– Нет, мистер Картер! Я наверняка больше не вернусь сюда.
Картер наморщил лоб и, вопросительно взглянув на Эвелин, осведомился:
– Как это понимать? Вы уверены, что больше не хотите возвращаться в Луксор?
– Да, именно так. Я покидаю поле битвы. Вы – король Луксора. А это намного больше, чем титул английского лорда.
– Стоит вам поправиться, и вы посмотрите на вещи другими глазами.
– Нет, Картер. Теперь идите. Не заставляйте ждать фараона из-за какого-то нездорового лорда. – Потом Карнарвон обратился к дочери: – Мы собираем вещи.
Утром, как всегда, Филлис принесла Картеру свежие газеты. Большинство статей доставили Говарду удовольствие, некоторые удивили сообщениями о том, что происходит в Долине царей. В то утро статья в «Иджипшиан газетт» очень обеспокоила Говарда. Заголовок гласил: «Проклятие фараона».
В газете писали, что перед ступенями, которые вели в гробницу Тутанхамона, была найдена глиняная табличка с надписью: «Смерть покроет своими крылами всякого, кто потревожит покой фараона».
Говард, взволнованный заметкой, привлек к ответу своего старшего рабочего Ахмеда Гургара.
– Почему мне никто не сообщил об этой находке? И где сейчас эта табличка?
Ахмед чистосердечно заявил, что такого артефакта с начала раскопок никто не находил. Каллендер, который в отсутствие Картера оставался за главного, тоже ничего не знал.
– Но ведь газетные писаки не могли высосать эту историю из пальца! – возмущенно кричал Картер.
В щекотливых ситуациях, подобных этой, Каллендер обычно сохранял спокойствие и поэтому уверенно ответил:
– Почему нет? Если вы вспомните все, что до сих пор о вас писали в газетах, то и эту статью вполне можно подвергнуть сомнению.
Говард скривился.
– Вы правы, Каллендер. Вот только надпись не похожа на выдумки репортеров. Это проклятие было обнаружено во многих гробницах. И теперь я не знаю, как относиться к этой истории.
– Позвольте мне один вопрос, – серьезно произнес Каллендер, – этот текст беспокоит вас каким-то образом при условии, если он, конечно, существует?
– Не больше, чем вечные проклятия, которыми угрожала грешникам Римская католическая церковь. – Едва Говард закончил предложение, как вдруг ему в голову пришла одна мысль, но он отогнал ее и продолжил: – Я могу надеяться, что и вы не придаете этой надписи большого значения?
– Конечно, – ответил ассистент Картера, – но почти половина египетских батраков сегодня утром не вышли на работу, сказавшись больными. Кажется, новость из газеты распространяется, как лесной пожар.
– Это зайдет слишком далеко! – Картер топтал ногой землю, будто хотел затушить горящую бумагу. В тот же день он отправился в редакцию «Иджипшиан газетт» в Луксоре.
Главный редактор, низкий полный мужчина с лысым черепом, носил кепку с козырьком. Вне себя от радости, что к ним пришел такой знаменитый человек, как мистер Картер, он закричал фальцетом, созывая всю редакционную команду. Но прежде чем его неожиданный визит перерос в бурный праздник, Картер задал вопрос: кто написал статью о проклятии фараона.
Ни главный редактор, ни кто-либо из репортеров не знали автора. А маленький лысый мужчина, активно жестикулируя, объяснил, что для него остается загадкой, каким образом эта заметка вообще попала в номер. Картер чувствовал, что его дурачат.
Археолога не покидало ощущение, что за возникшей из ниоткуда статьей кроется умело сфабрикованная интрига.
Как обычно, вечером, когда Говард возвращался с работы, его проход через вестибюль отеля «Уинтер пэлэс» превращался в праздничное шествие. Под бурные аплодисменты, как будто дело происходило после грандиозного театрального представления, отовсюду снова и снова слышались возгласы: «Картер! Картер! Картер!»
Толпа зевак часами ждала этого момента.
В тот вечер Говард впервые задумался, что будет, когда овации наконец улягутся. Он уже настолько привык к такому образу жизни, к повседневным встречам с ликующей толпой, что это стало для него наркотиком, страстью. «Я бы заболел, – думал он, – стал бы таким же депрессивным, как и все те, кого в один момент лишили славы и выбросили из сказочной жизни в действительность».
Один из агентов не мог выбрать более удачного момента и подошел к Говарду в сопровождении Филлис Уокер.
– Говард, позволь представить тебе Ли Кидика! – воскликнула Филлис. – Мистер Кидик – один из известнейших агентов Америки. Он устраивает большие концерты, оперы, мюзиклы и театральные представления. Ты должен выслушать его предложение.
