– Да? – я очень удивился. – Вообще-то, ты прав, я и в самом деле кое-что утаил.
Мы поудобней устроились в его комнате, и я начал рассказывать о том, как мы с Евой ходили в эскуриал. Честно говоря, я немного опасался, что Антон воспримет мои слова как бред сумасшедшего. Наверное, на его месте, я отнесся бы к такому рассказу именно так. Но Красильников выслушал меня очень внимательно и вполне серьезно. Когда я закончил, он некоторое время молчал, переваривая мои слова.
– Знаешь, – задумчиво сказал он, – я с самого начала думал, что эта поездка – не случайность.
– С чего ты это взял?
– Сам не знаю, – Антон пожал плечами, – но у меня было стойкое ощущение, что с вами, точнее, с тобой, в Испании обязательно должно произойти нечто особенное.
– Почему именно со мной?
– Не знаю, – снова ответил Антон, – может, это интуиция.
– А почему же тогда ты сам не пытался поехать с нами? Ведь если бы ты захотел, у тебя скорее всего получилось бы.
– Да, наверное, но мне не хотелось. Я же говорю, что мое предчувствие касалось тебя.
– Странно!
– Конечно, странно, но разве я был неправ?
– Кто его знает? – ответил я, подумав с минуту.
– Ты говоришь, что сразу согласился пойти с Евой осматривать эскуриал, а ведь тебе никогда не нравилось ходить по музеям. Так?
– Ну, так.
– Дальше, когда вы пришли туда, тебе почему-то захотелось спуститься в подвал. Именно тебе, а не Журавлевой. Так?
Я кивнул.
– Ты спустился туда и услышал какой-то голос.
Не дожидаясь, пока Антон произнесет свое дурацкое «так», я снова кивнул.
– Нормальный человек должен был со всех ног убежать оттуда, а ты, вместо этого, продолжал идти вперед.
– Почему убежал? – не согласился я. – Просто мне пришло в голову, что может там кто-нибудь потерялся, так же, как и мы с Евой...
– Это все отговорки, которыми ты сам пытался логически объяснить свой непонятный поступок.
Я молчал. Мне подумалось, что в словах Антона есть доля истины.
– Так вот, ты продолжал идти и нашел комнату, из которой доносился женский плач, и что же ты сделал?
– Как что? Я же говорил тебе – открыл дверь.
– Угу, – промычал Антон, – и что же ты сделал после того, как в каморке никого не оказалось?
– Слушай, мне эта твоя игра надоела! – возмутился я. – Ты и так прекрасно знаешь, что я сделал.
– Я это к тому говорю, – начал объяснять Антон, – что хочу доказать тебе иррациональность твоих действий. – И где он только слов-то таких набрался. Видно, пока меня не было, над книжками умными корпел. – Другой человек на твоем месте обязательно бы унес скорее оттуда ноги, а ты остался и продолжал экспериментировать.
– Ну если ты это так называешь... – я почему-то почувствовал себя обиженным.
– Да ты не дуйся! – Антон хлопнул меня по плечу. – Я хочу, чтобы ты понял, что твоими поступками руководила какая-то сила. Со мной было нечто похожее, когда я исследовал бабушкин дом и помнишь, чем это кончилось?
– Да, мы нашли ту странную доску...
– Извини, но не мы, а я нашел. Ты очень помог мне, без тебя я, наверное, не справился бы, но нашел ее все-таки я.
Я не стал спорить, потому что не был уверен, как все было на самом деле – прошло уже много времени, и некоторые моменты стерлись из моей памяти.
– Пойдем дальше, – продолжал Антон, – в следующий раз странные события стали происходить с Журавлевой.
Я вспомнил, что еще несколько месяцев назад, Ева стала вести себя довольно странно. Мы с Антоном хорошо знали, что ей пришлось многое пережить в тот период. Теперь она не любила вспоминать о нем.
– Отсюда логически вытекает, что следующим должен был быть ты, – решительным тоном заявил Антон. – Ведь именно ты спустился в этот подвал, зашел в камеру, стал шарить по стенам и – что самое удивительное – нашел монету. То есть, твои труды не были зряшными, понимаешь? Такое ощущение, что кто-то все это подстроил. Вспомни: фонарик на лестнице, сами собой закрывающиеся и открывающиеся входные двери, женский плач и все остальное. Неужели ты можешь сомневаться, что все это – просто цепочка совпадений?
– Не понимаю, почему с нами обязательно должно что-то происходить? Что в нас такого особенного?
– Значит, что-то такое есть. Я и сам еще не могу докопаться до причин, но я на все сто уверен, что все это не случайно.
