— Добрый день, Анупу! Да поможет тебе Птах! Я привел к тебе помощника. Наш всемогущий господин Хемиун, да будет он здоров, прислал его сюда на работу. Ты подучи его, может, из него выйдет мастер? Да постарайся! Ведь его прислал сам князь!
Анупу неторопливо поклонился и внимательно осмотрел почтительно склонившегося Руабена. Скромный, вид робко стоящего молодого сильного человека невольно расположил к себе старого скульптора.
— Хорошо, господин мой начальник! Будем стараться. У меня как раз есть сейчас подходящая работа для начала!
Управитель кивнул одобрительно и ушел. Они остались одни. Анупу присел на скамейку, еще раз посмотрел на молчаливого молодого человека и вдруг улыбнулся мягко и приветливо. Морщинки с въевшейся в кожу каменной пылью поползли легкими лучиками от добрых серьезных глаз.
— Ну что ж, давай познакомимся! Откуда ты?
— Наше селение Белая Антилопа близко от первого порога.
— Неужели ты так далеко живешь? — удивился Анупу. — Верно, прислан на строительство Ахет Хуфу?
— Да! Работал на перевозке глыб.
Анупу с сожалением посмотрел на него. Перевозка камня считалась самой тяжелой работой, и ему стала понятной худоба молодого человека.
Анупу усадил его на небольшой камень и за несколько минут узнал невеселую историю земледельца. Внимательные глаза его светились участием, и на душе Руабена за многие дни стало легко.
Поднявшись, Анупу сказал:
— Ты посмотри, как я работаю, а после обеда я тебе расскажу кое-что о нашей работе.
И это время к ним подошел высокий красивый юноша и с удивлением посмотрел на Руабена.
— Это, сынок, мой новый помощник! Только что прибыл к нам в мастерскую. Познакомьтесь и подружитесь. Это мой младший сын — Инар, — обратился Анупу к Руабену, — тоже работает скульптором.
Инар дружелюбно улыбнулся и, блеснув глазами, увел нового товарища из мастерской под навес из пальмовых листьев, защищавший от жгучих солнечных лучей. Здесь молодой скульптор работал над каменным изображением бога Аписа[26].
Руабен с восхищением смотрел на могучие формы. Перед ним возвышалось огромное каменное божество из серого гранита с гордой головой и широкими рогами. Оно невольно внушало уважение своей мощью. Это был бог великой жизненной силы, грозный и могучий. Руабен смотрел на него благоговейно, и в сознании складывались слова почтительного обращения к божеству.
В его душе проснулся художник, до сих пор спавший под бременем повседневных забот. В первый раз он был в крупнейшей мастерской страны. Здесь работали лучшие мастера, и хозяином этой мастерской был знаменитый архитектор Хемиун. Он очень много слышал о нем, пока работал на Ахет Хуфу. От всего виденного он был очень взволнован. Теперь по воле Птаха — мудрого покровителя ремесла и искусства — он пришел в мастерскую, чтобы стать мастером по камню. Только бы не опозориться. Он ведь будет стараться из всех сил. Так думал Руабен, стоя в тени легкого навеса.
Инар нырнул куда-то под своего каменного быка и, смеющийся, появился с другой стороны.
— Пойдем сюда, я буду работать с этой стороны. Здесь задняя нога почти совсем не стесана. — Он взялся за резец и сильными уверенными движениями начал сбивать камень.
Руабен любовался точностью скупых ударов, от которых осколки гранита с шелестом падали на кучу мелких камешков.
— Для этой работы нужны сильные руки, — весело проговорил Инар.
— Сильные руки нужны почти для всякой работы, — усмехнулся Руабен.
Улыбка сбежала с лица Инара. Он молча осмотрел худые руки товарища с вздутиями сильных мышц и, покачав головой, сказал:
— По твоим рукам видно, что сила им все время была нужна.
— Дай я попробую, — загоревшись, попросил Руабен. Инар нерешительно дал ему инструменты.
— А не испортишь? Хорошо! Вот здесь. — Инар показал на толстый слой неснятого камня.
Руабен бережно взял резец с молотком и начал осторожно работать. Инар недоверчиво следил за ним, но скоро убедился, что новый товарищ работает умело и совсем не похож на новичка. Тогда они стали работать попеременно. Увлеченные работой и разговором, молодые люди не заметили, как прошло время. Где-то ни противоположной стороне мастерской прозвучали три глухих удара, возвещающие об обеде, но друзья их не слышали. Не заметили они и того, что Анупу давно уже смотрит на них, улыбаясь. Ученик ему нравился.
