Разведчик, штрафник, смертник. Солдат Великой Отечественной (издание второе, исправленное) - Александр Тимофеевич Филичкин

Где-то поблизости работает батарея фашистов. Так что, лучше держаться от неё нам подальше, а то дёрнешься с места, да вдруг не туда. Попадёшь под прямой выстрел орудия, вот тебе и кранты. Останется от нашей «коробки» обгоревшая куча железа, да пара прожаренных скелетов внутри.

Глянул я в триплексы по сторонам, ни хрена не видать. Только кусты да деревья кругом, и ничего больше нет. Открыл я верхний люк и высунулся немного из башни.

Обзор стал, конечно, получше, да только перед глазами всё та же жухлая зелень и всё. Пришлось выбираться из танка. Отдал я команду водителю: «Не глуши двигатель, сейчас я вернусь», — опустился на землю и пополз к ближайшей опушке.

Только я вылез из плотных кустов, как слышу, в небе взвыла знакомая до боли сирена. Поднимаю я голову: мама родная, — прямо на голову мне падает «лапотник» немцев. Сбросил фашист пятидесяти килограммовую бомбу, вышел из крутого пике и исчез в вышине.

Следом раздался оглушительный взрыв, и тучи осколков полетели во всех направлениях. Несколько толстых деревьев вырвало с корнем. Все ветки в округе срезало напрочь.

Вместо густой лиственной рощи, всюду виднелись, только ободранные до древесины стволы. А в середине стоит мой бедный «Т-40» и горит жарким огнём. Вернее сказать то, что от него сохранилось. Вот так я опять остался один. Да ещё был прилично контужен.

Тогда я почему-то подумал: «Видно, не суждено мне погибнуть в каком-нибудь танке. Если меня и убьют, то на открытом пространстве», — Леонид очень зябко передёрнул плечами и тут же продолжил:

— Выбрался я из той жуткой рощи и, сильно качаясь, двинул прямо на юг. Через какое-то время, наткнулся на наших бойцов. Они на меня посмотрели и отвели в медсанбат.

Я доложил их начальнику, что со мной было и как. Он приказал, посадить меня вместе с ранеными в санитарную автомашину и по дороге закинуть в какой-нибудь штаб. Мол, пусть со мной там разбираются. Да только ты сам наблюдал, чем всё дело закончилось. Напала на нас проклятая «рама», и всё братцы, приехали.

Кстати сказать, я и не знал, что у неё тоже имеются бомбы. Думал, только и есть у разведчика, два пулемёта на крыльях и два на корме, чтоб отбиваться от чужих истребителей. Оказывается, она и сама может, с кем хочешь, расправиться. Хоть с автомашиной, хоть с танком, хоть с кораблём.

Хорошо, что в дороге я уже оклемался и чувствовал себя совсем хорошо. Поэтому, очень удачно прыгнул на землю.

Сержант закончил рассказ, и какое-то время, они, молча, двигались по плохо наезженному глухому просёлку. Вокруг, до самого горизонта, тянулась пустая, совершенно безводная степь.

За долгое жаркое лето, высокая густая трава, что проросла здесь весной, высохла вся на корню. Сухой ломкий ковыль и стебли прочих растений торчали из сильно потрескавшейся твёрдой земли.

«Хорошо, что пришла ранняя осень и сейчас не так уж и жарко», — подумал Григорий. Он ощутил, как его вновь стала мучить сильная жажда. Не останавливаясь, он снял фляжку с пояса, отвинтил колпачок и сделал пару скромных глотков.

Отхлебнув тёплую воду, боец протянул полупустую баклажку молодому попутчику. Танкист пригубил драгоценную жидкость и вернул солдату армейский сосуд. Потом он тряхнул головой и сказал:

— Что это мы с тобой всё о грустном? Поведай мне, рядовой, что-то веселое.

— Да о чём я могу тебе сообщить? — опять удивился Григорий. — Истории из школы и детства сейчас вспоминать неуместно, они подойдут лишь для малолетних ребят. Ну, а на стройке и в армии чего-то смешного со мной никогда не случалось.

В мирное время, мы все пахали по двенадцать часов, словно зеки на лесоповале в Сибири, вот тебе и вся моя повесть. Ну, а во время войны и подавно. Никакой тебе радости, кругом только смерть, смерть и смерть от проклятых фашистов.

— Ну, так слушай, что я тебе расскажу, — оживился вдруг Леонид. — Со мной всё же, стряслась пара удивительных случаев. В самом начале войны, прибыли мы из учебки в танковую гвардейскую часть.

Причём, отправили нас без всякого сопровождения старших чинов. Посадили всех в автомашину, сказали водителю, куда нас везти, и вперёд. Когда добрались до места, время, уже близилось к вечеру. Шофер выгрузил нас и тут же уехал.

Застыли мы, семь пацанов восемнадцати лет, и совершенно не знаем, к кому обратиться. Кругом бронемашины стоят, экипажи возле них суетятся, а на нас, ни один человек, не обращает никакого внимания. Тут подошёл к нам какой-то чумазый сержант и строго так спрашивает: «Из тыла прибыли, что ли?»

Я, как старший всей группы ему сообщаю:

— Окончили такое-то танковое училище и направлены в такую-то часть.

— Это к нам, — говорит нам служивый. — А пожрать у вас что-то найдётся?

— Да вот, — говорю, — старшина вручил нам в дорогу по три вяленых воблы.

— Давайте сюда.

Мы растерялись, скинули свои вещмешки и достали небольшие припасы. Боец всё это забрал и, не сказав ни единого слова, двинулся дальше. Смотрим, а он шагает по машинному парку и раздает наши рыбины направо, налево. А мы продолжаем стоять, словно никому здесь ненужная мебель.

Минут через пять, к нам подошёл пожилой старшина и спросил:

— Откуда, сынки?

Я опять, честь по чести докладываю, кто мы такие и зачем сюда прибыли.

— Идите, ребята, в ту сторону. — говорит нам старик и тыкает пальцем в небольшую зелёную рощицу: — Сейчас там находится кухня. Она недавно приехала и привезла нам еду. Скажите повару, что старшина вас послал.

Поешьте, как следует, а потом вы ложитесь, где-нибудь спать. Сейчас все устали после долгого марша. Никто вами заниматься не будет. Завтра с утра, распределим вас по свободным вакансиям.

Мы взяли под козырек и двинулись в указанном нам направлении. Там нас, без разговоров, накормили перловой кашей с говядиной. Мы наелись от пуза и вернулись назад.

Идём и размышляем между собой: у них в котле такая сытная жрачка лежит, а сержант какую-то пересохшую воблу у нас отобрал. Интересно, зачем? Лишь через месяц я понял, что значит, изо дня в день, лопать одну и ту же еду. Пусть это будет и самая вкусная пища на свете. Всё равно, тебе скоро захочется чего-нибудь нового, пусть и очень простого.

Так вот, вернулись мы на прежнее место. Смотрим, бойцы собираются на боковую. Благо, что лето стоит. Тепло, сухо, благодать, одним словом. Танкисты кто, где размещается. Бросят на землю брезента кусок. Шлемофон сунут под голову,