Он начал пересекать утоптанный круг, они еще не доехали до его края, как к ним присоединился Яя. Он и Дитрик зло посмотрели друг на друга и отвели взгляды прочь. Такс, казалось, ничего не замечал. Дитрик и Яя ехали по разные стороны от него, и он повел их вперед через равнину.
Дитрик подумал, где в этой бесконечной снежной пустыне Такс собирается найти дрова. От приближавшейся бури в воздухе пахло горечью. Из-под облаков пробивался грязно-желтый свет. Такс широким полукругом развернул всех на восток. Внезапно он издал резкий крик, и его лошадка начала пробиваться через снег, а потом Дитрик увидел, что он вел их к лощине.
Лощина была узкой, но она была выше человеческого роста и поросла кустарником. Такс въехал туда, и Яя пробился сразу за ним, оттеснив Дитрика. Он задержался, потому что испугался, что Яя может причинить ему какую-нибудь неприятность. Склоны лощинки поднимались с каждой стороны, так что ему было некуда деваться. Он слышал, как впереди прорывался через кустарник Такс, но в темноте лощины он его не видел.
Вдруг с одной стороны лощины между Таксом и Яя послышался звук ужасного фырканья. Дитрик рывком остановил коня. Он ожидал, что из перепутавшегося кустарника на стене лощины вылетит медведь. Такс и Яя завопили. Такс скакал навстречу Дитрику, направляя лошадку вверх по откосу лощины.
— Яя! — крикнул он, потом что-то добавил по-гуннски. Яя соскочил с коня и отправился в кусты. С ним было копье, и он вонзал его в темные заросли кустарников. Конь Дитрика начал волноваться, а злое громкое фырканье стало сильнее.
Яя заорал, из кустов выскочило небольшое плотное животное. Яя мог в тот момент убить это животное. Оно на своих коротеньких ножках поскользнулось на крутом откосе и начало подниматься снова, но Яя отошел в сторону.
— Дитрик! — завопил он. — Дитрик, убей его!
Яя захохотал. Животное метнулось к Дитрику, продолжая фыркать. Его полосатый мех поднялся вверх. Дитрик не мог двинуться с места.
Ему показалось, что зверь оскалил свои изогнутые клыки. Его конь заржал и поднялся на дыбы, и темное животное проскользнуло почти под ногами коня. Он опять поднялся на дыбы и споткнулся. Дитрик начал соскальзывать с седла, потом упал, ударив локоть о покрытый снегом камень. Он закричал. Лицо ожег холодный снег.
Яя хохотал над ним. Дитрик сел, вытирая снег с лица. Такс ехал по лощине к ним.
— Что случилось?
Он посмотрел на Яя, потом на Дитрика. Лицо у него не изменилось.
— Нам нужно поймать твою лошадь.
Он проехал мимо Дитрика, а за ним ехал Яя, продолжая смеяться. Дитрик поднялся на ноги. Он кипел от ярости. В первый раз он понял, что ненавидит Яя.
Когда они поймали его коня, то вернулись в лощинку и собрали много веток. Всеx связали и потащили за конями в лагерь. К тому времени совершенно стемнело. Другие гунны сделали из снега стену, чтобы защититься от ветра. Они также разожгли костер и поставили вариться еду. Пока кипел суп, они уселись все вместе, как стая животных. От всех воняло отсыревшим мехом, потом и особенным сладковатым запахом, присущим всем гуннам. Снег не переставал идти, отражаясь в свете костра, пар от тающих снежинок тянулся наискосок в порывах ветра. Огонь начинал шуметь и плеваться, когда в него попадали большие хлопья снега. Под навесом снежных стен, когда с одной стороны к нему тесно прижимался Такс, а с другой — какой-то гунн и когда перед ним и за ним сидели гунны, Дитрику стало тепло.
Они ели жидкую похлебку из разваренного зерна с сушеным мясом, пили растопленный снег и напиток Белый Брат. Чтобы экономить дрова, не часто подкладывали их в костер. Вне небольшого круга огня огромная темнота дрожала от порывов ночного ветрам Лошади двинулись на огонек, зашли за снежную стену и Начали дремать. Дитрик чувствовал себя пьяным от усталости.
Раза два он засыпал и просыпался, когда у него голова падала на грудь. Когда он Проснулся второй раз, кто-то говорил, а все остальные слушали.
В темноте он ничего не видел и только с трудом различал силуэты сидящих возле них. Голос шел из самой середины, как будто кто-то по-гуннски рассказывал какую-то историю. Он разобрал несколько с. ров, но этого было недостаточно, чтобы понять, о чем же шла речь. Это были слова — конь, вода и буря. Но сам голос, который поднимался вверх и опускался, меняя тональность, поразил его и вызвал разные эмоции. Хотя он не понимал, о чем шла речь, но в голосе слышались нотки опасности, затем эта опасность была побеждена, а затем он понял, что наступил счастливый конец.
