Но за этот год много воды утекло…
Что делала в это время оправившаяся от собственных патриотических переживаний Жозефина? Нет, она не стояла на берегу, как грозила, и даже не сидела у окна, она вообще не сидела. Ипполит Шарль умел развлечь женщину…
Обманутый муж был далеко, вернется ли – неизвестно, уколы совести с каждым днем становились все слабее, а приступы страсти все сильнее, Жозефина развлекалась, даже забыв об осторожности. Конечно, они с Шарлем пребывали в основном в Мальмезоне, но не чурались появляться и на балах в Люксембургском дворце.
Конечно, Мальмезон еще не был не только перестроен, но и оплачен, Жозефина заплатила только за мебель, ведь им с Ипполитом нужно было на чем-то спать и есть. Время пролетало незаметно в праздной лености, прогулках, ворковании и страстных объятьях. Но ни Жозефина, ни ее любовник не созданы для милой деревенской глуши, они принялись с удовольствием посещать всевозможные приемы и балы, уже совершенно не стесняясь. Тем более в Париж довольно скоро прилетела весть о гибели французского флота. Не всего, конечно, но и этого вполне достаточно, чтобы понять, что армия Наполеона в Египте в ловушке и никаких надежд на возвращение питать не стоит.
Думала ли в тот момент Жозефина о сыне, служившем у Наполеона адъютантом, непонятно, но о муже она старалась не думать вообще. С глаз долой – из сердца вон. Наполеон далеко в Египте без всякой возможности вернуться, по крайней мере в ближайшие годы… Генеральшу такое положение дел вполне устраивало.
Но она совершенно забыла, что в Париже остались родственники мужа, которые и раньше не горели желанием видеть ее членом своей семьи, а теперь следили за каждым шагом, при любой возможности сообщая в далекий Египет о проделках Жозефины.
Почему она себя так вела? По двум причинам: во-первых, втайне надеясь, что если муж и вернется, то совсем не скоро, а во-вторых, похоже, надеялась на новое замужество, имея в виду ловкого пройдоху Ипполита Шарля. Второе было просто глупо, потому что Шарль вовсе не собирался на ней жениться: одно дело – миловаться и получать подарки, и совсем другое жениться на разведенной, немолодой уже женщине со взрослыми детьми. Да, ему нравился любовный пыл Жозефины, ее изобретательность, еще больше ее щедрые подарки, но и только.
Когда Жозефине через год откровенной любовной связи пришло в голову объявить Ипполиту Шарлю, что, как только муж вернется, она объявит о разводе и выйдет замуж за любовника, тот с трудом удержался, чтобы не смыться немедленно. Похоже, сам Шарль стал понимать, во что влип. Если Наполеон не вернется, Жозефина, используя все свое влияние, любовника от себя не отпустит, придется если не жениться, то быть при ней постоянно. А если вернется с победой муж… Даже если не с победой…
Наполеон получил две сильнейшие пощечины. Во-первых, стоило Жозефине вернуться в Париж, как вся ее любовь к супругу испарилась, снова началась любовная связь с Ипполитом Шарлем. Получая сообщения об этом, Наполеон жалел о двух вещах – что он не отдал под суд прощелыгу еще в Италии и что не развелся с Жозефиной, когда открыл эту связь. Теперь приходилось пожинать плоды собственного безволия и нерешительности. Столь смелый и решительный в бою, он оказывался мягким воском в женских руках, вернее, в руках одной-единственной женщины, так и не понявшей, с кем же свела ее судьба.
Семья самого Бонапарта, старательно следившая за неверной супругой, не менее старательно извещала его обо всех выходках Жозефины, но он долго закрывал глаза, убеждая себя, что его родственники просто ненавидят прекрасную креолку, а потому наговаривают на нее.
Опечаленный и раздосадованный Наполеон изливал душу в письмах брату Жозефу, которому доверял больше других.
«Ты прочитаешь в этих документах о завоевании Египта, добавившем еще страницу к истории воинской славы нашей армии.
Но семейная жизнь моя потерпела крушение, все завесы упали. У меня остается только твоя дружба, и если и ты меня предашь, я стану мизантропом.
Как грустно жить, если есть только один человек на свете, к которому обращены твои чувства…
Я разочаровался в людях, я хочу провести зиму после возвращения во Францию в деревне, под Парижем или в Бургундии.
Мне необходимо уединение, величие мне наскучило, слава надоела, сердце мое иссохло – в 29 лет я конченый человек. Надо стать эгоистом – жизнь привела меня к этому.
Я хотел создать свой дом, я никогда не думал, что со мной случится такое… Мне незачем жить теперь… Прощай, мой единственный друг…»
Успешный полководец писал о своих семейных неурядицах! Это было больно и могло вызвать только сочувствие, но вызвало… насмешки! Нет, не у Жозефа, у всей Европы!
