Через год после заключения договора с греками Игорь погиб от рук своих своевольных подданных – племени древлян. Вообще, повернись чуть по-другому история, то не киевский князь брал бы дань с древлян, а наоборот. Еще до прихода в Поднепровье Вещего Олега с дружиной древляне уже успели создать собственное княжество с центром в городе Искоростень и ни в чем не уступали своим восточным соседям-полянам, центром которых был Киев. Более того, в летописях встречается упоминание о том, что древляне притесняли киевлян, так что не вмешайся в процесс создания государства северяне, быть бы Искоростеню столицей. Но произошло то, что произошло, и в 883 году Вещий Олег заставил древлян признать свою власть. Правда, на этом этапе их зависимость от Киева ограничивалась необходимостью выплачивать дань и посылать воинов для участия в княжеских походах. После смерти князя Олега древляне попытались выйти из-под контроля Киева, но не получилось. В 945 году князь Игорь, который, несмотря на подарки из Константинополя, остро нуждался в деньгах, попытался собрать дань дважды за год. При этом его дружинники, видать, настолько рьяно взялись за выколачивание налогов и сборов, что древляне взялись за топоры. Князь Игорь еще и подлил масла в огонь, отправив основную часть дружины с собранным добром в Киев. В итоге князь остался в центре многолюдной и недружественной земли лишь с маленьким отрядом телохранителей, чем спровоцировал нападение древлян. Ведь на всю киевскую дружину никто бы не решился напасть, и все недовольство ограничилось бы ворчанием да взглядами из-под бровей. Теперь же киевлян была всего горстка, и горячие головы из древлян решились радикально решить вопрос дани.
Интересно, Игорь сознательно провоцировал древлян напасть, надеясь отбиться, или жадность застелила ему глаза? Как бы там ни было, телохранители князя были перебиты в бою, а его, по легенде, привязали к двум пригнутым до земли деревьям, а затем их отпустили. Так бесславно погиб сын Рюрика.
Кстати, сравнительно недавно вышла книга Льва Прозорова «Святослав Храбрый. Русский бог войны», в которой высказано необычное мнение о причинах смерти Игоря Старого. Согласно версии автора киевский князь был убит в результате заговора, организованного славянами-христианами.
Лев Рудольфович Прозоров (он же широко известный в узких кругах неоязычников Озар Ворон) – один из талантливых современных популяризаторов истории, однако зачастую, убеждения заставляют его делать очень смелые предположения и выводы из исторических фактов. И в данном случае версия Прозорова тоже не выдерживает критики, но все же рассмотрим её.
Сначала автор приводит запись из Повести временных лет: «Сказала дружина Игорю: „Отроки Свенельда изоделись оружием и одеждой, а мы наги. Пойдем, князь, с нами за данью, и ты добудешь, и мы“. И послушал их Игорь – пошел к древлянам за данью, и прибавил к прежней дани новую, и творили насилие над ними мужи его. Взяв дань, пошел он в свой город. Когда же шел он назад, поразмыслив, сказал своей дружине: „Идите домой, а я возвращусь и пособираю еще“. И отпустил дружину свою домой, а сам, с малой дружиной вернулся, желая большего богатства». Эти строчки Лев Рудольфович называет нелепым карикатурным некрологом и задается вопросом, как это дружинники оказались «наги», если только что Игорь взял в Византии солидные откупные? После чего иронизирует: «И уж не к древлянам идти после такого откупа. У них ни алмазов, ни золотоносных рек, ни пряностей драгоценных. Летопись опять говорит предельно ясно: „мед и меха“ – все сокровища древлянские. Это после золота и шелков соответственно… Может быть, русы Игоря не имели понятия о настоящих сокровищах?» После небольшого отступления историк снова продолжает высмеивать летопись: «…поговорим об еще одной нелепости летописной байки, нелепости, наименее очевидной для современного читателя. Представьте – поход за данью на землях покоренного племени. И правитель говорит дружине: „Поезжайте домой, я вас нагоню“… Нет, я не о том, что приказ самоубийственно глуп, а Игорь вроде бы не самоубийца и уж определенно не глупец. Об этом мы уже говорили. Говорили о том, почему он не мог отдать такой приказ. Но даже если бы и отдал – дружина не могла его послушаться!»
Затем после цепи рассуждений Прозоров приходит к выводу, что в этом походе в княжеской дружине были недавно присоединившиеся к нему варяги-христиане, которые-де на самом деле и убили Игоря.
