class="p1">— А то какой же? Из немецкого пайка.
Она приняла пакет и ушла.
— Как ты здесь оказался? Садись рядом и рассказывай.
— Завели меня в Вареневку военные пути-дорожки. Сам должен понимать, Паша.
— Я понимаю, Семён. Хоть и непривычно называть тебя этим именем. Но на тебе форма.
— Я ныне начальник полиции в Вареневке.
— Как?
— А вот так. Два дня назад сам господин Третьяк мне документы подписал. И получается, что ныне я здесь главный.
— Но я не понимаю…
— И я прибыл вовремя для тебя, Паша. Ты знаешь, что на подозрении у местного полицая Галущака?
— Он привязался к Свете, а я послал его подальше. Он и грозился отомстить.
— Галущак ставленник гестапо, дружище. С ним надо быть осторожным. Пока я прикрою тебя, но надолго ли это? С ним я вроде отношения наладил.
— Сволочь, а не человек.
— Это сразу понятно. Но у меня к тебе ряд вопросов.
— Каких?
— Листовка, — Красильников положил на стол измятый листок.
— Ты хочешь знать, откуда она?
— Я знаю. Но зачем ты ввязался в это, Паша? Неужели тебе охота быть арестованным вот за эту мелочь?
— Это не мелочь!
— Я сюда приехал не листовки клеить. Я серьезные дела делать стану.
— Дела?
— Именно.
— А я могу тебе помочь?
— Ты? Тебе сейчас тихо сидеть нужно. Паша.
— Семён, если ты прибыл сюда так далеко от того места, где мы виделись в последний раз, то прибыл не просто так. И я готов помогать тебе. Ты меня знаешь. Я не трус.
— Тебя никто не обвиняет в трусости.
— Но я сижу в хате без дела! В то время, когда идет война. Если бы я мог оставить сестру, давно ушел бы отсюда.
— И здесь работы хватит, Паша. Ты знаешь, что у вас делается в Локте?
— Кто не знает. Локотская республика во главе с господином Воскобойником.
— Я прибыл от людей, что хотят эту самую республику прихлопнуть.
— Вот как?
— Да. Про товарища Сабурова слыхал?
— Ты про Александра Николаевича? Да я его еще с 1936 года знаю. Но он был в Киеве.
— И я там был, Паша. Защищал город и оставил его одним из последних. Александр Николаевич партизанский отряд создал.
— И Сабуров здесь?
— Слыхал про бой в Суземках?
— Бой? Нет. Кто нам про такое здесь расскажет.
— Мы дали бой немцам и полицаям на станции Зерново и в районе села Суземки.
— Вот как? Это хорошие новости!
— Сабуров получил приказ двинуться в ваши Брянские леса. Меня с документами убитого сержанта Красной Армии Красильникова забросили к вам.
— Неужели готовится нападение на Локоть?
— Именно, Паша.
— И тебе вот так сразу немцы поверили?
— Меня назначил сюда господин Третьяк. Не думаю, что он мне верит до конца, но сюда назначил. Господин Галущак ему не по нраву. Вот и послал он сюда меня. Но мне до зарезу связник нужен.
— Связник?
— Тот, кто лес хорошо знает.
— Я могу.
— Ты нет. За тобой следят, Паша. Мне чистый человек нужен.
— Но я в город езжу регулярно.
— Галущак донос на тебя настрочил. Самому Третьяку. Мне нужен тот, кто вне подозрений.
— И где я найду такого? У меня есть дружок Демьян Фофанов. Но и он на подозрении.
— Он не подойдет. На него также донос подан.
В горницу вошла Света с чайником.
— Я могу, — сказал она.
— Ты? — Красильников посмотрел на хрупкую стройную девушку.
— Не может быть и речи! — отрезал её брат.
— Это почему же? — зло спросила она, поставив чайник на стол. — Я леса наши лучше твоего знаю.
— Знает? — Красильников посмотрел на Рюхина.
— Она знает лес, но она слишком молода! Я не могу её подписать на такое дело!
— Ты и правда так хорошо знаешь леса? — не обратил внимания на слова Павла Красильников.
— Знаю! — заявила Света. — Я знаю здешние места как свой карман.
— А дорогу до села Володино найдешь?
— За пять дней там буду. Что нужно?
— Пока ничего. Через несколько дней будет нужно…
Москва.
Управление НКГБ СССР.
Декабрь 1941 год.
Старший майор Нольман ждал первую шифровку от агента «Витязь». Сроки выхода на связь прошли. Если агент нормально адаптировался в Локте, то уже имел возможность добраться до передатчика.
Назначенный начальником 2-го управления Максимовым для выполнения операции офицер Свиридов Павел Петрович мог сразу провалиться или погибнуть в пути. Ведь шёл он один. Слишком много было рисков для агента. И легенда прикрытия для него была состряпана наспех, хоть и разрабатывал её сам Нольман.
Он учитывал, что обстоятельства появления в Локте Свиридова станут тщательно проверять. Поэтому нужно было хорошо продумать все цели нахождения Свиридова в Локте и мотивы его поступков. Нольман любил снабжать агентов не одной, но несколькими легендами — основной и запасной. Но в случае с капитаном Свиридовым на это не хватило времени.
Комиссар госбезопасности Максимов постоянно спрашивал о Свиридове.
— Как только Витязь свяжется с тобой, Иван Артурович, сразу сообщи мне.
— Да, Владимир Иванович.
— Не веришь, что он сможет добраться? — спросил Максимов.
— Всякое может случиться, Владимир Иванович. Но у меня есть сомнения.
— В легенде?
— И в ней есть много слабых мест. Всё слишком поверхностно. А вы сами хорошо знаете, что для подтверждения правдоподобности основной легенды в неё включаются правдивые сведения. В этот раз у нас ничего такого нет.
— Но то, что ты придумал, вполне правдоподобно.
— Владимир Иванович, уязвимость легенды Свиридова в том, что при детальной проверке она распадётся как карточный домик.
— Ну ты хватил, Иван! Да кто будет детально проверять Витязя? Но не в немецкий генштаб утроился. Возможно, станет полицаем или писарем в канцелярии Локтя. Кто станет тратить время на детальную проверку?
— Вы знаете, Владимир Иванович что я всегда уменьшаю уязвимость легенды агента и насыщаю её фактами, которые трудно, или вовсе невозможно проверить.
— И что?
— На этот раз проверить сведения можно. Если немцы отправят запрос в Орел. А вы знаете, что серьёзного сопротивления в Орле противнику не оказали. Город обороняли зенитчики, батальон конвойного полка НКВД и полк народного ополчения.
— Иван Артурович, я знаю все обстоятельства задачи Орла немцам. Командующий войсками Орловского военного округа генерал-лейтенант Тюрин арестован и находится под следствием 24.
— Вот про это я и говорю. Эвакуация промышленных предприятий не была осуществлена. Архивы также никто не вывез и не уничтожил. А наша легенда для Витязя основана на том, что его мать проживала в Орле. Именно это связывает Витязя с селом на Брянщине в котором проживает сестра его матери.
— Не станут они