— Пора, друзья, обедать. А работа у вас, видно, идет хорошо. Ты уже работал по камню?
— Приходилось все делать, — ответил Руабен. — В нашей глуши нет меди, да и дорога она, все инструменты и домашнюю утварь делаем из кремня.
Анупу пошел с сыном обедать домой, Руабен направился в Дом пищи, где кормили мастеров.
После обеда Анупу объяснял своему ученику законы обработки камня, правила пользования инструментами, часть которых Руабену была незнакома. Подойдя к статуе, мастер рассказал о пропорциях между отдельными частями тела, которые были предписаны жрецами и строго соблюдались скульпторами.
Руабен был прекрасным учеником, внимательным, усердным и выносливым. День за днем постепенно знакомился он с тайнами сложного искусства ваяния.
Вначале он упражнялся на грубых работах, где требовалась, главным образом, сила. Но скоро мастер стал доверять Руабену ответственные работы. Потянулись дни, наполненные интересным трудом. Теперь он мог бы быть счастливым, если бы не постоянная тревога и тоска о любимой Мери.
Руабен часто работал с Инаром. Молодые люди были неразлучны. Через неделю Инар как бы между прочим сказал:
— Пойдем сегодня к нам обедать!
Руабен смутился и поблагодарил. После обеденного сигнала к ним подошел Анупу:
— Пойдемте, дети, обедать, мать ждет нас. Идем, сынок, с нами, — обратился Анупу к Руабену. — Мы обещали привести тебя сегодня.
— У нас мама добрая, — улыбаясь, сказал Инар.
Руабен нерешительно отказывался, но друзья утащили его, не слушая возражений.
Минут двадцать они шагали по улицам ремесленного района. У Анупу был небольшой домик из кирпича-сырца с плоской кровлей. Над хижиной возвышались три финиковых пальмы. Во дворе стоял колодец, обложенный белыми резными плитками. Узоры на них наносил Анупу в часы досуга. Очаг для приготовления пищи был большой и удобный, Анупу не был бедняком-неджесом[27]. Его искусные руки и трудолюбие обеспечивали всю семью. К тому же Инар был одним из способнейшим скульпторов.
Участок земли в четверть сечата[28] при доме обеспечивал их круглый год овощами и виноградом. В кладовой всегда стояли кувшины с собственным вином, закупоренные глиняными пробками. В доме чувствовался скромный, но прочный достаток.
Когда мужчины вошли во двор, их встретила мать Инара, еще нестарая женщина. Приветливость и радушие, светившиеся в ее глазах, рассеяли смущение гостя, и он стал чувствовать себя так, словно был давно своим в этой семье.
Они помыли руки, и Инар с таинственным видом повел Руабена в глубь садика, где росло несколько густых кустов с крупными распустившимися цветами олеандра.
Около одного из них стояла высокая, совсем юная девушка в красном платье. Руабен молча смотрел на нее и думал, что прекраснее этого лица он ничего не видел в жизни. Иссиня-черные волосы спустились на смуглые плечи и удивительно гармонировали с красным платьем. Она ласково улыбнулась Руабену, юная, точно тоненькая вытянувшаяся пальмочка, от свежести которой невозможно оторвать восхищенных глаз.
— Меня зовут Тети, — улыбнулась девушка, — а ты друг Инара? Руабен? Мы все знаем тебя. Инар каждый день о тебе рассказывает.
Руабен смотрел на нее с нежностью и восхищением, Анупу, ласково улыбаясь, пригласил их обедать.
Во дворе на чистой циновке было разложено много превосходной еды, которой давно не приходилось есть Руабену.
Свежие ароматные хлебцы с румяной корочкой, пахучие огурцы, жареное мясо в глиняной миске, печеная рыба, козье молоко и горки сизоватых стеблей лука и чеснока — все радовало свежестью и пахло домом, уютом. В маленькой корзине блестели золотистой кожицей финики и виноград. Анупу сидел с довольным видом. Когда все уселись, он разлил пиво по кружкам. День был знойный, и все с удовольствием выпили крепкий, освежающий напиток.
После обеда отдыхали на циновках в тени, чтобы снова вернуться на работу до вечера.
С этого дня Руабен часто проводил время в семье Анупу. Когда выдавалось свободное время, он с особым удовольствием помогал в уходе за виноградом и огородим. В родных местах виноград не разводили, а в нижнем течении Хапи он был любимой культурой. Руабен быстро усвоил правила ухода за виноградными лозами.
В мастерской дела Руабена шли успешно. Работал он с увлечением и радовался, когда учитель доверял ему самостоятельную работу.
