поверили? Я ныне почти все дела новобранцев лично проверяю. Приходится этим заниматься. И возможно, что вы говорите правду. Но ведь можно предположить, что вы красный агент?
— Я?
— А почему нет?
— С чего это у вас, господин начальник полиции, возникло такое мнение обо мне?
— Потому что мы ждем красных агентов, господин Красильников. Вы ведь имеете представление о том, что у нас здесь происходит?
— Живёте вроде ничего. По нынешним временам даже слишком хорошо.
— Мы просто даем людям зарабатывать. У нас здесь можно сказать настоящий социализм, а не тот, что был построен в СССР. Землю отдали крестьянам без права продажи. Скоро будет обнародован закон о земле. Люди смогут зарабатывать. Знаете, когда я понял, кто такие кулаки?
— Кулаки? — переспросил Красильников.
— Это зажиточные крестьяне, которых советы принялись уничтожать. Я ведь тогда был работником советской системы. И я увидел этих самых эксплуататоров трудового народа. Оказалось, что это добросовестные труженики на земле. Они и были основой русского сельского хозяйства. Советская власть сделала ставку на бедняка. Иными словами на лодыря, который работать не хотел. И понятно, что его пришлось заставить. И так был построен тот самый казарменный социализм. У нас все не так.
— Дак я разве против?
— Но против те люди, что сидят в Москве. Мы показываем, что такое новый порядок. И местные принимают его. А знаете почему?
— Почему?
— Жить стало легче, чем при советах. И Советы будут стараться ликвидировать нашу республику. Развалить изнутри. Для них мы враги.
— Но я разве враг?
— В последние два дня к нам в Локоть прибыло четыре человека. Вы, бывший сержант Красной Армии, по документам дезертир. Еще один дезертир, но он в отличие от вас у красных не служил. Сбежал на стадии повестки в военкомат. Бывший бухгалтер, не успевший эвакуироваться с советами. Девушка-санитарка, которая попала в плен в Вяземском котле.
— И вы думаете, что один из нас агент большевиков?
— Возможно, что и так, а возможно, что вы все агенты большевиков.
— Но также возможно, что большевиков среди нас нет, господин начальник.
— И это возможно, господин Красильников. Из всех для личной беседы я вызвал вас. Вы показались мне наиболее умным человеком среди троих. Вас можно проверить кровью. Но не думаю, что большевистского агента этим можно напугать.
— Кровью?
— Заставить вас принять участие в расстреле.
— Меня? Но я…
— Вы бы отказались?
— Я не знаю.
— Это не ответ. Если я предложу вам возможность купить себе жизнь путем отнятия чужой жизни совсем незнакомого вам человека. Что вы выберете?
— Я никогда не делал ничего подобного.
— Но этого никто из палачей ранее не делал. И с палачами у нас напряженка.
— Я могу пригодиться в полиции. В бою я готов себя показать. В бою. Но не в стрельбе по живой мишени.
— Но в бою также нужно стрелять.
— Но там твой враг вооружен.
И здесь Третьяк вспомнил про недавно им принятого Галущака, сельского начальника полиции. Если майору фон Дитмару он нужен, то пусть остается в Вареневке. Но зачем именно на посту начальника? А если вот этого перебежчика назначить начальником? Там и проверка будет молодцу.
— Значит, в полиции служить желаете, господин Красильников?
— Да.
— Тогда я поручаю вам село Вареневку. Там у нас есть небольшой полицейский отряд. Десять человек. И начальника у них пока нет. Есть временно исполняющий Галущак. Вот я вас и назначу туда начальником полиции.
— Начальником?
— Но вы же имеете боевой опыт? Бывший сержант. С отделением справитесь. Опыт командования имеете. Десяток сельских полицаев невелика дивизия.
— Но я там никого не знаю.
— И что с того? Завтра вам оформят все документы, и вы можете выдвигаться в Вареневку.
— Выдвигаться на чем?
— На местном рынке наверняка найдётся селянин из Вареневки. Он вас на своих санях с шиком домчит. Согласны с назначением?
— Согласен, господин начальник полиции.
* * *
Управление полиции Локотского самоуправления.
Полицейский следователь Лисовин.
Допрос Антонины Моргуновой.
Декабрь, 1941 год.
Полицейский следователь Лисовин смотрел на молодую девушку и спросил:
— Ваши имя и фамилия?
— Моргунова Антонина Макаровна. Я уже дала показания.
— Придется дать их еще раз. Вас захватили в плен. И вы военнопленная. Сейчас я решаю вашу судьбу, Антонина. Поймите это.
— Но я уже ответила на все вопросы. Больше я ничего не знаю.
— Где вы родились?
— В Москве.
— Вот как? Здесь этого нет.
— Но мне ранее не задавали такого вопроса. Интересовались только годом моего рождения.
— Так вы коренная москвичка?
— Родилась в Москве. Но меня отправили в деревню, где я и училась в школе 8 лет. После чего моя семья снова вернулась в Москву. В Москве я поступила в медицинское училище.
— Вы медсестра?
— Училище я не закончила. Началась война.
— Вы пошли в армию добровольцем?
— Да. Стала санитаркой в 147-м стрелковом полку. Попала в окружение под Вязьмой. Там выжили немногие.
— Но вам это удалось?
— Как видите, если я сижу перед вами. Я очнулась в окопе среди мертвых тел.
— Вас не ранило?
— Нет. Только контузия. Я скрылась в лесу и провела там два дня.
— И что потом?
— Я вынуждена была пробраться в какую-то деревню в поисках пищи.
— И что же?
— Попала в плен. В село вошла немецкая часть и меня захватили.
— И что было потом?
— Присоединили к колонне пленных. Но мне через два дня снова удалось сбежать. Мне помог один пленный красноармеец. Его фамилия Федчук. Имя — Мирон. Мы с ним добрались до села Красный лиман, где у Федчука дом и семья. И он бросил меня.
— И вы снова сдались немцам?
— Именно так, господин следователь. Я имела желание найти местных партизан, но не нашла. И пришлось сдаться. А немцы уже передали меня сюда.
— И что же вы хотите от нас?
— Возможно, что вы найдете для меня работу.
* * *
Управление полиции Локотского самоуправления.
Начальник полиции Третьяк.
Допрос Станислава Чекменева.
Декабрь, 1941 год.
Начальника полиции Локтя Третьяка заинтересовал еще один человек. По документам это был скромный бухгалтер Станислав Чекменев. Ранее трудился в губсоюзе 23. Ныне скитался без места и искал, где приклонить голову. Сам явился в Локоть.
— Вы были бухгалтером, господин Чекменев?
— Так точно, господин начальник.
— Такие люди нам нужны, особенно с опытом работы. У вас большой опыт?
— Не совсем, господин начальник. Я проработал бухгалтером всего три года. До этого еще два года счетоводом. Но это до моего поступления в техникум. Меня туда по комсомольской путевке направили. Я до работы с цифрами способный.
— И в какой области хозяйства
