогнал, сказал, что ему самому есть нечего, что он и без нее обойдется. Калинин с хозяином согласился. Действительно, зачем крестьянину лошадь, когда трактор есть. А лошадь тогда говорит: «А навоз где возьмете, трактор-то его не дает». Подумал Калинин и согласился с лошадью. Дал ей карточку. После лошади к нему на прием пришла корова. Жалуется на хозяина: он прогнал ее, потому что за нее налог платить большой надо. «Ну что ж, — говорит Калинин, — теперь и без коровы можно обойтись. Есть растительное масло, из сои, например». Корова рот разинула да как гаркнет: «Ну а где вы возьмете мясо, если нас, коров, не будет?! Лошадей-то почти половину перерезали и съели, как же вы будете теперь выполнять план мясозаготовки?» «Вот это мы, пожалуй, упустили из виду», — подумал Михаил Иванович и дал корове продовольственную карточку. Наконец явился к Калинину осел. «Ну а вот ты-то, брат, нам совсем не нужен. Без тебя обойдемся! — сказал Калинин. — Ослов мы не едим, а тяжести на автомобилях возим». — «А тогда, — отвечает осел, — мы за вас голосовать не пойдем, а кроме нас за вас теперь все равно голосовать некому». Нечего было делать. Калинин и ослу дал хлебную карточку.
Ходили анекдоты и про Сталина. Вот, например, такой троцкистский анекдот: когда-то Сталин пас овец на высокой горе и пел песню о построении социализма в одной стране. В это время проходил мимо охотник и услышал песню. Подошел он к Сталину поближе и стал целиться в него из ружья. Сталин увидел это и стал упрашивать охотника не стрелять, говоря: «Я ведь песню пою своим баранам!»
Рассказывали о том, как к Сталину в Москву приехал его брат на своем ишаке. Сталин брата принял, накормил, напоил, уложил спать. Наутро брат ему и говорит: «Меня ты принял хорошо, спасибо тебе за это, а вот ишака моего не накормил, так и стоит голодный». На это Сталин ему отвечает: «У меня сто пятьдесят миллионов голодных ишаков, и то я о них не забочусь».
Рассказывали про Сталина еще и такое: захотел он устроить пир на весь мир, а денег на него пожалел. Позвал сначала наших специалистов и приказал им такой пир организовать. Те как ни старались, но на маленькие деньги организовать пир не смогли. Пригласил Сталин иностранных специалистов. Те думали-думали, но тоже ничего не придумали. Тогда Сталин позвал одного еврея и спросил его, может ли он устроить такой пир. На это еврей ответил: «Купите, Иосиф Виссарионович, на пять копеек пулю и застрелитесь — вот тогда и будет самый большой пир в мире, и вам он ничего не будет стоить».
Про Ленина сочинили такой анекдот: помер Ленин и прибыл в рай, а его туда не пускают. «Почему?» — спрашивает, а Петр I ему отвечает: «Я открыл окно в Европу, а ты его закрыл». Александр II говорит: «Я освободил крестьян, а ты их закрепостил». А Николай II добавляет: «Я дал свободы, а ты обратил людей в безмолвный скот». Пригорюнился Ленин, а тут какой-то еврей и говорит ему: «Полезай в мешок». Ну, Ленин и влез, а еврей подошел с мешком к воротам рая, постучал и говорит: «Тут барахлишко для вашего Маркса, возьмите его». Так Ленин в рай и попал.
Говорили еще такое: Ленин всегда ходил в ботинках, а Сталин в сапогах. А поэтому Ленин всегда обходил грязные места, а Сталин прет куда попало. Или спрашивали: «Что общего между Сталиным и Моисеем?» — и отвечали: «Моисей вывел евреев из Египта, а Сталин из ЦК». (Это после удаления из ЦК Троцкого, Каменева и Зиновьева.) В 1926 году о составе политбюро говорили, что в нем «две закавыки: Троцкий и Зиновьев, два заики: Рыков и Молотов, один ошибала — Бухарин и один вышибала — Сталин». Спрашивали, что такое: сверху перья, а внизу страшно? Оказывается, это воробей на крыше ГПУ Шутили: наши правители любят играть в карты: Рыков — в пьяницу, Калинин — в дурака, Сталин — в красного короля.
А в 1927 году была еще такая шутка: так как в Нарыме надзору мало, а людей все прибывает, то в конце концов там образуется и организуется такая армия, которая пойдет на Москву и свергнет большевиков. Говорили, что Сталин скоро станет царем, Иосифом I, а эмигранты перекрестили Зинаиду Гиппиус в Зинаиду Гепеус.
