В следующее воскресенье Джек исчез.
Утром он, как обычно, сходил в церковь, днем пришел домой пообедать, а к ужину не явился. Когда зашла разыскивающая Джека Эллен, Алина у себя на кухне готовила наваристый суп из окорока с капустой и перцем.
— Последний раз я видела его во время утренней мессы, — сказала Алина.
— Он испарился после обеда, — растерянно объяснила Эллен. — Я решила, что вы были вместе.
Алина несколько смутилась.
— Волнуешься? — спросила она.
Эллен пожала плечами:
— Мать всегда волнуется.
— А с Альфредом они не ссорились? — встревожилась Алина.
— Этот же вопрос я задавала Альфреду. Говорит «нет». — Эллен вздохнула. — Не думаю, что с ним случилось что-то серьезное. Он так уже поступал и, уверена, будет поступать. Я ведь никогда не заставляла его жить по расписанию.
Поздно вечером, перед самым сном, Алина забежала к Тому узнать, не появился ли Джек. Его все еще не было. Она легла спать, терзаемая тревогой. Ричард уехал в Винчестер, а Алина лежала в пустом доме, не в силах от волнения заснуть. Может, Джек упал в реку и утонул? Или какая другая беда? Это было бы страшным горем для Эллен, ведь Джек ее единственный сын. Когда Алина представила убивающуюся по Джеку Эллен, у нее на глазах выступили слезы. «Что за ерунда, — подумала она. — Плачу о чужом горе, которое к тому же не случилось». Алина заставила себя успокоиться и попыталась направить мысли в другое русло. Обычно она могла полночи думать о делах, но сегодня Джек никак не выходил у нее из головы. А если он сломал ногу и лежит где-нибудь в лесу, не в силах пошевелиться?
В конце концов она провалилась в тяжелый, беспокойный сон. Однако с первыми лучами солнца Алина встала, набросила прямо на ночную рубашку свой тяжелый плащ, сунула ноги в отделанные мехом сапожки и выбежала на поиски Джека.
В саду за пивной, где частенько засыпали пьяные мужики и только потому не замерзали, что их согревало тепло, исходившее от навозной кучи, его не оказалось. Она спустилась к мосту и прошла до излучины реки, где на берег выбрасывался всякий речной мусор. Тут среди деревянного хлама, старых башмаков, ржавых выброшенных ножей и гниющих костей копошилась утиная семейка. Слава Богу, Джека здесь не было.
Алина поднялась на холм и вошла в монастырь. Строители уже начинали свой рабочий день. Она нашла Тома в его сарае.
— Вернулся Джек? — с надеждой спросила Алина.
Том покачал головой:
— Пока нет.
Когда она собралась уходить, подбежал озабоченный старший плотник.
— Пропали все наши молотки, — сказал он Тому.
— Веселенькое дело, — удивился Том. — Я тоже искал молоток, да так и не нашел.
Из-за двери показалась голова Альфреда.
— Где наши рейки? — пробасил он.
Том почесал затылок.
— Такое впечатление, что со стройки исчезли все молотки, — озадаченно произнес он, но затем его голос изменился. — Держу пари, здесь не обошлось без Джека.
«Конечно, — осенило Алину. — Молотки. Валяние. Мельница».
Не говоря ни слова, она вышла из сарая Тома и мимо кухни направилась к юго-западному углу монастыря, где отведенный от реки канал вращал колеса двух мельниц — старой и только что построенной. Как она и подозревала, колесо старой мельницы крутилось. Алина вошла внутрь.
То, что она увидела, смутило и испугало ее. Закрепленные на горизонтальном шесте молотки подняли, словно выглядывающие из стойла кони, свои головки; затем все вместе со страшным грохотом одновременно упали вниз. Алина даже вскрикнула от неожиданности. Будто услышав ее крик, молотки снова начали подниматься, а потом снова упали. Они били по куску ткани, лежавшему под небольшим слоем воды в мелком деревянном корыте, в котором обычно замешивали раствор. Алина поняла, что молотки действительно валяли материю, и, хотя они выглядели как живые, Алина перестала бояться. Но как же это получается? Она увидела, что стержень, на котором крепились молотки, проходил параллельно валу мельничного колеса. К самому валу была прикреплена вращавшаяся вместе с ним планка. Сделав круг, планка упиралась в рукоятки молотков и опускала их вниз, заставляя головки подниматься. Поскольку планка продолжала вращаться, наступал момент, когда рукоятки соскакивали и молотки падали, ударяя по лежащей в корыте ткани. Это было именно то, о чем недавно говорил Джек: при помощи мельницы можно валять сукно!
— Молотки надо бы потяжелее, чтобы они сильнее били, — услышала Алина голос Джека. Она обернулась и увидела его. Он выглядел усталым и очень довольным. — Кажется, я решил твою проблему, — смущенно улыбаясь, сказал он.
