Появившийся словно из-под земли Поллад, льстиво кланяясь и улыбаясь, пропустил хана и инженера во двор.
- Вот эти люди - кяризники,- пояснил полковник, остановившись у ворот. - Не надо подходить к ним близко.
Лесовский увидел посреди двора огромный котел, из-под которого курился дымок. Рядом с котлом стояла деревянная бочка. Люди сидели под забором, на солнцепеке. Увидев хозяина, один за другим поднялись на ноги. Недовольный ропот и негодование донеслись до инженера прежде чем он понял, что это узники, и каждый прикован цепью к металлическому кольцу, за которое обычно привязывают быков или верблюдов. Они были в разной одежде: на одних шальвары и рубахи, на других халаты и пиджачки, - но все это можно было назвать одним словом - рванье.
- Откуда эти люди? - сдавленным голосом спросил Лесовский. - Что-то не похожи они на мастеров.
- Я просил графа, чтобы прислали мне людей, знающих кяризное дело, - отозвался Теке-хан. - Действительно, эти оборванцы не внушают никакого доверия. Поллад, есть ли среди этих бродяг говорящие по-туркменски?
- Есть, господин полковник. - Поллад хищным взглядом вперился в стоявших арестантов, указывая пальцем: - Вон тот говорит... И вот этот... кизылбаш...
- Они явно чем-то недовольны, - заступился Лесовский.
- Они недовольны солнцем, - пояснил, усмехаясь, Теке-хан. - Они сидят под солнцем, а хотели быть в тени. Но в тени нет железных колец, не за что цеплять цепи. Сейчас солнце опустится за горы, и всем будет хорошо.
- Господин полковник, я хотел бы поближе познакомиться с людьми, - попросил Лесовский. - Позвольте задать им несколько вопросов.
- Друг мой, какой может быть разговор! Спрашивайте, вы их хозяин, я передаю их вашему благородию. Распоряжайтесь этими босяками до тех пор, пока не закончатся все работы на кяризе.
Лесовский заглянул в котел, в котором сохли остатки сваренного ячменя, подошел к заключенным. Инженер почти не понимал по-туркменски, но неплохо владел персидским. Остановив взгляд на парне в рубахе и широких шальварах, он без труда определил: это - перс.
- Как тебя зовут?
- Меня зовут Джавад, - торопливо отозвался парень. - Джавад Али Дженг. Я не сделал никому никакого зла. Судьба пригнала меня в эти края из Кучана, но здесь меня подкараулила беда. Единственная моя вина лишь в том, что я хвалил Саттар-хана.
- Ты говоришь о вожде, поднявшем восстание бедняков в Персии? - Лесовский с интересом оглядел перса.
- Но я не был в его отряде, клянусь аллахом! - Али Дженг приложил руку к сердцу и склонил голову. - Я только повторял слова, которые твердили все: «Вот придет Саттар-хан со своими удальцами - и всем ашрафам-богачам придется отправиться к праху их отцов». Помогите мне, добрый господин!
- Есть ли среди вас такие, кто раньше строил или очищал кяризы?! - громко, по-персидски, обратился инженер.
Никто не проронил ни слова.
- О, аллах! - воскликнул Теке-хан. - Эти оборванцы, как я вижу, считают меня глупцом. А ну, признавайтесь, кто из вас раньше чистил кяризы?!
Али Дженг насупился и вышел вперед. Остальные последовали его примеру.
- То-то же, проклятые лути [лути – босяки, оборванцы]! - Теке-хан удовлетворенно огладил пышную бороду и гордо взглянул на инженера. - Можете распоряжаться этими людьми...
На кяриз вышли рано утром. Арестантов, под стражей ханских нукеров, отправили к отрогам гор, к самому истоку: в каждую подземную галерею по два человека. Таким образом, в наиболее глубокие колодцы опустились все привезенные из асхабадской тюрьмы. Еще не менее пятнадцати галерей заняли дехкане, коих Теке-хан пригнал с хлопковых плантаций и собственных садов и виноградников. На кяриз вышли батраки-сезонники из других селений, в том числе мужики-молокане из русских поселков.