Далее к чему-то следует странный пассаж, призванный доказать, что убийцами были именно нанятые Игорем на севере варяги-христиане: «Византийцы варягов-„варангов“ выводили из „Германии“, как со времен Тацита называли все земли между Дунаем и Балтикой, кто бы там не жил: настоящие германцы, славяне, балты, кельты. К чему здесь говорить об этом? К тому, что современник Игоря, византиец Лев Диакон, которого мы уже вспоминали и еще не раз вспомним, пишет, будто Игоря убили… „германцы“. Между прочим, христианство на берегах Варяжского моря называли тогда… „Немецкой верой“. Слова „варанг“ в Византии тогда еще не знали. Зато знали древлян-„дервиан“, и германцами их никто не звал, напротив, ясно называли „славинами“. Итак, не просто поведение дружины Игоря предельно подозрительно, но даже сохранилось свидетельство современника, позволяющее обвинить новых дружинников в убийстве вождя… Как все же погиб Игорь? Лев Диакон говорит, что „германцы“ его привязали к согнутым верхушкам двух деревьев и, отпустив их, разорвали надвое. Это не случайное убийство в угаре, скажем, пьяной ссоры. Месть „поганым“ за распятия в Византии, за орду степных дикарей в православной Болгарии».
Ну а дальше по версии Прозорова убийцы «едут в Киев, рассказывают нелепую историю – и она входит на страницы летописи. Это не простые наемники, и в Киеве их ждали те, кто достаточно влиятелен, чтоб заставить остальных поверить их рассказу и в то же время не настолько, чтобы видеть в варягах-христианах пешку, сделавшего свое дело мавра. Кто?» – задается вопросом автор. И тут же находит ответ – верхушка христианской общины и дружина христиан-варягов. Ну а княгиня Ольга вольно или невольно помогла им, устроив резню древлян, которые могли рассказать правду и тем самым замела следы преступления. «Ольга, приняв на себя месть за мужа, становится в глазах киевлян его преемницей. И еще крепче привязывает себя к заговору. И спешит, спешит – к подходу из Новгорода Святослава и Асмунда все должно быть готово17. Свидетели и соучастники убийства – уничтожены, Ольга в глазах киевлян – стать мстительницей за мужа и государя, а отношения с древлянами доведены до той степени, когда никто не станет доискиваться истины. Но была или не была Ольга убийцей своего мужа – это именно ее деяния увековечили клевету на него. И это в ее имя чернили государя-язычника иноки-летописцы последующих веков. Дабы оттенить тусклую звездочку ее „премудрости“, заволакивали туманами лжи ясное солнце его государственного и полководческого гения» – подводит итог Лев Рудольфович.
Ну что же, давайте разберем версию Прозорова. Во-первых, совершенно непонятно, чем руководствуется автор, утверждая, что под «германцами» Диакон подразумевал именно христиан. Полностью эта запись у греческого историка звучит так:
«Сфендослав (Святослав – прим. автора) очень гордился своими победами над мисянами (болгарами – прим. автора); он уже прочно овладел их страной и весь проникся варварской наглостью и спесью. Объятых ужасом испуганных мисян он умерщвлял с врожденной жестокостью: говорят, что, с бою взяв Филиппополь, он со свойственной ему бесчеловечной свирепостью посадил на кол двадцать тысяч оставшихся в городе жителей и тем самым смирил и обуздал всякое сопротивление и обеспечил покорность. Ромейским послам Сфендослав ответил надменно и дерзко: «Я уйду из этой богатой страны не раньше, чем получу большую денежную дань и выкуп за все захваченные мною в ходе войны города и за всех пленных. Если же ромеи не захотят заплатить то, что я требую, пусть тотчас же покинут Европу, на которую они не имеют права, и убираются в Азию, а иначе пусть и не надеются на заключение мира с тавроскифами». Император Иоанн, получив такой ответ от скифа (т. е. Святослава – прим. автора), снова отправил к нему послов, поручив им передать следующее: «Мы верим в то, что провидение управляет вселенной, и исповедуем все христианские законы; поэтому мы считаем, что не должны сами разрушать доставшийся нам от отцов неоскверненным и благодаря споспешествованию Бога неколебимый мир. Вот почему мы настоятельно убеждаем и советуем вам, как друзьям, тотчас же, без промедления и отговорок, покинуть страну, которая вам отнюдь не принадлежит. … Полагаю, что ты не забыл о поражении отца твоего Ингор, который, презрев клятвенный договор, приплыл к столице нашей с огромным войском на 10 тысячах судов, а к Киммерийскому Боспору прибыл едва лишь с десятком лодок, сам став вестником своей беды. Не упоминаю я уж о его жалкой судьбе, когда, отправившись в поход на германцев, он был взят ими в плен, привязан к стволам деревьев и разорван надвое. Я думаю, что и ты не вернешься в свое отечество, если вынудишь ромейскую силу выступить против тебя, – ты найдешь погибель здесь со всем своим войском, и ни один факелоносец18 не прибудет в Скифию, чтобы возвестить о постигшей вас страшной участи».