Это и оказалось второй пощечиной. Даже разбив французский флот, адмирал Нельсон продолжил гоняться за отдельными французскими кораблями. Ему удалось задержать в том числе судно, на котором нашлась французская почта из Египта. Там не было секретных материалов, зато были письма Наполеона брату, в том числе приведенное выше. Для англичан это оказалось подарком куда большим, чем даже какие-то планы. Упустить возможность широко опубликовать переписку они не могли, в газетах появилось слезное письмо Наполеона с комментариями. Спешно собранные сплетни дополнили картину.
Конечно, противники постарались, чтобы несколько экземпляров попали и в саму армию Наполеона. Теперь и французы получили подтверждение того, о чем давно догадывались: их генерал рогат и не может ответить тем же. В том, что рогат, не сомневались, во-первых, видели саму мадам Бонапарт, и в Италии в том числе, а во-вторых, кто из мужей, уехавших надолго, не рогат? Но чтобы не ответить…
Да стоит ли любая женщина этого?!
Последней каплей для Наполеона явился разговор по душам с Жюно. Уж он-то прекрасно знал, чего стоит мадам Бонапарт, а потому, получив более чем откровенное письмо от своих родственников, решился поговорить с генералом. И впрямь смешно считать своей женой вот такую вертихвостку! Ладно была бы писаной красавицей или совсем юной, мало что соображающей девчонкой, но она опытная женщина, польстившаяся на глупого, ловкого содержанта и открыто живущая с ним в Мальмезоне.
Разговор был тяжелым, несколько человек с волнением наблюдали за этим издали, прекрасно понимая, как нелегко по-настоящему любившему свою неверную супругу Наполеону. Наполеон клял всех женщин сразу и свою жену особенно, грозил уничтожить ее, обещал развестись!.. Генерал проклинал свое сердце и свое бессилие. Теперь о его позоре знал весь мир, любой мог ткнуть в него пальцем: «Рогоносец!», солдаты могли насмехаться над своим генералом…
Жюно рассчитывал только на одно, с чем были бы согласны и все члены клана Бонапарт: немедленный развод Наполеона со своей супругой. Суд вполне согласился бы с доводами генерала, грехи генеральши слишком хорошо известны во Франции.
Но услышал адъютант нечто такое, от чего не сразу сумел закрыть рот. Наполеон объявил, что разлюбить Жозефину не в силах, остается только отвечать ей тем же!
– Мой генерал, вы намерены просто изменять супруге в ответ?
– Да!
– Но как?
– А как изменяют?
Жюно попытался объяснить, что наличие рабыни-наложницы едва ли можно считать изменой, это физиологическая необходимость, а других женщин во французской армии просто нет, их присутствие Наполеон запретил собственным приказом.
Правда, во французской армии нашлась одна дама, пришедшаяся весьма кстати. Голубоглазую аппетитную блондинку звали Полиной Фуре. Она была супругой лейтенанта Фуре, человека весьма неприметного, и имела прозвище Беллилот, то есть Красотка.
Не желая оставлять свою красотку дома одну (весьма полезное опасение), лейтенант Фуре взял Полину сначала в Тулон, а потом, переодев в мужское платье, и на корабль. Вообще-то за одно это его можно было расстрелять, поскольку приказ Наполеона был жестким, он даже собственную супругу не рискнул взять с собой. Но генерал не только не наказал лейтенанта, но и… отправил его со срочным поручением в Париж. Полина осталась с Наполеоном.
Поручение было совершенно дурацким и практически невыполнимым. Согласно предписанию корабль с лейтенантом Фуре на борту оказался вынужден дефилировать туда-сюда по Средиземному морю, ежеминутно рискуя попасться англичанам. И это из-за мало что значащих бумаг, которые якобы непременно надо доставить в Париж. Конечно, Наполеон рассчитывал, что супруг аппетитной Полины просто не вернется обратно.
Итак, он твердо решил изменить, причем сознательно и почти открыто.
Молодая женщина не была ни знатного происхождения, ни большого ума, ей вполне хватало голубых глаз под пушистыми ресницами и стройных ножек. Не избалованной вниманием и роскошью Полине вдруг выпало получить дорогие подарки и оказаться в постели у самого главнокомандующего.
Будь Фуре поумней или половчей, он понял бы, что от него требуется, и попросту уступил красавицу за помощь в карьере, но Фуре то ли был глуп и наивен, то ли любил свою Полину, он, даже попав на английский парусник, умудрился выпутаться из плена (англичане поняли описанную лейтенантом ситуацию лучше самого обманутого мужа и решили помочь ему испортить Бонапарту праздник, а потому высадили незадачливого мужа, не причинив ему вреда) и явиться обратно в Каир, откуда его отправляли в долгий и опасный путь.