Потом последовала долгая тишина. За защищавшей их стеной и светом огня ветер выл в темноте. Дитрику показалось, что за воплями ветра он различил вой волков. Он поднял голову и пытался что-то услышать.
— К чему ты прислушиваешься? — тихо спросил его Такс.
— Волки.
— ТОЛЬКО ВОЛКИ?
Гунн, сидевший перед Патриком, оглянулся — он был моложе остальных, и у него были серьезные глаза. Дитрик подумал, сколько же ему лет, и перестал прислушиваться к звукам бури.
У него зашевелились во осы на голове, и он рывком поднял голову.
Такс спросил:
— Ты их слышишь?
— Что это?
Даже находясь среди гуннов, Дитрик почувствовал свою незащищенность и холод. Он подумал, почему он не слышал ничего раньше. Звук напоминал смех. Как будто сумасшедший начинал хихикать. Звук был удивительно мягким на фоне грохота сильного ветра. Потом он зазвучал, как женский вопль.
— Что это?
Он подобрал под себя ноги, чтобы подняться, но все продолжали сидеть, и он снова сел. Такс произнес какое-то слово.
— Я не знаю, как германцы называют их. Это духи людей, умерших ночью в снегу. Они пытаются выманить других людей в бурю. Если ты уйдешь, то замерзнешь до смерти, и твой дух займет место духа, который выманил тебя на смерть. Он сможет отдыхать, но тебе придется звать кого-то, кто бы мог освободить тебя от вечной муки.
— Но что они сделали? — спросил Дитрик.
— Они умерли в снегу, ночью и в одиночестве, и их дух подхватил ветер. Он двигается настолько быстро, что они никак не могут вырваться из бури, и ветер их переносит с одного места на другое, и так продолжается постоянно, пока они не подхватят кого-то другого и смогут вырваться из потока ветра.
— Но что они сделали? Они что, грешили? Почему их так наказывают?
Такс поднял брови вверх:
— Они умерли ночью, в снегу.
Дитрик сгорбился. Он никак не мог понять, почему люди должны были страдать от того, что с ними произошел несчастный случай. Он всегда верил, что наказание ждет только плохих людей. Он низко опустил голову и теснее прижался к окружавшим его людям, стараясь быть подальше от ветра.
На следующую ночь они спали во дворе семьи хунну, которая двинулась на север с гор к Хунгвару. Они находились на каменистой вершине холма в конце долины, которая шла на юг в горы, в направлении Сирмиума. На следующий день они ехали по долине дальше на юг и спали под навесом скалы. Еще через день они выехали на равнину, где был расположен Сирмиум. Вокруг него, как стены, стояли высокие, покрытые снегом горы. Несмотря на холод, река не замерзла, перенося течением куски снега и синий лед.
Ветер смел почти весь снег с долины, и кучки снега были наметены под стены города. Он был грязным от мусора, который выбрасывали из-за стен. Такс посмотрел на Дитрика, ехавшего рядом с ним. У того был открыт рот, и глаза, постоянно что-то рассматривали. Он перевел взгляд на Такса и спросил:
— Сколько здесь живет людей? Такс пожал плечами.
— Не знаю. Может, Эдеко знает. Если хочешь, я могу его спросить. Много…
Он улыбнулся.
— Тебе нравится?
Он был так доволен, будто сам специально построил город, чтобы показать Дитрику.
— Я никогда раньше не видел город из камня. Только Хунгвар. Но это совсем иное.
Такс фыркнул.
— Хунгвар не город. Города — это зловещие места.
Они подъехали к воротам, которые были открыты, и народ находился за пределами стен. Такс знал, что римляне стараются держать ворота закрытыми даже днем, если это возможно. Он подумал, что могут делать горожане в снегу. Горы вокруг пугали его, и он начал волноваться. Но он был расстроен тем, что им приходилось въезжать в город. Они проехали под аркой ворот, и на них упала тень. Она была холоднее солнечного света, как кусок железа.
Внутри хунну остановились и собрались в кружок. Такс проверил, чтобы там нашлось место для Дитрика. Все сразу начали говорить. Каган приказал им всем ехать в город за Эдико, но не назначил главного, и поэтому их путешествие на юг было таким сложным. Такс снова посмотрел на Дитрика. Он, бледный, на фоне темных лиц хунну, внимательно смотрел на разговаривавших людей и молча шевелил губами, пытаясь повторять слова из речи гуннов.
— Такс, — сказал Яя, — ты помнишь, где находится дворец проконсула?
Такс выпрямился и огляделся, пытаясь сориентироваться.
