Что касается Радика Юркина, то он был самым маленьким в их компании. В этом году Радику исполнилось 14 лет. И теперь он старался казаться бесстрашным и независимым, но всё же видно было, что он сильно волнуется. Ведь Радик уже знал, что ему предстоит поучаствовать в самой настоящей боевой операции. И это была первая боевая операция в его жизни.
Серёжка сурово посмотрел на Стёпу Сафонова, и произнёс:
— Раз мы собираемся действовать, как боевая организация, то нам необходима дисциплина, а ты опоздаваешь…
На это Сафонов ответил:
— Дело в том, что когда мы шли к месту встречи, нас вместе с Радиком засекли полицаи.
— Как так? — насторожился Тюленин.
— Да ничего особенного. Просто шли мы с Радиком по улице, ну и обсуждали, как дело с поджогом проведём…
— И тут сзади — свист! — вставил Юркин.
— Ага, — кивнул Сафонов. — Обернулись, а там два полицая, уже к нам бегут, орут, чтобы мы на месте стояли. Ну мы, конечно, не дураки — сразу через забор перескочили, да и дали дёру. Они за нами не угнались: ведь мы здесь каждый дворик, каждую лазеечку знаем.
Юркин улыбнулся, и сказал таким тоном, будто давал отсчёт о только что совершенном подвиге:
— И вот мы здесь, а полицаи — отстали.
И, глядя на них, Серёжка Тюленин улыбнулся и вполне искренне сказал:
— Ну вы молодцы! Так держать!
* * *
На эту встречу Володя Куликов принес три заполненные бензином бутылки. Этот бензин он потихонечку отлил из канистры своего отца стоявшей сарае. Вообще-то, бензина там было совсем немного, и если бы отец заметил эту пропажу, то Володе, который конечно же не собирался посвящать своих родных в свои подпольные дела, сильно бы влетело.
Итак, у них было три бутылки с бензином, и одна граната, которую ребята нашли на поле боя. А ещё Серёжка прихватил с собой финку, но не думал, что она ему понадобится.
Вот, собственно и всё. Вооружённые таким образом, мстители собирались поджечь предназначенную для постоя немецких солдат баню.
* * *
Уже совсем стемнело, когда Серёжка Тюленин, Володя Куликов, Лёня Дадышев, Стёпа Сафонов и Радик Юркин подползли со стороны степи к зданию бани.
Они лежали среди невысоких, но приятно пахнущих трав, на жаркой ещё земле, и внимательно глядели на баню.
Это было высокое, трёхэтажное строение, предназначенное для мытья всех жителей Краснодона.
В некоторых окнах горел электрический свет, некоторые оставались тёмными, но на них отражались те первые звёзды, которые уже появились в небесах.
Возле крыльца прохаживались немецкие солдаты, а чуть поодаль от них кучковались полицаи. По-видимому, в связи с тем, что в это здание должны были прибыть на постой многочисленные солдаты, было там так оживлённо.
До ребят доносились голоса врагов: немецкая, насмешливая речь перемешивалась с бранью полицаев.
Володя Куликов предложил:
— Давайте подождём более позднего часа. Там, глядишь, и гадов этих поменьше будет…
— Да ты что! Нет, конечно же, — возмущённо прервал его неистовый Лёня Дадышев. — Ведь тогда прибудут немецкие солдаты, и к зданию точно не подойдёшь.
Тогда Серёжка вымолвил:
— А ведь это было бы вовсе не плохо: поджечь здание бани, вместе с остановившимися там фрицами…
Но, обсудив этот вариант, ребята решили, что всё-таки ждать не стоит, так как, когда прибудут немецкие солдаты, то, скорее всего, выставят усиленную охрану. Пока же никакой охраны не было.
Итак, решили действовать в соответствии с заранее выработанным планом.
Стёпа Сафонов и Радик Юркин остались лежать среди трав, напротив главного входа в здание. У них также осталась и граната. Что же касается Серёжки, Сафонова и Дадышева, то они поползли к той стороне бани, которая выходила яру. У каждого из них была бутылка бензина, а у Серёжки ещё и револьвер, заряженный шестью патронами.
Лишь несколько шагов отделяли заднюю стену бани, от яра. И на этих нескольких шагах густо разрослась трава, так что дежурные полицаи сюда не захаживали. И с этой стороны бани лишь несколько окон сияли электричеством на третьем этаже.
А ребятам был нужен первый этаж, где, похоже, никого не было.
* * *
Дадышев прошептал:
— Ну, что — как и договорились: будем стёкла бить?
Но Володя Куликов пригляделся и вымолвил:
— Глядите — одно оконце открыто. Вот в него то и пробраться можно.