Не слишком ли много случайностей для обычных подростков вроде нас? У меня уже давно зародились такие подозрения. Я ждал, когда ты вернешься, чтобы подтвердить или, наоборот, опровергнуть их. И вот, все подтвердилось, – торжествующе закончил он.
От его слов мне стало как-то неуютно. Если идея Красильникова окажется верной, то нам троим придется привыкать ко всяким фантастическим происшествиям. Но оспорить его слова я не мог – действительно, на обычные совпадения это было не похоже.
– И что же теперь делать? – растерянно спросил я.
– Жить так же, как и раньше. Я уверен, что в свое время все выяснится.
– Что выяснится?
– Почему с нами все это происходит. Кстати, покажи мне эту монету, – сказал Антон.
Я достал из кармана бумажник, с которым не расставался во время поездки, и вынул из него монетку. Она была небольшая, размером с нашу, ту, что достоинством в пять рублей, но гораздо тяжелее. Хотя я не особо разбираюсь в монетах, но мне казалось, что она была старинной.
Антон долго с интересом рассматривал ее, поднеся к электрической лампочке.
– Вот тебе и еще одно подтверждение, – сказал он мне.
– Какое? – не понял я.
– Эта штука наверняка представляет собой историческую ценность. А тебе безо всяких проблем удалось провезти ее через таможню. Разве это не странно?
– Скорее всего. Когда мы ехали через границу, я напрочь забыл о монете. Вспомнил только, когда мы уже были в Москве и садились в поезд.
– Это не могло быть случайно, – уверенно произнес Антон и снова углубился в изучение монеты.
– Наверное, серебряная, – предположил я.
Антон со мной согласился.
– По-моему, тут изображен какой-то рисунок, только он плохо виден, – сказал он, – нужно взять лупу.
Красильников достал из выдвижного ящика большущую лупу и снова начал рассматривать мою монету. Я присоединился к нему.
– Кажется, на ней чья-то фигура.
Я пригляделся повнимательнее. На одной стороне монеты была сделана какая-то надпись на неизвестном мне языке. С помощью лупы мне удалось разобрать, что на другой ее стороне изображен мужчина в индейской одежде – в юбке из перьев, а на его голове красовался огромный шлем, который, без всякого сомнения, был сделан из металла.
– Странно! – Антон хмыкнул. – Это похоже на индейца, но почему на нем шлем викинга?
– А ты уверен, что это шлем викинга?
– Да! Я видел точно такие на иллюстрациях в моей книге об Эрике Рыжебородом. Хочешь, сам посмотри.
Антон снял с полки здоровенную книгу, перелистал ее, открыл на нужной странице и показал мне.
– Сравни.
Я переводил взгляд с монеты на книгу и обратно.
– Да, это точно такой же шлем, – наконец согласился я. – Слушай! А может, это не индеец, а шотландец – они ведь тоже юбки носили.
– Нет, – Антон решительно покачал головой, – это явно индеец. Посмотри, у него татуировки на голом торсе, а шотландцы не ходили по пояс раздетыми. И еще, мне кажется, что у него в ушах огромные серьги. Посмотри, как оттянуты мочки.
С большим трудом мне удалось разглядеть, что в ушах у мужчины и в самом деле висели длинные, большие серьги.
– Мне кажется, что неплохо было бы снова задействовать Еву, она, как никак, специалист по культуре Средних веков, – произнес Красильников.
– В нумизматике она вроде не разбирается, – с сомнением ответил я и тут же добавил:
– Но вообще, я не против. Пусть она тоже будет в курсе.
А про себя подумал, что Журавлева, как пить дать, обидится, что не рассказал ей об этом сразу, еще в Испании.
Так оно и вышло.
* * *
– Почему ты молчал, как партизан? – напустилась на меня Журавлева, когда я на следующий день рассказал ей о монетке.
– Да понимаешь, – начал я оправдываться, – я тогда не придал ей никакого значения, а потом и совсем забыл о ней.
Вспомнил только вчера, когда Антону рассказывал о том, как мы с тобой ходили в эскуриал.
Ева с подозрением на меня посмотрела, но ничего не сказала.
Несколько минут она внимательно разглядывала мою монету.
– Я, к сожалению, помочь ничем не смогу, потому что почти не разбираюсь в этом. Нужно обратиться к какому-нибудь нумизмату. Кстати, а вы не пробовали перевести надпись? – спросила она.
– А как же! – ответил Антон. – С этого мы и начали. Как я понял, она на латинском сделана. А у меня уже есть опыт перевода с латинского.
– Да, я помню, у тебя неплохо получилось перевести строчки из книги твоей бабушки, – сказала Ева, – так что же тут написано?
– За точность перевода, конечно, не ручаюсь, но примерно что-то вроде этого, – Антон торжественно продекламировал:
