корабль впереди, он не похож ни на один из тех, что мы видели прежде!
Ричард, Лузиньяны и рыцари поспешили на палубу и застыли в изумлении, потому как и из них никто подобного корабля никогда не видел. Он был огромный, раза в два с лишним крупнее самого большого буса, с тремя высоченными мачтами. Борта его были задрапированы зеленой и желтой тканью, придавшей судну странный, экзотический облик. А по мнению Ричарда, еще и подозрительный, потому что флага на нем не было. Окликнув шкипера соседней галеры, король поручил ему выяснить принадлежность загадочного корабля. Галера вскоре вернулась, шкипер доложил, что по словам экипажа судно французское, держит путь из Антиохии к Акре.
Ричард мотнул головой.
— Не верю я, что у Филиппа могут иметься подобные корабли.
Остальные тоже сомневались. Тут к королю протолкался один из матросов галеры.
— Милорд, это турецкий корабль.
— Ты уверен? — Ричард посмотрел на загорелое, обветренное лицо моряка, потом на гигантский бус.
— Да, уверен. Оно прям очень похоже на то, что я видел однажды в гавани Бейрута. И я могу это доказать. Прикажи послать другую галеру, только пусть с нее их не окликают и не приветствуют. Посмотрим, как они себя тогда поведут.
Предложение показалось Ричарду разумным, и он отдал распоряжение. Англичане сгрудились у борта, во все глаза наблюдая за тем, как галера снова подходит к высокому как башня бусу. На этот раз моряки не окликнули корабль и были тут же встречены градом стрел.
Приготовиться к атаке! — скомандовал Ричард и поспешил под навес, вооружаться.
Прочие последовали его примеру, тем временем трубы передавали от галеры к галере сигнал объединиться в нападении на могучий сарацинский корабль.
Он вполне мог уйти от английских галер, но ветер внезапно упал, и паруса буса безвольно обвисли, поэтому англичане стали догонять. А поравнявшись с кораблем, они ринулись на него как стая охотничьих псов, спущенная со сворки на медведя. Галеры, гребцы которых истекали потом, окружили бус. Но всякий раз, как они пытались сблизиться для абордажа, сарацинские моряки и солдаты отгоняли врага прочь градом стрел и болтов. Даже когда самые бравые сумели преодолеть этот шквал и подошли к бусу, путь преградили высокие, крутые борта судна. По сравнению с сарацинским великаном низкосидящие галеры казались карликами, попытки зацепиться за него баграми и канатами успеха не принесла.
Большинству рыцарей Ричарда впервые предстояло участвовать в морском сражении, и они охотно уступали эту честь морякам, которые на раскачивающейся палубе чувствовали себя так же уверенно, как рыцари в седле. Морган никогда не сомневался в собственной храбрости, но был впечатлен отвагой матросов, карабкающихся по этим отвесным бортам, находясь одновременно под ливнем стрел. Беспокоился валлиец и за жизнь Ричарда, опасаясь, что король примкнет к этому самоубийственному приступу, облаченный в полный доспех, который в случае чего камнем увлечет его на дно. Подобная попытка будет со стороны Ричарда безумием, да и преступлением, поскольку его гибель подпишет приговор крестовому походу.
Но Морган прекрасно знал, что Ричард наверняка полезет на борт буса, дай ему хоть половинку шанса. Поэтому облегченно выдохнул, убедившись, что остальные разделяют его озабоченность. Ричард был слишком занят, подбадривая своих и выстреливая из арбалета всякий раз, как сарацин выглядывал из-за планшира, что не заметил, как ловко действует рулевой их галеры, который постоянно удерживал судно в гуще боя, но ни разу не приблизился к врагу настолько, чтобы можно было пойти на абордаж.
Усталые и павшие духом, моряки галер в итоге отдалились от противника на расстояние выстрела из лука, не зная, что предпринять дальше, потому как сарацинский корабль казался неприступным как хорошо укрепленный замок. Несколько галер окружили «Морской клинок» с целью посоветоваться с королем. Капитаны спрашивали, стоит ли продолжать атаку.
Ричарда возмутило то, что подобный вопрос вообще кто-то задает.
— Вы серьезно? Это турецкий корабль, набитый солдатами, оружием и припасами. Если он достигнет Акры, то Бог весть сколько еще сможет продержаться гарнизон. Вы, что труса празднуете? Если он уйдет, вас всех повесить мало!
Морган воззрился на короля, потом протиснулся к Андре, перезаряжавшему арбалет.
— Он ведь не всерьез, да?
Де Шовиньи мрачно усмехнулся.
— Ричард любит сыпать страшными угрозами, когда на горизонте маячит поражение. Впрочем, король ни одной из них еще не исполнил, и наши это знают. Однако лучше будет найти способ взять тот корабль, поскольку упустить мы его не вправе — слишком многое поставлено на кон.
Моряки придерживались того же мнения. Отчаяние подопрело изобретательность, и они разработали план, бывший настолько же смелым, насколько рискованным. Возобновив атаку, галеры отвлекли внимание сарацинского экипажа, а тем временем несколько человек, раздевшись до подштанников, прыгнули в море и поплыли, держа моток каната. Нырнув под бус, храбрецы снова появились на поверхности, тяжело отдуваясь, и погребли назад к своим судам. Ричард перегнулся через планшир, неотрывно наблюдая за пловцами, потом расхохотался:
— Молодцы, парни, замотали им руль!
Догадка оказалась верной, и когда бус наклонился вдруг на правый борт, рыцари разразились торжествующими воплями. Переставший подчиняться рулю корабль раскачивался на волнах, описывая круги, тогда как рулевые на палубе лихорадочно пытались восстановить контроль. Затем последовала самая ожесточенная рукопашная из всех, какие приходилось видеть Моргану. Сарацинский экипаж хоть и состоял из неверных, обреченных вечно гореть в аду, но валлиец признал, что храбрости им не занимать. Палуба вскоре стала скользкой от крови, людей сталкивали с борта или они падали сами. Кто-то барахтался в багровом облаке, кто-то камнем шел ко дну. Галеры подошли к бусу вплотную, матросы перегибались через планшир, вытаскивая своих, а арбалетчики расстреливали старающихся удержаться на плаву турок. Все больше моряков перелезало через высокий борт «турка», и на какой-то миг показалось, что они берут верх. Но тут из трюма посыпались еще сарацины, обрушившиеся на англичан с яростью людей, которым нечего терять. Сверкали клинки, отсекая руки, ладони, даже головы, и со временем воины Ричарда оказались оттеснены на корму, откуда стали спрыгивать на ближайшие галеры или прямо в воду, и цеплялись за весла, чтобы не утонуть. Сарацины, выкрикивая ругательства и оскорбления, снова взялись за луки, а также стали сбрасывать за борт тела убитых. Однако победа их была эфемерной, и турки сами это знали, ведь они находились на покалеченном корабле, окруженном хищными волками моря.
Рыцари привыкли сражаться копьем и мечом, и лишь немногие из них могли последовать примеру Ричарда. Зато тот управлялся с арбалетом так же ловко, как с любым другим оружием. Даже профессиональные
