– Про тебя не скажешь, что ты очень умен, Черный Ульф, – ответил Эстейн. – Иначе ты мог бы заметить: это не твои лучники могут превратить меня в оперенного ежа, а мои – тебя. И если ты думаешь, что мне будет много чести с того, что я обмараю свой меч о какого-то бонда с вшивого хутора на далеком севере, то ты еще глупее, чем я думал. Но может, среди твоих людей есть кто-то поумней, кто не видит много проку в том, чтобы идти в Валхаллу за ярлом, который не очень-то хорошо умел махать топором.
Я видел, что Эстейн намеренно выводит Ульфа из себя. Если он хотел, его змеиный язык источал мед, а не сыпал оскорблениями, как теперь. И еще я видел, что среди свеев нет согласия. Эстейн словно вбивал клин между простыми воинами и их хёвдингом. Ульф, видно, это почувствовал. Он обернулся, посмотрел в глаза тех, кто стоял рядом, и не нашел в них решимости сражаться до конца. Тогда он зарычал и перепрыгнул к нам на корабль, размахивая топором. Эстейн словно ждал этого. Он шагнул в сторону и поставил Ульфу подножку. Тот повалился между скамей, и я подумал, что сейчас Эстейн всадит меч ему в спину. Но вместо этого Синий Змей просто, наклонившись, изо всех сил ударил Ульфа яблоком рукояти меча. Ульф потерял сознание и Эстейн приказал его связать:
– Пусть полежит связанным, пока не угомонится, – громко сказал он и посмотрел на свеев.
Те переглядывались, и, наконец, кто-то из них крикнул:
– Эстейн Синий Змей, сохранишь ли ты нам жизнь?
– Клянусь в том, – ответил Эстейн.
– Мы сдаемся! – раздались крики сразу с нескольких сторон, и свеи стали бросать оружие на палубу и в воду.
– Свяжите их по двое, – велел Эстейн. – Мы потом посадим их на весла.
Наши воины стали вязать сдавшихся в плен, а мы с Эстейном прошли на нос, чтобы поглядеть, что случилось с кораблями Бу и Токе. То, что мы увидели, нас успокоило. Бой там тоже прекратился, и мы видели Старого Бу, который стоял на носу и следил, как с корабля свеев на «Вепря» переносят сундуки и бочонки. Я улыбнулся, но тут пригляделся к «Сыну бури» и заметил, что у него на носу и корме никого нет. Я взглянул на Эстейна – заметил ли он?
– Скоро мы все узнаем, – спокойно сказал Синий Змей. – Нити нашей судьбы – в руках норн, и ты ничего не можешь изменить.
– Неправда! – ответил я. – Ты был в силах изменить судьбу тех, кто был на «Сыне бури», если бы дал нам пораньше выйти наперерез свеям.
– Ты думаешь, я сильнее самой судьбы, юный Сигурд? – спросил Эстейн все еще спокойно. – Хотелось бы мне, чтобы это было так.
Эстейн посмотрел вокруг и сказал:
– Ты прав, если бы мы раньше вышли из нашей засады, то свеи повернули бы назад. После этого Токе стоило бы выпороть кнутом и отправить домой. Однако вряд ли Асбьёрн Серый Коготь дал бы свершиться справедливому наказанию. Потому мы не стали бы наказывать и Рагнара. И Токе с твоим братом решили бы, что им все позволено, а в этот раз просто не повезло. И в следующий раз они могли бы завести нас в западню или сделать еще что похуже. – Теперь Эстейн говорил со злостью в голосе. – И много наших людей могли бы отправиться в небесные чертоги до времени из-за их безрассудства. Так что ни Токе, ни Рагнар не избежали бы своей судьбы. Просто это случилось бы позже. Но я, хоть ты теперь можешь меня ненавидеть, сделал так, что они усвоили свой урок прямо сейчас. И если они остались в живых, то, значит, что-то запомнили.
Эстейн повернулся и начал раздавать приказания. Потом он взял меня за плечо и сказал:
– Я останусь на этом корабле, пока мы его не продадим. Я давно заметил, мне нравится роскошь. – Он показал на посеребренную лошадиную голову на носу. – А ты на это время станешь хёвдингом на нашем «Летящем». Посмотрим, что у тебя получится.
Я смотрел на него, раскрыв рот. Тогда он улыбнулся и едва слышно сказал:
– Ты хорошо бился сегодня, воины уважают таких бойцов. Сейчас хороший случай, чтобы они согласились тебе подчиниться.
Потом лицо Эстейна снова стало суровым, и он уже громко продолжил:
– Поэтому возьми дюжину наших людей и дюжину пленных, посади пленных на весла, и, если хочешь, можешь отправиться к «Сыну бури» и посмотреть, что стало с твоим братом. И еще… Попроси кого-нибудь перевязать твою ногу.
Я кивнул и перешел на «Летящий». Я хотел прыгать от радости и петь, но вместо этого старался, чтобы мой голос оставался спокойным, когда я отдал свой первый приказ идти к «Сыну бури». Больше всего я боялся, что кто-нибудь из бывалых воинов захочет меня поправить. А то и просто посмеется надо мной. Но Кетиль Борода спокойно стал у кормового весла, а воины покорно сели на весла. Так я стал хёвдингом на корабле моего отца.