Рассказывали также такую историю, утверждая, что это совершеннейшая правда. Два советских дипломата были в Лондоне на банкете чуть ли не у самой королевы. Один дипломат заметил, как второй спер со стола золотую ложку и положил ее во внутренний карман пиджака, и потребовал, чтобы тот ложку вынул и положил обратно на стол или отдал ему (рассказывали по-разному), но второй отказался это сделать и заявил, что ложку не брал. Тогда первый дипломат встал и предложил присутствующим показать фокус. Он сказал: «У нас, в СССР, происходят такие чудеса: я кладу к себе в карман ложку (он положил в свой карман точно такую же ложку, какую взял второй дипломат), а достаю из кармана своего друга». И он полез в его внутренний карман и вынул из него ложку. Глупые англичане пришли в восторг. Им ведь не могло прийти в голову, что дипломат украл со стола ложку!
Помимо политических рассказывали, конечно, множество других анекдотов и шуток про неверных мужей и жен, про тещ и свекровей, про глупых начальников, про милиционеров, пожарников и, конечно, евреев.
Вспоминая двадцатые-тридцатые годы, разумеется, нельзя не сказать о евреях и антисемитизме. Не вдаваясь в историю этого вопроса, отмечу только, что появление евреев в России связано прежде всего с политикой захвата чужих земель и, в частности, трех разделов Польши, присоединения Бессарабии, где жило много евреев. Россия — страна многонациональная. Немцы, поляки, татары, латыши, народы Кавказа, Севера, калмыки, буряты и кого только еще нет. Помимо своих привычек и традиций, отличных от русских, большинство этих народов не православные. В стране религиозной, такой как Россия, это, конечно, не могло не иметь значения, и отношение к ним власти, естественно, было, как к иноверцам, сколько ни говори о религиозной терпимости в нашем государстве. Революция 1917 года была не только пролетарской. Она была еще и национальной, и русские оказались в ней эксплуатирующей нацией. Иначе и не могло быть. Не зря же коммунисты называли Россию «тюрьмой народов».
После революции победители с окраин хлынули в столицу. Но если латышей, кавказцев, якутов и прочих удерживали их земли, их корни, то евреи покидали свои местечки без сожаления. Тем более там, где они находились, несколько лет шла Гражданская война, случались погромы и пр. Крупные города и, в частности, Москва стали их прибежищем и добычей. Если в России и при черте оседлости существовал антисемитизм, то можно себе представить, что началось, когда евреев в Москве стало больше, чем конопатых.
Конечно, можно говорить о том, что все люди равны, что все они братья и т. д. Но куда девать расовые, национальные, религиозные различия? Куда, наконец, деть человеческий инстинкт самосохранения, который неминуемо срабатывает, когда в твою миску, и без того пустую, тянется ложка чужого, непонятного тебе человека? Тут лозунгами и общими фразами ничего не объяснишь. Туг как минимум должны быть душевная совместимость, желание помочь, любовь и уважение. Ничего этого не было в отношениях между коренным московским населением и прибывшими в Москву евреями. К тому же, как нетрудно было заметить, евреи заняли многие должности в советских учреждениях, в частности, в карательных органах, в торговле, общественном питании, медицине, искусстве и журналистике. В 1924 году, например, председателем Уголовной коллегии Верховного суда СССР был Сольц, председателем Кассационной коллегии по уголовным делам — Гайлис, а членами коллегии — Загорье и Глузман. Председателем Кассационной коллегии по гражданским делам — Нахимсон. Госбанк СССР возглавлял Шейнман, а членами его правления были Аркус, Блюм, Берлацкий, Коган, Каценеленбаум, Шлезингер, Шер, Михельман.
Конечно, в этом свою роль сыграли не только природная напористость евреев и их взаимовыручка, свойственная национальным меньшинствам вообще, но и распространенная среди них грамотность.
Неудивительно, что представители коренного населения, замученные теснотой коммунальных квартир, бесконечными очередями, террором ГПУ, всю накапливаемую такой жизнью злобу и ненависть обрушивали на евреев. В них видели причину всех бед, они стали олицетворением всего зла, творимого в стране.
Газеты, особенно в конце двадцатых — начале тридцатых годов (экономическое положение страны тогда было особенно скверным), нередко сообщали о фактах насилия в отношении евреев. Писали, например, в 1928 году о том, как некто Белов ворвался в квартиру Бретана и с криком: «Нужно жидов убивать!» — избил ее хозяина, а Корнеичев налетел на врача Мясницкой больницы Гдалина с криком: «Бей жидов!» — сбил его с ног и нанес удары. Сообщали о том, как братья Филатовы избивали евреев, живших в доме 37 по Нижнекрасносельской улице.
