– А вы не отсрочите ему уплату долга, аббат? – спросил приор, стряхивая с себя дремоту.
Аббат вытащил из-под груды пергаментных свитков резные чётки из жёлтой слоновой кости. Он весело рассмеялся.
– Неужто вы посоветуете мне, приор, лишить святую Марию добра, которое принадлежит ей по праву? Милосердие – великая добродетель, и я могу только хвалить вас за то, что вы и брат крестоносец поделились своим добром с первым встречным бродягой…
Тут аббат лукаво подмигнул своему собеседнику, а приор сморщился и позеленел при воспоминании о встрече в лесу, о молитве, о бегстве и неожиданном купании в ручье.
Заметив, что стрела попала в цель, аббат продолжал с усмешкой:
– Но вы пожертвовали от чистого сердца своё собственное добро, я же пекусь о землях святой Марии. Уж я и судью пригласил сегодня к обеду и лорда шерифа, чтобы покончить с этим делом. Конечно, замок рыцаря стар, и ветер гуляет в нём, как в хлеву, зато буковый лес его накормит желудями хорошее стадо свиней.
– Но ведь день ещё не кончен, – заметил приор. – Может быть, рыцарь ещё подоспеет.
– Денег-то взять ему негде. Найдётся ли такой человек во всём северном крае, чтобы поверить четыреста марок голодному рыцарю из Вирисдэля? Может быть, вы, приор, из уважения к его славным предкам… А вот и наши почтенные гости! Благословенны будьте, лорд судья! Благословенны будьте, лорд шериф! Близко ли солнце к закату?
– Благодарение богу, близко, – ответил королевский судья, отвешивая поклон аббату. – Во всяком случае, солнце ближе к закату, чем сэр Ричард Ли – к обители святой Марии.
– Прекрасно, прекрасно, лорд судья! Поспешим же за стол, пока не кончился день!
Пригибаясь, чтобы не стукнуться о низкий косяк, гости прошли вслед за аббатом в трапезную. Монахов не было здесь в эту пору, только два-три послушника дожидались своего пастыря.
Королевский судья поднял кубок с вином и воскликнул:
– Я пью за доброго сэра Ричарда Ли из Вирисдэля! За его славных предков и за их добро! За Вирисдэльский замок! За пашни, за луга, за буковый лес, за вилланов сэра Ричарда Ли!
И лорд шериф йоркский тоже поднял кубок. Но в это время в трапезную вошёл рыцарь Ричард Ли.
Привратник, отворивший ворота аббатства, впустил во двор всадника в алом плаще, а за ним – оруженосца.
– Никогда ещё не видывал я такого коня! – воскликнул привратник, любуясь вороным жеребцом.
А всадники, спрыгнув наземь, сбросили с себя богатые плащи и остались: рыцарь – в изорванной ржавой кольчуге, оруженосец – в заплатанной кожаной куртке. И не успел ещё привратник прийти в себя от изумления, сэр Ричард Ли переступил порог трапезной.
– Благослови вас господь! – сказал он, преклоняя колено. – Святой отец, я пришёл в назначенный день.
Рука аббата дрогнула, и капля вина прокатилась по его рясе, оставив на бархате серебряный след. Монах впился в рыцаря пристальным взглядом, потом облегчённо вздохнул. Его успокоил нищенский наряд должника.
– Принёс ты мне деньги, рыцарь? – спросил он резко, не ответив вошедшему на приветствие.
– Ни пенни, – тихим голосом промолвил сэр Ричард Ли.
Аббат затрясся от радости. Он долго смеялся, потирая руки и всхлипывая, переглядываясь то с судьёй, то с шерифом йоркским. Потом залпом осушил свой кубок и громко стукнул им по столу.
– Мы не ошиблись с вами, лорд судья! – воскликнул он, вставая. – Земля Ричарда Ли ближе к святой Марии, чем солнце к закату. Зачем же ты пожаловал сюда, сэр рыцарь, если у тебя нет четырёхсот золотых, чтобы заплатить свой долг?
– Чтобы просить тебя, святой отец, дать мне ещё хоть немного сроку. Именем пречистой девы Марии прошу тебя…
– Вы слыхали, судья? Именем девы Марии он просит, чтобы мы подарили ему то, что по праву принадлежит деве Марии! Однако ты многого просишь, сэр рыцарь. Что же вы не пьёте, шериф?
Судья прошёлся по залу и остановился перед Ричардом Ли.
– Нет, дорогой мой рыцарь, – сказал он, – просить теперь поздно. Если тебе нужен добрый совет, скачи поскорей назад в Вирисдэль попрощаться с землёй и с замком.
– Так защити меня ты, шериф города Йорка! – вскричал рыцарь. – Не допусти, чтобы я ушёл отсюда нищим!
– От тебя ли я слышу это, сэр Ричард Ли? С каких это пор гордые саксы гнут шею перед норманнами?
Даже при этой обиде у старого рыцаря хватило силы сдержаться. Он снова обернулся к аббату.
– Будь милосерд, святой отец! Распоряжайся моей землёй, как своей, пока я не уплачу тебе долга, но не отнимай её у меня навсегда! Я буду служить тебе простым вилланом. Клянусь Христом, распятым на кресте, я верну тебе долг до последнего пенни!
