Славянские племена занимали огромные пространства, селились по берегам больших рек. Встречаясь с финскими племенами при движении с юга на север, они мирно уживались, так как земли было много и места на ней хватало всем. Постепенно славяне проникали все дальше на Восток, населяя пустынные пространства.
И у Н. М. Карамзина и у С. М. Соловьева мы находим рассуждение о том, почему народ северный, вынужденный жить среди суровой и менее щедрой природы, чем южные народы, более практичен и деятелен. «Природа, скупая на свои дары, требующая постоянного и нелегкого труда со стороны человека, – говорит С.М Соловьев, – держит последнего всегда в возбужденном состоянии: …постоянно работает он умом, неуклонно стремится к своей цели; понятно, что народонаселение с таким характером в высшей степени способно положить среди себя крепкие основы государственного быта, подчинить своему влиянию племена с характером противоположным».
В суровых условиях и народ становится более суровым, он не стремится к украшательству, менее склонен к почитанию и обоготворению женщины, а это в свою очередь формирует еще более суровые нравы.
По свидетельству византийского историка Прокопия Кесарийского2 и византийского писателя Маврикия Стратега3, которые знали славян и антов в VI в., древние славяне, обитатели северных (полунощных) земель, были очень подвижны, труд предпочитали отдыху и стойко переносили суровые климатические условия.
Древние славяне легко переносили голод, питаясь грубой, сырой пищей и греки поражались тем, с какой легкостью они взбирались на крутые склоны, как смело преодолевали топкие болота и глубокие реки.
О своей внешности славяне заботились мало, считая, что главная красота мужчины в силе тела. Греки осуждали грязную, неопрятную одежду славян. Прокопий говорит, что они, подобно масcагетам4, были покрыты грязью и всякой нечистотой. Однако современники отмечали, что славяне были здоровы, крепки, высоки ростом, отличались статью и мужественной привлекательностью. Славяне имели смуглую кожу, волосы их были длинные темно-русые волосы и наружностью походили на всех других европейцев.
Правление у славян
Древние славяне не имели государственного правления, и у них не существовало правителя. У них не было рабов, но была свобода, которую они считали благом и ценили.
Каждый хозяин строил себе отдельную, подальше от других, хижину и каждое семейство было независимо и обособлено. Даже в особых случаях, когда одноплеменники собирались вместе на совет и выбирали вождей для воинских походов, они часто не подчинялись им в битвах, т.к. не привыкли к какому бы то ни было принуждению.
Нестор, а за ним и иностранные писатели, говоря о нравах и обычаях славян, отмечали, что родовой быт вызывал между ними вражду. Нестор замечает, что как только племена начали управляться собой, у них не стало правды; у них не было устава, который нужно было выполнять, не было и власти, которая могла бы заставить выполнять устав.
Согласно Н. М. Карамзину, через несколько веков народное правление славян превратилось в аристократическое. Первыми правителями стали вожди, т.е. люди, которые отличились воинским искусством и личным мужеством. Но вожди были лишь первыми среди равных. Дружина говорила: «Мы избираем тебя в вожди и куда поведет тебя твоя судьба, туда пойдем и мы за тобою; но что будет приобретено общими нашими силами, то должно быть разделено между всеми нами, смотря по достоинству каждого».
Власть у славян получила названия боярин, воевода, князь. «Боярин» происходит от «боя» (если слово «боярин» производить от слова «болярин», то оно должно значить «большой»), и вначале просто обозначало храброго воина, а потом превратилось в достоинство5.
В договоре Олега с греками в 911 г. упоминаются уже великие бояре русские как достоинство, как знак воинской славы, которое было введено в России не варягами, а древними славянами. Воеводами раньше назывались только воинские начальники, позже это приобрело более широкое значение.
Слово «князь», по предположению Н. М. Карамзина, могло произойти от коня или от немецкого Konig. По крайней мере, известно, что кони у славян считались дорогой собственностью и тот, кто, например, имел 30 лошадей, считался человеком богатым.
