«пошли вы нахрен, кто вы такие? Вы нам не нужны». Америка их забрала, в Калифорнии они поселились. Вражда развилась, страшный национализм. То есть самосознание такое: «я такой-то, мне никто не нужен». Так все оборзели. «Как это так? Русские в Казахстане живут, пошли вы нахрен, это наша страна!». Вот и всё. Особенно, когда отделились, всё, полностью.
И: То есть Перестройка — это была свобода слова…
Валерий: Да, условно собрались, стали создавать партии, многопартийную систему.
И: Это какой год примерно?
Валерий: Ну, 91-ый. Распад Союза, 90-91-ый, 89-ый. Всё это брожение пошло в народе.
Евгения: Тут ещё и потому, что магазины пустые.
Валерий: Чеченцы с ингушами, ингуши с карачаевцами. И пошло, и пошло, и пошло. А жили одним народом, вот бандеровцы стали просыпаться, тут же молдаване: «мы румыны, мы не молдаване. Зачем нам русский язык? Мы румыны». А прибалты первые поднялись: «вы нас оккупировали во время войны, мы не Россия, мы не Советский Союз, мы Запад» — и пошло дело, тоже войска вводили. Войска вводили в Прибалтику, в Грузию, в Тбилиси досталось им здорово, даже были случаи, когда лопатками сапёрными их убивали, Грузин, разгоняли демонстрации. Потом поняли, что бесполезно — вывели войска. Войска были, вводили в Казахстан, вводили в Азербайджан. А когда первым секретарём Казахской обком партии назначили русского, вообще они все, казахи, поднялись. Стали русских избивать. В итоге его убрали, казаха поставили, вот национализм воспрянул. Благодаря тому, что, во-первых, американцы поработали, националисты поднялись, им нужно было отделиться, чтобы всю власть захватить к себе, наживаться на этом, на Республиках. Вот они наживались, а люди работают где? В России все, эти узбеки, и весь Кавказ, у них работы не стало, всё разворовали, растащили. Вот и всё. Были демонстрации такие. Конечно, были протестующие, «русские — вон, армяне — вон», резня была, сразу же, тут же. КГБ следило за этим делом, понимаешь? А КГБ разогнал Горбачёв (!) 36, расформировал, все тайны рассказали американцам, все заложенные кирпичи в здания посольства наушники, всю схему он выдал, Горбачёв. Всё это вырезали, выкинули, и они изолировались. Наша разведка опустошилась. КГБ преобразовали в ФСБ. Вот и всё: мир-дружба-жвачка. «Америка нам не враг!». Американцы работали, они поднимали вот эту волну национализма, приезжали и через посольства работали. Вот и всё. Пошла резня. Были войска, потом всё отделилось, распалось. Тем более президент алкоголик. Ему водку подливали, всё он подписывал то, что нужно. Ельцин пил беспробудно. Прилетел пьяный, в Англии высадился, там встреча с ирландской делегацией должна была быть, а он напился, даже из самолёта не мог выйти. Так его и не дождались, он улетел. А потом его спрашивали: «Борис Николаевич, а почему вы не вышли?», — был президент Ирландии, — «не вышел?! Не разбудили! Накажу!». Как могли не разбудить главу государства? «Не разбудили!» (смеётся). Он из Америки летел в Англию, и пересадка была, пришло из Ирландии руководство, а он не вышел. Так вот напился в стельку. Вот кто руководил страной. Что он мог сделать? Только рушить, и всё.
И: Горбачёв он был вплоть до 91-го, а откуда Ельцин?
Валерий: Ельцин… Дело в том, что Горбачёв был президентом Советского Союза, а потом верховный совет ввёл должность президента России. Потом пришли президенты Башкирии, Татарии, Калмыкии — везде стали президенты вдруг. И Ельцин объявил суверенитет Российской Федерации. «Мы независимы от Советского Союза». Горбачёв говорит: «как так? Как это вы независимы, отчего вы независимы-то? Это Россия, всех Россия сплотила, а вы объявляете независимость от чего, от Советского Союза? Как так может быть такое?». Вот и всё. А потом он поехал в Беловежскую пущу, в Минске соглашение, Шушкевич, украинец-то, Кравчук и Ельцин. Подписали Беловежскую пущу, согласно которой было создано Содружество Независимых Государств. Но в начале это было вроде как лояльно: общие войска, общая валюта, единый рубль, единый экономический строй — только вроде как на стороне. Но как только они провозгласили независимость, войска заставили принимать присягу на Украине: «вы присягаете Украине уже, вы не Российские». Один лётчик даже сбежал, самолёт угнал, «я», — говорит, — «не буду в этой армии». Валюту стали делать — и всё: они практически отделились. Газ им дай по льготе.
Евгения: Ну, а потом-то путч же сделали. Поэтому-то Горбачёв-то и ушёл.
И: Расскажите про августовский путч.
Валерий: Ну, путч это в глазах Горбачёва, в глазах Ельцина. Создали ГКЧП люди, которые, собственно… идея у них была хорошая, но они были безвольные.
И: А что за идея?
Валерий: Идея? Сохранить Советский Союз. Горбачёв тоже не хотел разрушения, он говорил: «это будет катастрофа, мы связаны экономически, политически, нельзя рушить Советский Союз». Но другие члены политбюро сказали: «давайте, Михаил Сергеевич, вводить особое положение, давайте будем вводить войска, чтоб сохранить Союз». Он сказал: «ладно, я еду в отпуск (!), я еду в Крым, делайте: получиться — я вас поддержу, не получится — сами отвечаете». Он уехал в Крым.
И: То есть он просто бросил всех?
Валерий: Он бросил всех, уехал в Крым. Тут, значит, объявили Государственный Комитет по Чрезвычайному Положению, там и военные входили, министр обороны и члены правительства. Объявили, и Ельцин тут же выступил: «как это так? Горбачёва убрали, изолировали. Президента нет, а эти незаконные якобы».
И: Я правильно понимаю, что Горбачёв сам решил отдохнуть, а Ельцин говорит, что его изолировали?
Валерий: Да. Но не получилось, народ не пошёл за этим ГКЧП. Во-первых, это были не авторитетные люди с дрожащими руками перед экраном. Во-вторых, надоела всем уже безработица, надоел голод, отсутствие питания (Евгения: ни зарплаты, ничего не было). Народ пошёл за Ельциным. Ельцин выступил: «всё мы сделаем, то да сё, всё будет хорошо». Он молодой, энергичный. Компартия уже всем надоела, она уже ничего не делала, никакого коммунизма не построила, а он вышел из партии, пик популярности, популизм, лозунги — и народ пошёл за Ельциным. А Горбачёв сказал: «а меня изолировали, я не мог, меня арестовали, я даже не знал про ГКЧП», — а он был в новом санатории, только что выстроенным, — «вот я пошёл на чердак и нашёл старый радиоприёмник, включил, узнал». Как? Какой старый радиоприёмник? В общем, чушь порол. А военные, которые около санатория находились на кораблях, они говорили: «да мы ему знаки подавали, махали, а он купался, плавал. Мы могли бы вывести его оттуда». Ничего он не был изолирован, всё это враньё, он сам намудрил, испугался. И всё, потом приехал, Ельцин его