Аббат насмешливо покачал головой.
– У святой Марии довольно есть вилланов, которые пашут получше тебя. А в страдную пору мы выгоним в поле вилланов сэра Ричарда Ли – того, что когда-то владел Вирисдэлем.
Куда ни обращал глаза рыцарь, он всюду встречал злорадную усмешку. Только приор, верный своей привычке, мирно дремал, спрятавшись за серебряным распятием.
– Хорошо, коли так! – грозно воскликнул сэр Ричард. – Ты хочешь, монах, чтобы я стал перед тобой на колени? Берегись! Если мне не судьба владеть землёй, мечом я владею отлично. Помни: не поздоровится новым хозяевам Вирисдэля!
Судья зашептал что-то на ухо аббату. Тот кивнул головой.
– Послушай, сэр Ричард Ли, – сказал аббат, – ты горячишься напрасно. Четыреста марок были даны тебе под залог твоих владений. Ты не вернул долга в срок. Значит, отныне и земля твоя и замок принадлежат аббатству, и судья и шериф тотчас же могут скрепить наше право подписью и королевской печатью. Но я не хочу обижать тебя. Твой феод стоит больше четырёх сотен марок. Поэтому я полагаю, что святая Мария не будет в обиде, если, кроме тех денег, что ты задолжал, я дам тебе ещё сто золотых.
– А двести не заплатишь? – Сэр Ричард перекинулся взглядом со своим оруженосцем, весёлым Клемом из Клю, который стоял у порога, неподвижный, как статуя. – Может быть, ты подаришь мне ещё двести?
– Нет, двухсот не могу заплатить. Вот, может быть, нам поможет судья?
– Пожалуй, – кивнул головой судья. – Добавлю и я пятьдесят. За лужок, что возле буковой рощи…
– Клянусь святым Вульфстаном, – вскричал тут рыцарь, – много видал я псов, но не видал таких жадных! Так нет же, не владеть моим замком ни судье, ни монаху! Получай, аббат, свой долг – гляди, солнце ещё не село! Считай получше да смотри, хороша ли монета.
Перехватив из рук Клема из Клю кошель, рыцарь раскрыл его и опрокинул над столом. Закатный луч солнца проскользнул в окно трапезной и зажёг золотые монеты красным огнём.
Разбуженный переполохом приор полез под стол поднимать скатившуюся на пол монету. А солнце…
Солнце помедлило ещё немного в небе, чтобы осветить ласковыми лучами двух всадников в ярких плащах, удалявшихся от аббатства святой Марии по дороге, которая ведёт на запад, – счастливого рыцаря Ричарда Ли и его весёлого оруженосца, молодого Клема из Клю.
11. О ТОМ, КАК СЛУЖИЛ РЕЙНОЛЬД ГРИНЛИФ ШЕРИФУ
И повар Джону отпустил
Три добрых тумака.
«Люблю удар, – промолвил Джон, —
Такого кулака!»
– Где это видано, чтобы до полудня морить людей голодом?
– А где это видано, чтобы слуга храпел до полудня? Лорд шериф давно на охоте, а ты только сейчас продрал глаза. Будь я на месте шерифа, давно бы…
– Да накорми меня, старый хрыч! Говорю тебе, я не монах и не намерен поститься!
– Придётся поститься, пока не вернётся хозяин. Корки хлеба не дам тебе, бездельнику, до его возвращения.
– Ну хоть горло дай промочить! Неужто жаль тебе кружки эля?
Ключник повернулся спиной к Рейнольду Гринлифу и, гремя ключами, принялся запирать кладовую.
– Ладно! Коли так, мы и сами возьмём, – сказал Рейнольд Гринлиф и взмахнул рукой.
Старик кубарем откатился в сторону. А шерифов слуга ударом ноги вышиб дверь и, пригнувшись, вошёл в чулан.
Он нацедил себе кружку эля, осушил её и налил вина.
Ключник, не смея пошевельнуться, сидел на полу, таращил на него глаза и беззвучно шептал молитву.
Рейнольд Гринлиф обернулся к старику и сказал добродушно:
– Может, выпьешь со мной, старина? Прямо скажу, неплохое вино у лорда шерифа!
Но, кроме вина, в чулане было немало припасов. Вытащив из-за пояса нож, Рейнольд Гринлиф отрезал ломоть пшеничного хлеба и снял с крюка копчёный окорок.
Отправляя в рот кусок за куском, причмокивая да похваливая, пропуская между кусками то кружку эля, то кружку вина, весёлый стрелок и думать забыл о старичке, а тот ползком выбрался вон из коридора, поднялся на ноги и пустился бежать на кухню.
Широкая тень вдруг совсем заслонила Рейнольду Гринлифу свет.
Он оторвался от окорока и увидел, что в дверях стоит старший повар лорда шерифа, а из-под локтя у него выглядывает клок серой бороды старого ключника.
– Хорош слуга, который спит до полудня! – сказал повар так громко, что все пустые бочки и кувшины, какие были в чулане, откликнулись дружным гулом.
