К Хиве стягивались красноармейские части. При подходе к Питняку начались ожесточенные бои с бандами ярого туркменского националиста Агаджи Ишана. После тяжелых двухдневных боев Питняк был отбит. В Турткуле кавалерийский эскадрон под командованием политрука Суринова сумел проскочить басмаческие заставы и, соединившись с рабочими отрядами в городе, сумел неожиданной атакой опрокинуть врага.
Узнав о поражении своих отрядов в Питняке, Хазараспе, Турткуле, Джунаид-хан снял осаду с Хивы. Действующему западнее Куня-Ургенча 4-му Актюбинскому кавалерийскому полку была поставлена задача преследовать отходящие, основательно потрепанные отряды Джунаид-хана. 26 февраля 1924 года полк выступил вглубь песков по следам врага на его базы Чарышли и Орта-Кую. 29 февраля 1924 года у колодцев Балыклы произошел финальный бой, где погибло большинство басмачей. В конце марта 1924 года отряды Джунаид-хана были рассеяны, а их главарь с 250 бандитами бежал за границу.
Однако в эмиграции он прожил недолго. Власть позволила вернуться обратно и поселиться в Кара-Кумах возле колодцев Орта-Кую, Пешка-Кудук и Чарышли.
В 1927 году Джунаид-хан собрал отряд численностью около тысячи басмачей и 19 сентября объявил о своем новом (уже третьем) походе против советской власти. Его отряд захватил район 5-го аулсовета и намеревался атаковать город Ильялы. В кровопролитных боях с Красной армией он потерял большинство своих джигитов, в т. ч. и двух сыновей.
В 1931 году он предпринял последнюю попытку свергнуть советскую власть в Туркмении. В упорном бою, продолжавшемся двое суток у колодцев Туз и Чазыл в Кара-Кумах, басмачам было нанесено поражение, а через несколько дней неотступного преследования их остатки были разгромлены у колодца Дахлы. Джунаид-хан бежал за границу. На сей раз навсегда.
Однако с туркменским басмачеством было окончательно покончено лишь в 1938 году, когда Красная армия добила последние банды. Джунаид-хан, действуя из Ирана, а потом из Афганистана, продолжал оставаться лидером басмаческого движения, руководил переходами подчиненных ему бандформирований через советскую границу, засылал своих эмиссаров в Туркмению.
В 1933–1934 годах Красная армия вновь вела в пустыне ожесточенные бои с туркменскими басмачами. Они завершились лишь с уничтожением абсолютно всех курбашей, выступавших против советской власти.
В 1938 году, будучи 81-летним стариком, умер Джунаид-хан – единственный главарь среднеазиатских басмачей, сумевший избежать справедливого возмездия. На этом с басмачеством как религиозно-политическим движением в Средней Азии было покончено окончательно[115].
Басмач, пришедший из Турции
Если Джунаид-хан был коренным местным жителем и уже при рождении получил привилегированное положение в местном обществе (сын вождя одного из племен), то Энвер-паша родился в Турции в 1881 году, а его отцом, по данным одних источников, был мелкий чиновник министерства общественных работ, других – простой железнодорожный рабочий. Он выбрал военную карьеру. В 1903 году окончил военную академию. Летом 1908 года он участвует в восстании против турецкого султана. В результате монарх капитулировал, а к власти в стране пришли члены партии «Единство и прогресс», позднее получившие прозвище «младотурки». Энвер-паша был назначен военным атташе в Германию. В 1911 году он возвращается в Стамбул и почти сразу же выезжает в Северную Африку, где началась итало-турецкая война. И хотя Турция проиграла, это никак не отразилось на его карьере. Энвер-паша получил звание генерала и стал одним из лидеров «младотурок». После поражения страны в Первой балканской войне 23 января 1913 года он во главе отряда офицеров ворвался на заседание правительства и потребовал от султана его отставки. Через год он стал лидером захватившего власть в стране «триумвирата» (Энвер-паша, Талаат-паша и Джемаль-паша), главой партии «младотурок», военным министром и по совместительству – начальником генерального штаба. Его триумф длился недолго. Втянув Турцию в Первую мировую войну на стороне Германии, Энвер-паша просчитался. В конце октября 1918 года он был вынужден бежать вместе с двумя другими членами триумвирата в Германию, где жил под псевдонимом Али-бей.
