был одет как моряк, в легкую хлопчатобумажную рубашку и брюки, закатанные на босу ногу,с длинными волосами, собранными в хвост. Он больше не был Мунго Сент-Джоном.
‘Это имя слишком печально известно, - предупредил его Рутерфорд. - Тебе придется путешествовать под вымышленным именем.’
Поэтому Мунго выбрал себе новое имя - Томас Синклер, которое показалось ему правильным. Имя Сент-Джон, как и одежда, было убрано.
"Я верну себе свое имя", - пообещал он себе. И очень много других вещей, которые у меня отняли.
Он коснулся рукой медальона, висевшего у него на шее. Он подумал о Камилле, которая испускала последние вздохи на лесной поляне. Он представил себе, как едет в Уиндемир и голыми руками ломает Честеру шею. Но, конечно, он не мог этого сделать. Теперь единственный путь назад в Уиндемир лежал на борту "Черного Ястреба".
Это был красивый корабль. Если бы он не был причиной его изгнания, он мог бы влюбиться в него. Он была создан для скорости. Даже привязанный к причалу, он, казалось, натягивал швартовы, как борзая на поводке. Он низко присел в воде, с гладкими линиями, которые сужались к острому носу. Кроме того, как заметил Мунго, он нес по дюжине пушек с каждого борта и длинную двенадцати-фунтовую пушку, установленную на вертлюге на передней палубе. Тяжелое вооружение для торгового судна.
Он поднялся по сходням, вдыхая виды и запахи корабля. Он часто думал, что в другой жизни хотел бы быть капитаном парусного судна. Он любил море, его бесконечные изменчивые вызовы и свободу, которую оно приносило. Даже после всего, что он узнал во время своих путешествий в Англию и обратно, он знал, что ему еще многое предстоит узнать. Но у него был острый ум, и он ничего не боялся. Он быстро адаптируется.
Затем перед ним появился человек, загораживая обзор и рассматривая Мунго, как кусок экскрементов, упавший на свежевымытую палубу. Мунго посмотрел ему в лицо, и все его мечты о морской славе умерли. Это был Ланахан, человек из таверны: то же уродливое лицо, крючковатый нос и зеленые глаза, полные злобы. Багровый синяк, расползшийся по подбородку в том месте, куда его ударил Мунго, ничуть не улучшил его внешности.
‘С корабля, - сказал он заплетающимся языком.
‘Я должен записаться в команду, - сказал Мунго.
Он слышал, как другие игроки называли Ланахана "помощником капитана"; он никогда не догадывался, что тот был помощником капитана на борту "Черного Ястреба".
- Капитану больше не нужна команда.’
‘У меня есть рекомендательное письмо к капитану Стерлингу.’
‘Мне он об этом не говорил.’
‘Почему бы тебе не спросить его самого?’
‘Он на берегу. Где ты тоже должен быть.’
Ланахан указал на сходни. Мунго стоял на своем, лениво улыбаясь, чтобы показать, что он не собирается уходить. Остальные матросы на палубе, видя назревающую стычку, прекратили свои занятия и начали прислушиваться.
Теперь Ланахан не мог отступить, не потеряв своего авторитета. Улыбка Мунго стала еще шире. Помощник капитана обладал худощавой силой моряка, но Мунго был на голову выше, его руки были вдвое толще, и он уже однажды сбил Ланахана с ног. Он напряг мышцы, готовый принять первый удар, если он последует. Он не начнет драку, но с радостью ее закончит.
Он посмотрел Ланахану прямо в глаза, вызывая его атаковать. На лице помощника вспыхнула ненависть, но он хорошо усвоил урок. Он не осмелился пойти на Мунго. - Он отвернулся.
- Мистер Типпу, - сказал он. - Уберите этого джентльмена с корабля.’
Он отступил в сторону. Слишком поздно Мунго понял, что помощник не собирается с ним драться. Человек, который выступил вперед, был совершенно другим человеком. Это был гигант, его гладко выбритая голова была круглой, как пушечное ядро, и вся в шрамах. Черты его лица были смешаны с арабскими и африканскими, дымчатые глаза глубоко сидели под бровями,а расклешенный нос был столь же широк, сколь и высок. Он был по меньшей мере на четыре дюйма выше Мунго, с широкими плечами и широкими бедрами. Его предплечья были такими же толстыми, как бедра женщины.
Ланахан взмахнул рукой, и лысый гигант шагнул вперед. Он сбросил тунику с высоким воротником и сложил руки размером с хобот на выпуклой груди, его золотистая кожа блестела на солнце. Кое-кто из команды вскарабкался на рельсы и на снасти, чтобы лучше видеть, в то время как другие собрались вокруг сражающихся. Мунго слышал свист и делал ставки на то, как долго он продержится, прежде чем взмолится о пощаде и выскочит обратно на сушу.
Мунго отказывался доставлять им удовольствие видеть его дискомфорт. Он знал, что выживет только в том случае, если сумеет увернуться от хватки монументальных рук Типпу. Он также знал, что команда никогда не позволит ему вырваться из кольца, которое они образовали вокруг него. Бой должен был состояться на этом пятачке свежевымытой палубы между грот-мачтой и бизань-мачтой, с отполированным латунным шпилем и двумя большими люками с одной стороны и балкой правого борта - с другой.
Мунго поднял кулаки и приплясывал на цыпочках, как великий английский боксер Уильям Томпсон, чье поражение от Джеймса "Глухого" Берка за титул чемпиона Англии Мунго видел два года назад в Лестершире. Команда одобрительно закричала, когда Типпу, опустив голову и раздув ноздри, двинулся на него. Без предупреждения гигант нанес удар левой, за которым последовал хук правой. Для такого крупного мужчины он был быстр, как змея. Когда Мунго отшатнулся назад, едва избежав удара, он споткнулся о край люка и потерял равновесие. Типпу набросился на него, но Мунго отскочил и вскочил на ноги.
Мунго кружил, стараясь дышать неглубоко и легко передвигаясь. Типпу вытянул руки и попытался загнать его в угол, время от времени нанося удары, но всегда промахиваясь. Прошло несколько секунд без единого удара, и экипаж забеспокоился. Их шутки переросли в угрозы. Мунго толкнули сзади, и он пошатнулся, увидев кулак Типпу за долю секунды до того, как тот врезался ему в челюсть. Он повернул голову и отразил самый сильный удар.
Наполовину оглушенный, но повинуясь инстинкту, он пригнулся и нанес острый удар Типпу в грудную клетку, а затем нанес более сильный удар в солнечное сплетение гиганта. Он почувствовал твердость удара. Типпу хмыкнул, когда ветер вырвался из его легких.
Гигант, казалось, ничуть не смутился. Он ударил ногой Мунго по