Я радовался недолго. Как только мы подошли к «Сыну бури», я сразу заметил, что на его палубе осталось намного меньше людей, чем у нас. Видно было, что есть много раненых. И те, кто остался невредим или получил только легкие раны, вроде моей, пытались помочь тем, кто был ранен тяжело.
Токе я увидел сразу. На нем не было ни царапины, но он был очень бледен и, глядя в одну точку, сидел, прислонившись спиной к фальшборту. Рагнару повезло меньше. Он был жив, но весь залит собственной кровью. Самая серьезная рана была на левой ноге: топор вошел сзади в ляжку и достал почти до кости. Рана в боку казалась менее глубокой, но было неясно, сильно ли задеты внутренности. Рагнар был без сознания и тихо стонал. Рядом с ним сидел Аке Серый, пожилой воин с «Сына бури», и пытался остановить кровь.
– Он стоял у мачты, когда они, – Аке показал на убитых свеев, что лежали на палубе, – всей силой навалились на нас. Токе велел отходить на нос и корму и сам стал отступать первым. Началась суматоха. Я думал, что наш строй рассыплется, и нас перебьют со спины. Но Рагнар и еще двое остались и задержали свеев. Дали нам время построиться и закрыться щитами. Однако самих их быстро окружили. Из троих только Рагнар еще дышит – видно, свеи не стали его добивать – слишком молодым он им показался.
Я коснулся лица своего брата и почувствовал, как слезы текут у меня по щекам. Я вспомнил, как в детстве мы всегда были вместе, как он защищал меня и как придумывал разные игры и проказы, за которые нас наказывал отец. Так было всегда, сколько я себя помнил, пока не отправился жить заложником в усадьбе ярла Паллига. После моего возвращения прошлой осенью все изменилось: Рагнар, вернувшись из похода, считал себя бывалым воином, которому не пристало проказничать, и смотрел на меня как-то слишком снисходительно. Однако все равно он оставался самым близким для меня человеком, даже ближе отца и матери.
Отца больше не было с нами, а теперь я мог потерять еще и брата!
Ко мне испачканный кровью, но невредимый подошел Асгрим Законник и тронул меня за плечо:
– Его надо отвези к вам в усадьбу. Твоя мать и сестры смогут выходить его. Здесь он скоро помрет.
Я кивнул и ничего не сказал. Потом я встал и попросил Асгрима помочь мне перенести Рагнара на «Летящий». На помощь к нам подошли еще воины из команды Токе, но сам он не двинулся с места, а по-прежнему смотрел куда-то в сторону. К нему подошел Асбьёрн Серый Коготь и потряс за плечи. Только тогда Токе словно очнулся. Он вскочил и стал размахивать руками и что-то торопливо говорить Асбьёрну, будто оправдываясь.
– Твой брат смелый, – сказал мне воин по прозвищу Свистун. – Если бы не он, еще дюжина наших отправилась бы кормить дочерей Ран.
Свистун посмотрел на машущего руками Токе и покачал головой.
– Все рассказывал нам, как давно сделал бы нас богачами, если бы не приходилось во всем слушаться Эстейна, – продолжил Свистун, кивнув на Токе. – А потом укрывался за нашими спинами, как только увидел блеск мечей…
– Молчи! – оборвал его Асгрим. – Ты первый крикнул, чтобы мы выходили в море, не дожидаясь Асбьёрна, так тебе хотелось легкой добычи. Теперь посмотрим, достанется ли нам хоть что-нибудь от Эстейна, когда он будет делить серебро за три корабля.
Я не хотел их слушать. Мне не было дела до Токе, его людей и серебра. Все, что мне было надо, это чтобы Эстейн разрешил мне отвезти Рагнара к нам в усадьбу. Поэтому, как только Рагнара удобно уложили на корме, я попрощался с Асгримом, и мы отошли.
Эстейн выслушал меня и согласился, только велел взять к нам в усадьбу и других раненых и отправить по суше весточку ярлу Паллигу. Я согласился, хотя не знал, найдется ли теперь у нас дома достаточно припасов. Но я рассудил, что как только ярл узнает про произошедший бой, он пришлет нам муки и солонины. Затем Эстейн сказал, что будет ждать нас на следующее утро, и мы пошли на юго-восток. Пленные свеи со связанными и привязанными к скамьям ногами, гребли медленно, постоянно жалуясь на свои раны. Мне пришлось вытащить из-за спины меч и пройти на корму.
– Эстейн Синий Змей обещал вам жизнь, – сказал я. – Но он не обещал, что эта жизнь будет легкой. Мы везем моего брата, которого ранили ваши люди, ко мне в усадьбу, и нам надо торопиться, потому что от качки ему делается хуже. И если кому-то из вас мешают грести привязанные ноги, то подумайте о том, что иметь две привязанных ноги лучше, чем свободную одну.
