Надо было остаться в отеле, просмотреть записи, изучить карту, чтобы завтра говорить более или менее убедительно. Но лучше всего было бы прийти сюда одному.
Словоохотливость шагавшего рядом полковника раздражала пастора, хотя он и понимал, что подобная черствость не пристала его сану. Кому интересно, что в 1948 году здесь стоял его полк? Какое это имеет отношение к раскинувшейся перед ними картине?
— И вот, — говорил полковник, — в мае мандат передали ООН, и к первому июля мы покинули Израиль. По-моему, нам следовало остаться. С тех пор здесь творится черт знает что. В этой части света никогда не успокоятся: наши кости уже истлеют в земле, а они все еще будут драться за Иерусалим. Красивое, знаете ли, место, когда смотришь отсюда. Ну и пылища же была в Старом городе.
Ни ветерка, ни шороха. Справа от них застыла в неподвижности купа пиний. Слева поднимался совершенно голый склон холма: вероятно, эту землю давно не обрабатывали. Но Бэбкок мог ошибаться: лунный свет обманчив, и неясные очертания, белевшие слева и похожие на валуны или обломки скал, могли оказаться надгробными памятниками. Когда-то здесь не было ни этих мрачных пиний, ни кипарисов, ни православного собора — лишь оливковые деревца, серебристые ветви которых ласкали каменистую почву, да журчание ручья, весело бегущего через долину.
— Странное дело, — сказал полковник. — Покинув эти места, я стал забывать запах пороха. Вернувшись домой, служил какое-то время в своем полку в Олдершоте. [41] Но тут началась реорганизация армии, то, другое; жена часто болела… Так что я решил все бросить и подал в отставку. Останься я в армии, я бы получил полк и отправился в Германию. Но Алтея не захотела, да это было бы и несправедливо по отношению к ней. Видите ли, отец оставил ей их родовое поместье в Литтл-Блетфорде. В этом городе она выросла, в нем была сосредоточена вся ее жизнь. Собственно, так оно и есть. Она много делает для местных жителей.
— Вы жалеете, что ушли из армии? — спросил Бэбкок, стремясь показать полковнику, что слушает его с интересом. Однако вопрос этот стоил ему определенного усилия.
Полковник ответил не сразу, и в тоне его вместо обычной жизнерадостной самоуверенности сквозили недоумение и растерянность.
— Вся моя жизнь была в армии. И вот что интересно, падре, — до сегодняшнего вечера я не отдавал себе в этом отчета. А сейчас я стою здесь, смотрю на город, и многое приходит мне на память.
Впереди что-то зашевелилось в темноте. Вдоль стены крался Робин с картой и карманным фонариком в руках.
— Мистер Бэбкок, — обратился он к пастору, — они, наверное, прошли вон через те ворота налево. Их отсюда не видно, но на карте они отмечены. Я говорю об Иисусе с учениками, ну, понимаете, тогда, после вечери. Вероятно, в то время сад занимал весь холм до самой вершины, а не только подножие, где сейчас стоит церковь. Между прочим, если мы спустимся немного ниже и сядем у стены, то сможем представить себе всю картину: как воины и слуги первосвященников выходили из ворот с факелами, возможно как раз там, где только что проехала машина. Ну пойдемте же!
Светя фонариком в разные стороны, Робин побежал вниз по тропе и вскоре скрылся за поворотом стены.
— Смотри под ноги! — крикнул ему вдогонку дед. — Здесь очень круто, не упади! — Полковник снова обратился к своему спутнику: — Читает карту не хуже меня. В девять-то лет!
— Я пойду за ним, — сказал Бэбкок. — Как бы чего не случилось. Подождите меня здесь.
— Не беспокойтесь, падре, — возразил полковник, — малыш знает, что делает.
Бэбкок притворился, будто не слышит полковника, — удобный предлог хоть ненадолго остаться одному. Иначе картина, открывающаяся его взору, не произведет того впечатления, к которому он стремился, и по возвращении он не сможет описать ее своим ребятам.
Полковник Мейсон остался стоять у стены. Вскоре у него за спиной послышались медленные осторожные шаги его жены и мисс Дин, и в неподвижном холодном воздухе зазвучал голос леди Алтеи.
— Если мы их не встретим, то вернемся в отель, — говорила она. — Я как-никак знаю, что бывает, когда Фил берет бразды правления в свои руки. Он всегда уверен, что знает дорогу, но слишком часто обнаруживается совершенно обратное.
— В это трудно поверить, — заметила мисс Дин, — ведь он военный.
— Милый Фил! — смеясь, сказала леди Алтея. — Ему так хочется, чтобы все думали, что он мог стать генералом. Но увы, до генерала он бы все равно не дослужился. Такова истина. Я это знаю из верного источника, от одного из сослуживцев Фила. О, безусловно, его очень любили, но дальше он, бедняжка, никогда бы не продвинулся, тем более — в современной армии. Вот мы и уговорили его подать в отставку. Он так и сделал. Порой мне очень хочется, чтобы Фил проявлял побольше активности в делах нашего города и прихода. Сейчас я должна действовать за двоих. А в какое чудо он превратил наш сад!
— О да, ваш цветочный бордюр.
— А альпийская клумба? В любое время года от нее просто глаз не оторвать.
Шаги стали стихать. Женщины шли, не глядя по сторонам, — рытвины и ухабы на дороге поглощали все их внимание. На мгновение их силуэты четко обозначились на фоне деревьев, затем они свернули следом за Робином и Бэбкоком и исчезли.
Не обнаруживая своего присутствия, полковник дал им пройти. Затем он поднял воротник пальто — ему показалось, что вдруг похолодало, — и медленно пошел назад, к отелю. Он уже был почти наверху, когда неожиданно столкнулся с двумя членами их группы, спускавшимися вниз.
— Эй, полковник! — окликнул его Джим Фостер. — Вы даете отбой? А я-то думал, вы уже в Иерусалиме.
— Очень похолодало, — сухо ответил полковник, — не вижу смысла спускаться в долину. Остальные разбрелись по склону.
Коротко попрощавшись, он снова стал подниматься к отелю.
— М-да, если он наскочит на мою жену и скажет ей, что видел нас вместе, будут крупные неприятности, — сказал Джим Фостер. — Вы не боитесь рискованных ситуаций?
— А чего мне бояться? — удивилась Джил Смит. — Мы не делаем ничего плохого.
— Так вот, милая девочка, я не привык ходить вокруг да около — да или нет? Не беспокойтесь, Кэт сумеет утешить вашего мужа в баре. Осторожно, дорожка крутая. Этот скользкий склон прямо-таки создан нам на погибель. Держитесь за мою руку.
Резким движением Джил сорвала с головы шарф, вдохнула полной грудью и тесно прижалась к своему спутнику:
— Вы только посмотрите на все эти огни. Пари держу — в городе