Говард угрюмо протянул американцу руку. Картер уже успел познакомиться с множеством бизнесменов и агентов. Ли Кидик был, наверное, чуть постарше всех остальных агентов и несколько старомоднее, потому что в своем сюртуке выглядел как импресарио из прошлого столетия. Ко всему прочему Кидик еще и плохо видел, поэтому носил очки с толстыми стеклами, которые делали его глава чрезмерно большими, придавая им неестественный вид. Все это, а также пушистые седые волосы, венком опоясывающие лысую макушку, привносили в облик Кидика что-то одухотворенное и клерикальное, но это ничуть не соответствовало действительности. На самом деле Кидика волновали лишь три вещи: еда, женщины и деньги. И всех трех ему чертовски не хватало.
Что касается еды и денег, то он тут же перешел к делу. Кидик пригласил Картера и Филлис в ресторан и ел два часа подряд, будто его три дня не кормили. Во время перемены блюд Кидик успел предложить Картеру свой проект.
– Мистер Картер, – начал он и промокнул губы салфеткой, – мне не нужно вам говорить, что вот уже несколько недель вы находитесь на пике популярности, которая превосходит популярность Дугласа Фэйрбэнкса [17] и американского президента Уоррена Хардинга. Газеты переполнены статьями о ваших приключениях… В общем, было бы глупо не обратить эту популярность в звонкую монету.
– Так-так, приключения, говорите, мистер Кидик, – обиженно заметил Говард.
Филлис знала чувствительные стороны Картера и попыталась сгладить ситуацию:
– Говард, мистер Кидик не хотел сказать ничего плохого. Он, конечно, знает, что ты известный археолог. Но для большинства людей все, что происходит в Долине царей, – это увлекательное приключение.
– Отлично сказано, отлично сказано! – оживившись, воскликнул агент и подмигнул Картеру. Затем, глядя на Филлис, произнес: – Если позволите, вы не просто очень красивая женщина, но еще и очень умная.
– Филлис не… – Говард хотел возразить, но Кидик опередил его:
– Я знаю, мы живем в двадцатых годах двадцатого века и наши моральные принципы несколько иные, чем были еще двадцать лет назад. Зачем сразу жениться? Я прошу вас, мистер Картер!
Говард растерянно смотрел, а Кидик продолжал:
– Я хотел бы сделать вам предложение, мистер Картер. Я организую для вас турне с лекциями по Соединенным Штатам Америки и Канаде. Только лучшие адреса: Карнеги-холл в Нью-Йорке, театр национальной оперы в Вашингтоне, Бостон, Филадельфия, Чикаго, Детройт. – Кидик поднял обе руки и нарисовал в воздухе прямоугольник. – Король Луксора рассказывает о величайшем открытии двадцатого столетия!… Американцы будут драться за места в этих залах и носить вас на руках. Это я вам гарантирую, иначе меня звали бы не Ли Кидик.
– Мистер Кидик…
– Называйте меня просто Ли!
– Ли, я не оперный певец и не звезда кино!
– Но вы – Говард Картер! Вы – нечто особенное. Что-то такое, чего никогда не было. Именно это и привлекает. Успех – это пять процентов таланта, остальное – реклама, так принято считать в Америке. Для своих кинозвезд я никогда бы не устроил такого большого турне. Как я уже сказал, было бы глупо не согласиться на мое предложение.
– Значит, я – глупец! – коротко ответил Картер. – Сожалею, что вы зря проделали такое дальнее путешествие!
– Говард! – Филлис беспокойно заерзала на своем стуле. – Ты еще не понял, что тебе предлагает мистер Кидик!
– Пару долларов. Ну хорошо, может быть, чуть больше. Что еще?
Кидик сложил ладони, как в молитве, потом склонил голову, так что его подбородок оказался на груди, и, чеканя каждое слово, произнес:
– Говард, я предлагаю вам тысячу фунтов за лекцию, ко всему прочему вы получите два автомобиля. Если хорошо разработать план турне, вы в день сможете читать по три лекции. Это – три тысячи фунтов в день. Больше, чем зарабатывают Мэри Пикфорд и Глория Суонсон, вместе взятые. Поймите же, мистер Картер, к концу турне вы будете богатым человеком!
Картер растерянно взглянул на агента. Не шутит ли он? Не смеется ли над ним? Тысяча фунтов за одну лекцию? Чтобы заработать такие деньги, ему нужно трудиться два года, и это при хорошей зарплате: У Говарда голова пошла кругом при мысли о таких деньгах.
– Ну что? – настойчиво спросил Кидик. В руках у него вдруг появилась пачка белой бумаги. Пять или шесть листов он положил на стол перед Говардом. А рядом – авторучку с золотым пером.