— Как я рада, что с тобой все в порядке — мы страшно беспокоились о тебе! — проговорила Алина и, не задумываясь, обняла его и поцеловала. Это был очень легкий поцелуй, не более чем мимолетное прикосновение, однако, когда их губы разъединились, его руки нежно, но крепко притянули ее тело. Алина смотрела Джеку в глаза и думала лишь о том, какое счастье, что он цел и невредим. Она ласково погладила его. Внезапно ее собственная кожа стала невероятно чувствительной: Алина ощущала грубость полотна своей ночной рубашки и мягкий мех сапожек; и ее прижатые к груди Джека соски как-то странно затрепетали.
— Ты беспокоилась обо мне? — изумленно спросил он.
— Ну конечно! Даже не могла заснуть!
Она счастливо улыбалась, а он выглядел ужасно серьезным; через минуту и она почувствовала охватившее ее незнакомое дотоле волнение. Она слышала, как бьется сердце. Ее дыхание участилось. А сзади били в унисон молотки, каждый своим ударом сотрясая деревянную конструкцию, и Алине казалось, что она чувствует, как вместе с мельницей что-то дрожит в самой глубине ее существа.
— Со мной все в порядке, — сказал Джек. — Вообще все в порядке.
— Я так рада, — повторила она, однако голос ее почему-то превратился в шепот.
Алина увидела, как Джек закрыл глаза и наклонил к ней свое лицо, а затем их уста сомкнулись. Его поцелуй был нежным. У него были пухлые губы и мягкая юношеская бородка. Закрыв глаза, она вся сосредоточилась на своих ощущениях. Джек впился в ее рот, и, отвечая на его поцелуй, она слегка разомкнула губы, которые внезапно стали невероятно чувствительными, улавливающими малейшее прикосновение и едва заметное движение. Кончик его языка ласкал внутреннюю поверхность ее верхней губы. Алину охватило такое непередаваемое счастье, что ей захотелось плакать. Всем телом она прижалась к Джеку, расплющив свои упругие груди о его грудь, чувствуя, как его худые бедра вдавливаются в ее живот. Алина была уже не просто рада, что с ним ничего не случилось и что он опять был с ней. Сейчас ею овладело совершенно новое состояние души. Его физическая близость наполнила ее исступлением, от которого слегка кружилась голова. Обнимая его тело, Алина жаждала новых и новых прикосновений, новых и новых ощущений; ей хотелось стать ближе к нему, еще ближе. Она гладила спину Джека, жалея, что одежда не позволяет ласкать его кожу. Забыв обо всем на свете, она раскрыла рот и протиснула язык между его губ. Из груди Джека послышался приглушенный звук, похожий на стон восторга.
Дверь мельницы распахнулась. Алина отпрянула, чувствуя потрясение, будто она крепко спала, а кто-то ее грубо разбудил. Она была в ужасе от того, что они делали: целовались и тискали друг друга, как паскудная девка и пьяный мужик в пивной! Отступив на шаг, она, сгорая от стыда, обернулась. Вошедшим оказался не кто иной, как Альфред. От этого ей стало еще хуже. Три месяца назад Альфред сделал ей предложение, но Алина надменно отвергла его. А вот теперь он увидел, как она вела себя, словно сука во время течки. Какой лицемерной, должно быть, она казалась! Альфред уставился на нее; на его лице изобразилось смешанное выражение похоти и презрения, живо напомнившее ей отвратительную рожу Уильяма Хамлея. Она кляла себя последними словами, что дала Альфреду повод так смотреть на нее, да и Джек ее бесил — он тоже был в этом виноват.
Алина отвернулась от Альфреда и взглянула на Джека. Когда их глаза встретились, он вздрогнул, потрясенный, и ей стало ясно, что вся ее злость была написана у нее на лице. Его состояние ошалелого счастья сменилось растерянностью и обидой. В другое время это могло бы растопить ее сердце, но сейчас Алина была слишком расстроена. Она ненавидела Джека за то, что он заставил ее сделать. И резко — словно вспыхнула молния — она влепила ему пощечину. Он не шевельнулся, и только взгляд его зеленых глаз наполнился таким непередаваемым страданием, такой болью, что, не в силах видеть все это, Алина отвела взор.
В ее ушах отдавался беспрестанный шум молотков. Она рванулась к двери. Альфред почти испуганно отступил в сторону, пропуская ее. Как раз в это время к мельнице подходил Том Строитель с несколькими работниками. Не говоря ни слова, Алина пронеслась мимо них. Строители с любопытством уставились на нее, отчего Алина покраснела еще сильнее, однако их больше интересовал доносившийся из мельницы грохот. Умом Алина понимала, что Джек смог-таки решить ее проблему, но при мысли о том, что ради нее он работал всю ночь, ей становилось еще хуже. Скользя своими сапожками по раскисшей грязи, она пробежала мимо конюшни, через монастырские ворота, вдоль по улице и ввалилась в дом.