В июне 1919 года турецкий трибунал заочно приговорил его к смертной казни. Дороги назад не было. И тогда Энвер-паша предложил свои услуги Москве в деле освобождения народов Востока от ига колонизаторов. Среди мусульман он пользовался большим авторитетом, поэтому большевики с радостью заключили с ним соглашение о сотрудничестве. Энвер-паша объявил себя сторонником идей Коминтерна и в начале 1920 года опубликовал ряд статей, призывающих к борьбе с колонизаторами.
В августе 1920 года Энвер-паша перебрался в Москву. Об его активном сотрудничестве с руководителями Советской России и достигнутыми результатами подробно рассказано в книге Александра Колпакиди и Дмитрия Прохорова «КГБ: приказано ликвидировать»[116], поэтому мы не будем подробно останавливаться на этом вопросе. Отметим лишь, что к концу сентября 1921 года он понял, что сделать политическую карьеру у большевиков не получится. Была идея вернуться в Турцию: там шла битва за власть между султаном и будущим турецким диктатором Мустафой Кемалем Ататюрком. Присоединиться к кому-то из них он не мог. Первого Энвер-паша лишил власти, а второй сам мечтал о кресле руководителя страны. Была еще одна причина. Мустафа Кемаль Ататюрк выступал за светское государство, а Энвер-паша считал, что оно должно быть исламским. Если бы тогда к власти пришел не Ататюрк, а Энвер-паша, то сейчас бы миллионы туристов не ездили бы в Турцию и сейчас страна была бы похожа на Иран или Судан[117].
4 октября 1921 года Энвер-паша приехал в Бухару, где проводил сложную политику, представляя интересы Советской России, беседуя с членами правительства Бухарской народной советской республики (далее – БНСР), при этом наводя контакты с басмачами и эмиром. Точно неясно, в чем заключалось его поручение от Советской власти, однако он прибыл в Бухару официально вместе с советскими представителями.
Тогда он предложил советским властям себя в качестве советника Красной армии по формированию национальных частей в составе Красной армии и взаимодействию с басмачами против эмира.
После консультаций с местными властями Бухары и с правительством БНСР он написал в Москву письмо с требованиями уважения независимости БНСР и вывода войск Красной армии с территории Бухары.
В конце октября 1921 года, имея в руках информацию о составе, численности и дислокации частей Красной армии в регионе, он принял решение противодействовать большевикам и поднять панисламское движение за освобождение Средней Азии от красных империалистов, для чего взял на себя миссию объединения отрядов басмачей в борьбе с советской властью и перешел в Восточную Бухару, где возглавил басмаческие силы в этом регионе. Этому способствовал и созданный еще ранее по его инициативе подпольный антисоветский Комитет национального объединения во главе с Верховным муфтием Ташкента Садретдином-ходжой Шарифходжаевым.
Энвер-Паша с группой турецких офицеров отправился в Восточную Бухару на переговоры с лидерами отрядов басмачей. Ибрагим-бек отнесся к нему с большим подозрением, разоружил его группу и продержал под арестом три месяца. Кроме недоверия была еще и личная неприязнь. Ибрагим-бек с 1920 года состоял на службе у бухарского эмира Сейида Алим-хана и добился больших успехов в деле объединения разрозненных отрядов басмачей, оперировавших в этом районе. В Энвер-паше он справедливо видел опасного соперника, стремящегося занять его место.
И это был не единственный враг Энвер-паши. Многие в Бухаре не смогли простить ему союз с эмиром. Выше мы уже рассказали о специфике жизни в Бухарском ханстве при этом правителе. Мало кто желал возвращаться к прежним порядкам.
Один из представителей старого поколения Туркестана Махмуд Хаджа-Бехбуди, великий человек и ученый молла-шариатист, предательски убитый в 1919 году бухарским эмиром, сказал в свое время: «Пока в Бухаре существует автократическая власть эмира, сумерки над Центральной Азией не рассеются».
Энвер-паша, явившись с европейского берега, зная уроки Турецкой революции, забыв этот опыт, решил восстановить власть бухарского эмира, возродить источник сумерек.
А степень близости эмира и турецкого генерала достигла такой степени, что бывший министр султана стал «великим визирем Его Величества Государя святой Бухарии». Силы восставших оказались, таким образом, разделенными на два враждующих между собой лагеря. Восставшие Ферганы отказались признать авторитет «великого визиря» бухарского эмира. В стране началась необузданная агитация против Энвера-паши. Его вчерашние поклонники превратились в его врагов[118].