Лесовский в сопровождении Теке-хана и двух его телохранителей разъезжал на лошади по склону - командовал и отдавал распоряжения, чтобы побыстрее начинали. Несколько раз инженер, видя, как люди опасливо, неохотно лезут в галереи, сам спускался туда. Покрикивал, шутил, подбадривал, но про себя думал: «Вонь и темень - фонари без стекол гаснут, в пору хоть зажигай факела. Но если тут еще и надымишь, то и вовсе погубить людей можно». Выбравшись наверх после осмотра нескольких подземных участков, инженер посоветовал Теке-хану послать людей на железнодорожную станцию, - там у путеобходчиков или у самого начальника можно раздобыть фонари со стеклами. Хан отправился сам, поскольку знал: никому другому фонарей не достать. Как только он с нукерами отъехал, инженер вновь спустился в одну из галерей и принялся более тщательно обследовать ее. Навыков Николай Иванович в кяризном деле почти не имел, хотя и числился в числе опытных ирригаторов. Лишь однажды он, в качестве подручного, когда заканчивал земледельческую академию и проходил практику в Закавказье, опускался в кяриз. Но тогда он больше рассматривал дивное сооружение и восторгался смекалке предков, нежели руководил людьми. Позднее, когда его прислали в Асхабад, в распоряжение Управления земледелия и землеустройства, он тотчас был назначен на очистку речек Асхабадки и Кешинки, снабжавших столицу Закаспия питьевой и поливной водой. Затем речь зашла о сооружении водонасосной станции в Багире - Лесовского перебросили туда. Он участвовал в составлении проекта сооружения. Сейчас уже была подготовлена вся документация, но на практические работы городская казна не имела средств, - дело стояло, вот и отправил управляющий Лесовского на кяриз к Теке-хану.
То и дело зажигая гаснущий от малейшего дуновения фонарь, инженер осматривал водосборную галерею, - она была не только засорена, но и местами разрушена. Целые участки водоносного пласта забились глиной, кое-где над головой, в сводах галереи, просачивался песок. Воды в подземном арыке текло по щиколотку.
Лесовский увлекся осмотром и, несмотря на духоту и тесноту, (высота галерей чуть больше метра, приходилось все время идти полусогнувшись) - не собирался подниматься наверх. Освоившись в кяризе, он то ползал на коленях, то разгибался и стирал липкий пот с лица. «Если по-настоящему взяться за ремонт, то, пожалуй, у Теке-хана средств не хватит, - думал он удрученно. - Костей пока не видно, наверное, отец Теке-хана на совесть почистил водовод...» Рядом с ним шаркали лопатами арестанты, поругиваясь и кляня судьбу. Лесовский подумал: «Не пристукнули бы со злости и отчаяния!» Но. поразмыслив, решил: на такое они не осмелятся, ибо сбежать отсюда невозможно - наверху нукеры, а из галерей выход только через колодцы. Почти пятисаженная глубина, мрак и сырость, глухие голоса озлобленных людей вселяли однако в инженера некую неуверенность и даже страх. Сам того не замечая, он искал общения. Тусклый огонек его фонаря высветил смуглое, словно чугунное, лицо Али Дженга. Инженер узнал его, улыбнулся:
- Так, говоришь, бежал?
- Не один я бежал. Много таких, как я, сбежали из своих сел, ушли от матерей. Но клянусь вам, я не был в горах у федаев и не помогал муджахидам. Я только хотел, чтобы они победили.
- Ладно, ладно, парень. Вот отсидишь в тюрьме, и опять домой через горы подашься. А если будешь работать хорошо, то выпустят раньше срока, - успокоил Лесовский и добавил: - Только ты от своих убеждений не отказывайся. Уж лучше быть с федаями и муджахидами, чем воровством и грабежом заниматься.
- Ах, ашраф, - вздохнул тот в ответ, - жизнь наша, как этот темный кяриз. И сами мы тоже темный народ. Глаза у нас, как у котят, слепые...
Их беседу прервали внезапно донесшийся из соседней галереи крик и испуганные голоса взбудораженных людей. Крик такой, что по телу Лесовского побежали мурашки. Безусловно, кричал человек обреченный, встретившийся с глазу на глаз со смертью. Инженер, а за ним Али Дженг и его напарник бросились на помощь. Душераздирающие вопли стали еще громче, и вот Лесовский увидел, как вверх по вентиляционному колодцу на веревке поднимают человека. Сверху кричали, подбадривая его, чтобы держался, а внизу люди испуганно таращили глаза и призывали на помощь аллаха. Появление инженера подействовало на них ободряюще. Один из арестантов принялся торопливо рассказывать о том, как они сначала почуяли запах разложившегося трупа, а потом, когда нашли то ли дохлого джейрана, упавшего в колодец, то ли собаку, и потащили к бадье, - откуда-то вылезла большая черная змея и укусила Хамзала.
- Змея уползла? - холодея от ужаса, спросил Лесовский.
- Нет, господин... Я догнал ее и разрубил лопатой. Вот она, посмотрите.
Инженер опустил фонарь и увидел убитую змею. Стараясь быть спокойным, Николай Иваныч твердо выговорил:
- Ты молодец, парень. Я думаю, что двух таких в колодце быть не может. Продолжайте работу, не бойтесь, только будьте осторожнее. А пострадавшего надо немедленно доставить в лазарет, - и запрокинув голову, крикнул вверх, чтобы подали веревку. Его не сразу услышали. Наконец опустили аркан и инженер поднялся.
