их герб представлял собой усеянное поле Франции, то есть золотые лилии на лазурном фоне с обрамлением, варьирующимся в зависимости от их уделов и ленов.
…попался он на скверном деле и боится, что ему грозит виселица. – Гийом де ла Планш, бальи Бетюна, потом Кале, находился в тюрьме за поспешную казнь некоего Тассара Пса, которого он собственным произволом приговорил волочь по земле и повесить. Жанна Дивион навестила его в тюрьме и пообещала, что если он даст показания в том смысле, который она ему укажет, то граф д’Артуа вытащит его из тюрьмы, заставив вмешаться Миля де Нуайе. Однако во время проверочного допроса Гийом де ла Планш отрекся от своих слов и заявил, что давал показания лишь «из страха перед угрозами и из боязни остаться в тюрьме очень надолго и умереть там, отказавшись повиноваться монсеньору Роберу, такому великому, такому могущественному и такому близкому к королю».
…краски у него самые что ни на есть стойкие! – В июне 1320 г. Маго заключила сделку с Пьером Брюссельским, художником, проживавшим в Париже, для росписи фресками большой галереи в своем замке Конфлан, расположенном у слияния Марны и Сены. Договор очень точно определял сюжеты этих фресок (портреты графа Робера II и его рыцарей, сражающихся на суше и на море), одежду, которая должна быть на персонажах, цвет и качество используемых материалов. Роспись была закончена 26 июля 1320 г.
…а от женщины этой возьми месячных кровей… – Эти колдовские рецепты, происхождение которых восходит к самому раннему Средневековью, еще использовались во времена Карла IX и даже при Людовике XIV – некоторые утверждали, что сама Монтеспан отдавалась приготовлению таких зелий. Рецепты приворотных напитков, которые можно прочесть далее, извлечены из сборников Малого или Великого Альберта.
В своем завещании Маго распорядилась, чтобы и ее тоже похоронили здесь. – Напоминаем, что после двенадцатилетнего заключения в Шато-Гайаре Бланка Бургундская была переведена в замок Курне близ Кутанса и приняла наконец постриг в аббатстве Мобюиссон, где и умерла в 1326 г. Маго, ее матери, тоже предстояло упокоиться в Мобюиссоне; ее останки лишь впоследствии были перенесены в Сен-Дени. Там и поныне находится ее надгробная статуя, единственная, насколько нам известно, из черного мрамора.
…поставила ей клистир из лекарственных трав. – От Сретенья 1329 г. до 23 октября Маго, кажется, пребывает в отменном здравии и лишь очень редко обращается к своим обычным врачам. С 23 октября (дата ее встречи с Филиппом VI в Мобюиссоне) до 26 ноября, кануна ее смерти, можно почти день за днем проследить развитие ее болезни благодаря выплатам, которые ее казначей делал лекарям, костоправам, цирюльникам, травникам и бакалейщикам за их труды и товары.
«От всех грехов и вины» (лат.).
…в середине июня она произвела на свет сына. – Первый из двенадцати детей Эдуарда III и Филиппы Геннегау – Эдуард Вудстокский, принц Уэльский, которого прозвали Черным принцем из-за цвета его доспехов.
Это ему предстояло одержать победу при Пуатье над сыном Филиппа VI Валуа Иоанном II Добрым и взять его в плен.
Бóльшую часть своей жизни этот крупный полководец провел на континенте, был одним из главных персонажей Столетней войны и умер через год после своего отца, в 1376 г.
…кого угодно ему было из собственных друзей… – Оригинал приговора Роджеру Мортимеру был написан по-французски.
Мы повезем вас на Коммон-Гелоуз. – Лондонская виселица для простонародья (английский Монфокон), где казнили большинство приговоренных по уголовному праву, располагалась на краю лесов Гайд-парка, в месте, называемом Тайберн, которое сегодня занимает триумфальная арка Марбл-Арч. Чтобы добраться туда от Тауэра, надо было пересечь весь Лондон и выйти из города. Эта виселица использовалась до середины XVIII в. Ее былое местоположение обозначает скромная табличка.
…доносила королю о малейшей провинности со стороны слуг. – Такие злобные выходки были вполне в обычае у королевы Жанны Хромоножки – стоило ей возненавидеть кого-нибудь из друзей, советников или слуг своего мужа, она пускала в ход наихудшие средства, чтобы удовлетворить свою ненависть. Так, желая избавиться от маршала Робера Бертрана, прозванного Рыцарем Зеленого Льва, она послала парижскому прево письмо якобы от короля, приказывая ему арестовать маршала за измену, немедленно отправить на Монфоконскую виселицу и повесить. Прево был близким другом маршала; этот внезапный приказ, которому не предшествовала никакая судебная процедура, его ошеломил. Вместо того чтобы отправить Бертрана на Монфокон, он срочно поехал вместе с ним к королю, который оказал им наилучший прием, обнял маршала и совершенно не понял волнения своих визитеров. Когда же они показали ему приказ об аресте, он тотчас же понял, что приказ исходит от его жены, запер ее, как говорит летописец, в одной из комнат и так отдубасил палкой, что «еще немного, и убил бы».
Епископ Жан де Мариньи тоже чуть не стал жертвой преступных махинаций Хромоножки. Он ей не понравился, но не знал об этом. Когда он вернулся из Гиени, где был с какой-то миссией, королева притворилась, будто сердечно его принимает, и даже велела приготовить ему ванну во дворце, чтобы он мог снять усталость. Епископ сначала отказывался, не видя в том срочной необходимости; но королева настаивала, говоря ему, что ее сын Жан, герцог Нормандский (будущий король Иоанн II), тоже пойдет мыться. И вот она сопровождает его в парильню. Там готовы две ванны; герцог Нормандский по недосмотру или безразличию направляется к той, что предназначена епископу, и уже собирается лечь в нее, как вдруг его мать этому препятствует, проявляя признаки ужаса. Все удивляются. Жан Нормандский, который был большим другом Мариньи, чует недоброе, хватает собаку, которая там крутилась, и бросает ее в чан. Собака тотчас же дохнет. Король Филипп VI, когда ему рассказали о случившемся, снова запер свою жену и «нещадно выпорол».
Что касается Нельского дворца, то он был подарен ей мужем в 1332 г., то есть через два года после его покупки у душеприказчиков дочери Маго, Жанны Бургундской, которая тоже получила его от своего супруга, Филиппа V.
Во исполнение условия завещания Жанны Бургундской выручка от продажи, тысяча ливров в монете плюс доход в двести ливров, послужили основанию и содержанию учебного дома, пристроенного к дворцу. Таково происхождение знаменитого Бургундского коллежа, но также причина недоразумения, из-за которого в народной памяти перепутались две родственницы – Маргарита и Жанна Бургундские.