В противоположность князю все остальное население называлось «смердами». Смерд означал простого человека. Простой человек назывался также «людином». Народные дела судились в собрании старейшин, часто в лесу, потому что славяне представляли, что бог суда, Прове, живет в тени старых густых лесов. Эти места, так же как и княжеские дома считались священными, туда никто не имел права войти с оружием и даже преступник мог спокойно скрываться там, не опасаясь быть пойманным.
Славяне соблюдали закон своих отцов, а также древние обычаи, которые имели для них силу писаных законов.
Воинский дух славян
Согласно греческим летописям, у славян не было одного постоянного полководца, они выбирали вождей на частный случай.
Храбрость славян была их природной особенностью. Первое время они избегали сражений на открытых пространствах, но, поняв, что быстрой и смелой атакой можно было легко расстроить и привести в замешательство ряды легионов, впредь уже не отказывались от сражений. Сражались славяне не стройными рядами, а рассеянной толпой и всегда пешие, пренебрегали осторожностью и полагались только на свою храбрость.
По свидетельству византийских историков, славяне особенно искусно бились в местах непроходимых, в ущельях, прятались в траве. Они любили сражаться также в лесах, куда заманивали противника, как бы убегая от него, а потом внезапно нападали и брали неприятеля в плен. Тот же Маврикий (см. выше) советовал нападать на славян зимой, когда они не могли скрываться за голыми деревьями, а снег препятствовал бегу.
Славяне также могли прятаться в воде, дыша через полую камышину или выдолбленную тростину. Оружием древних славян служили мечи, дротики и стрелы, наконечники которых смазывались ядом, а также большие тяжелые щиты. Прокопий, на которого ссылается С. М. Соловьев, пишет, что славяне в VI веке не имели лат и сражались без кафтанов, некоторые даже без рубах в одних портах.
Когда славяне не могли спасти добычу, преследуемые римскими легионами, они сжигали ее, оставляя врагам только кучу пепла. Вызывает интерес то, что те драгоценности, которые они добывали, не щадя своих жизней, им были не нужны. Они не пользовались ими, а просто зарывали их в землю.
Торговля.
Торговля у языческих славян была преимущественно меновая и сводилась только к обмену вещами; они не пользовались деньгами, а на чужеземное золото смотрели как на товар.
Арабские писатели6 оставили описания этой меновой торговли болгар с весью7. Болгарские купцы ездили к народу весь на ладьях вверх по Волге и Шексне для закупки мехов. Они приезжали в определенное место, где оставляли свои товары и удалялись. После этого другая сторона (весь) раскладывала свой товар, который считала возможным обменять на болгарский, после чего тоже удалялась. Болгары оценивали товар и, если считали мену выгодной, брали товар племени весь, оставляли свой и, таким образом, мена считалась состоявшейся. Если болгары считали товар неравноценным своему, то снова уходили, давая понять, что их этот обмен не устраивает и что они требуют прибавки. Местные купцы добавляют товар до тех пор, пока это ни устраивало болгар
Жестокость славян
Летописцы того времени отмечали жестокость славян, но забывали, что это еще была и месть за то, что греки беспощадно расправлялись со славянами, которые попадались им в руки. К чести славян, они переносили муки стойко, без стона, не называли численность войск, не выдавали своих планов.
Среди жестоких обычаев языческих славян существовал обычай, когда мать имела право умертвить новорожденную дочь, если семейство стало слишком многочисленным, но она обязана была беречь жизнь сына, рожденного для воинских дел. Но у славян существовал и еще более жестокий обычай, когда дети также могли умертвить родителей, которые стали тягостью для семьи и бесполезны для общества ввиду старости и болезней. И это притом, что дети славян славились своим почтением к родителям и заботой о них.
С. М. Соловьев по этому поводу говорит, что такое поведение, приводящее нас в ужас, было обусловлено своеобразными понятиями о родственном сострадании, а не из-за варварской жестокости. Здесь преобладала чисто практическая сторона: слабый считался человеком несчастным, и умертвить его было естественным актом сострадания. Это больше относилось к племенам воинственным, западным, которые не имели права иметь у себя слабых и увечных, не способных воевать. Подобные обычаи не отмечались у мирных, земледельческих народов, также как и у восточных славян, которые обходились с престарелыми и слабыми родственниками более человечно.