Это оконце, на уровне первого этажа действительно было приоткрыто, чтобы хоть немного проветривать раскалившееся от дневной жарищи помещение.
Первым к этому подоконнику подбежал и, ухватившись за него, подтянулся и забрался внутрь бани Серёжка Тюленин, за ним последовал Дадышев, и последним — насторожённо озираясь — Володя Куликов.
И вот они оказались в кромешной темноте…
Но вскоре, на ощупь определили, что в помещении находится довольно-таки много матёрчатой ткани. Прошли к двери, осторожно приоткрыли её и выглянули в коридор.
Этот коридор тоже был затенён; но всё же из дальней его части — примерно с расстояния двадцати шагов долетали отблески электрического света и громкие, развязные голоса полицаев, которые, кажется, по какому-то поводу спорили.
И тогда Серёжка Тюленин произнёс, обращаясь к Володе Куликову:
— Ты давай-ка, здесь всё бензином полей, ну а мы в коридоре поработаем…
И вот Куликов начал тщательно обливать бензином находившееся в этом помещении тряпьё, а Тюленин и Лёня Дадышев, выскользнув в коридор, откупорили бутыли и принялись выливать их содержимое на пол, на стены, а также и на двери, за которым находились всевозможные подсобные помещения.
Одна из дверей оказалась приоткрытой, и Серёжка, толкнув её оказался в большой зале, приспособленной под солдатские казармы. Двухъярусные кровати стояли там практически впритык друг к другу.
Серёжка тихонько присвистнул и позвал:
— Эй, Лёнька, давай-ка сюда.
Дадышев заглянул в залу и произнёс громко:
— О-о, как раз то, что нужно! Всё здесь спалим к чёртовой бабушке…
И тут из дальней части этой тёмной залы раздался заспанный голос. Он что-то спрашивал по-немецки, но ребята его не понимали. Зато они понимали, что здесь решил выспаться какой-то фриц, который, быть может, целый день дежурил возле бани. Немец задал свой вопрос без всякого волнения. Он, по-видимому, думал, что в помещение зашли полицаи и теперь спрашивал — что им, собственно, здесь нужно.
Но в любое мгновение фриц мог включить свет, и ребята были бы раскрыты. Так что они выплеснули то, что ещё оставалось в их бутылях на ближайшие кровати, и выскочили в коридор.
И уже в коридоре Серёжка выхватил из кармана коробок со спичками. Он зажёг сразу две спички, и бросил их на поблёскивающие в слабом электрическом отсвете соединённые меж собой бензиновые озерца.
Пламень стремительно взвился, разбежался по полу, по дверям, и начал лизать выложенный досками потолок. Один из языков пламени метнулся в помещение приспособленное под казармы; и там сразу же разгорелся особенно ярко — обхватил сразу несколько кроватей, и, брызжа искрами, начал перескакивать на соседние.
Из этого помещения раздался вопль остававшегося там немца. Он даже не призывал кого-то на помощь, а вопил просто от ужаса — для него явление пламени было чем-то таким сверхъестественным, как и явление сказочного дракона.
Наперебой, бранясь, закричали полицаи, но и они ещё не понимали, что случилось, а кричали просто потому, что в таких случаях, вроде бы, полагалось кричать.
Тюленин и Лёня ворвались в то помещение, где Куликов как раз закончил выливать бензин.
— Готово? — спросил Володя.
Вместо ответа Серёжка кивнул на коридор, откуда валил перемешенный с отблесками пламени дым.
Тогда Володя и Дадышев бросились к окну, и через мгновенье уже выскочили на улицу. Как и договаривались прежде, они сразу же бросились вниз по склону яра, с тем, чтобы потом затеряться в лабиринте Шанхайских домиков.
Ну а Серёжка задержался на подоконнике. Он должен был поджечь заваленное материей помещение. Зажёг опять-таки две спички, кинул их, но спички, не долетая до пола, потухли.
А с противоположной стороны здания слышались всё усиливающиеся крики, там бегали, вот затрещал двигатель мотоцикла, а потом раздался сильный взрыв, от которого содрогнулось здание бани…
* * *
Стёпа Сафонов и Радик Юркин лежали, и ждали. Время от времени, то Стёпа, то Радик приговаривали:
— Ну поскорее бы… э-э-эх, сколько же ещё ждать то…
И вот с противоположной стороны бани долетели отблески пламени. Радостно заблестели глаза Стёпы и он проговорил:
— Ну, кажется, получилось.
Нарастали крики полицаев и немцев, они начали выскакивать из здания, кто-то даже побежал в обход здания.
Тогда Стёпа достал гранату, а Радик шепнул:
