А там, в храме Птаха, жрец Яхмос прошел из приемной дальше, во двор, отведенный для прогулок Аписа. Обширная площадь, покрытая травой, была окружена густыми, разросшимися сикиморами, скрывавшими высокие толстые стены, которыми отгородился храм от города. В центре двора блестел полукруглый бассейн, выложенный крепким серым гранитом. В бассейн вел мягкий спуск, по нему в жару Апис заходил в воду и купался. С полукруглой стороны два ряда деревьев защищали бассейн от палящих солнечных лучей.
Яхмос остановился на галерее, отгороженной серым гранитным барьером от двора. Колонны, испещренный священными заклинаниями, поддерживали крышу над галереей. Сбоку находились у стены покои Аписа, а рядом размещались службы для прислуги, ухаживающей за священным быком.
Яхмос внимательно посмотрел на солнечные часы. Сейчас Аписа должны вывести на прогулку после спада полуденной жары. Жрец стоял, задумавшись. Как много времени было потрачено на поиски нового Аписа, взамен предшественника, ушедшего к владыке Молчания. Сколько пришлось ему, молодому жрецу, ездить по долине, по всей нижней Кемет, в поисках редкого избранника. После долгих и мучительных поисков, наконец, был найден молодой бык, и все двадцать восемь явных и тайных признаков божественности избранника подтвердились на торжественном осмотре жрецов, и выбор Яхмоса был признан.
Воспитанный в школе жрецов, в замкнутой гордой касте, Яхмос отличался сильным, непреклонным характером, неумолимостью и жестокостью в достижении поставленных целей. Необычайная физическая сила часто помогала ему в обращении со священным быком.
В это время слуга открыл дверь из покоев Аписа во двор. Великолепное животное проделало привычный круг по двору, Яхмос невольно залюбовался им. Могучий, редкой окраски, он находился в полном расцвете сил. Сделав еще два круга, Апис остановился, кося горячим глазом на слугу, ставившего скамейку у галереи. Выхоленная шкура быка отливала атласом. Белое четырехугольное пятно на лбу словно подчеркивало избранника, живого бога, почитаемого столицей Черной Земли. Лунообразный белый рог на боку как бы говорил о родственном с богиней Луны Ях происхождении.
Но какой неукротимый нрав был у этого бога, это вполне знал только молодой жрец Яхмос. Когда Апис гулял по двору, жрецы предпочитали ходить по галерее. Все были довольны, что почетная обязанность пала не на них. Яхмос один владел славой и опасностью.
Как он настороженно следил за своим коварным богом! Какими грозными казались его мощные, широко расставленные рога и какими беззащитными собственные грудь и живот. Не раз ему приходилось тайком пользоваться бегемотовой плеткой и совсем непочтительными тумаками крепких кулаков. Но для праздничной церемонии такое обращение не годилось. Для торжественного шествия бык должен быть обучен, он должен возглавить церемонию. Это великолепное шествие укрепляло веру в народе, росло почитание храмов, и богатства щедрой рукой текли в бездонные кладовые, укрепляя могущество жрецов.
Яхмос смотрел с восхищением на своего коварного ученика. Но кто его знает, этого строптивого быка, что ему взбредет в голову, пока его будут учить ходить торжественно и величаво? Но давно уже Яхмос нащупал под холеной шерстью откормленного животного уязвимое место и научился усмирять бешеный нрав опасного бога. Они были как два врага, зорко наблюдавшие друг за другом, но умный слуга был хитрее, и именно он был господином над почитаемым животным. И как ни косили с яростью налитые кровью глаза Аписа на своего спутника, но вел он себя вполне благопристойно — воля Яхмоса направляла священное животное. А когда бешенство загоралось в бычьих глазах, они встречали как бы случайно легкий, но угрожающий жест, понятный и видимый лишь Апису. Он знал этот жест, вместе с ним всегда была нестерпимая боль… Сильная рука Яхмоса резко выделялась на белой одежде. Апис фыркал, но покорно шел, помахивая хвостом, и получал в награду любимые лакомства.
Яхмос стоял спокойно. Бык был в хорошем настроении. Жрец спустился с галереи и подошел к быку. Начался урок обучения священного животного. В одежде жреца была скрыта плетка с тремя хвостами.
На другое утро Инар и Руабен пришли к храму Птаха. Вчерашний сумрачный служитель молча повел их через мрачные коридоры, через открытые колоннады и внутренние дворики в святилище Аписа. Робко ступая, молодые ваятели вышли на галерею двора Аписа и остановились, изумленные. Красавец бык стоял неподвижно, четко выделяясь черно-белой окраской в легкой тени смоковницы. Великолепная, необычайная его окраска отливала шелком. Пятно на боку, похожее на распростертого орла, поражало удивительной чистотой и белизной. Красивая шея животного несла гордо посаженную голову с грозными рогами. Весь он был олицетворением жизненной силы, могучего здоровья. Но что-то оскорбительное и высокомерное проглядывало в раскормленном и изнеженном животном.
Воспитанные в почтительной вере и страхе, молодые люди упали ниц перед живым воплощением бога Птаха. За деревянной колонной, незамеченный, стоял Яхмос и наблюдал за ними. Довольный произведенным впечатлением, он выступил вперед и слегка кивнул на их приветствие.
— Сегодня священный Апис милостив, и вы можете его видеть, чтобы вернее изобразить его красоту и величие. Но соблюдайте осторожность и не нарушайте его покоя, — вполголоса проговорил жрец.
Друзья благоговейно смотрели на быка, лениво прикрывшего глаза от жары. Они внимательно начали рассматривать прихотливую линию спины. Яхмос молчи подал им кусок папируса, палочку и краску. Бык стоял совершенно неподвижно, и жрец перестал наблюдать за ним.
Инар быстро наметил ровные клетки на папирусе, а затем легко и уверенно начал наносить в них контур животного. Жрец молча наблюдал за быстро движущимися пальцами, его опытный глаз оценил работу искусного рисовальщика, каким был Инар. Руабен очень тихо сделал замечание и провел палочкой тонкую линию, и Яхмос отметил про себя верность глаза и точность руки молчаливого скульптора. Работа быстро подвигалась к концу. Молодые люди шепотом заспорили, Руабен оказался прав, и Инар послушно сделал несколько легких штрихов.
Жара становилась нестерпимой, солнце поднималось все выше, в воздухе зажужжали насекомые. По двору шел слуга в короткой повязке на бедрах. Но что-то случилось с Аписом. Разъяренный, видимо, сильным укусом овода в глаз, он ударил рогом о кору дерева так, что обнажилась лубяная часть и, задрав хвост, страшный, как бог ужаса, бросился по двору. На пути взбесившегося животного встретилось совсем легкое препятствие — голые грудь и живот. Ослепленное злое чудовище бросилось на это препятствие. Человек, не успевший вскрикнуть, упал, насквозь пронзенный рогом. Запутавшись во внутренностях, бык принялся топтать окровавленное тело, разбрызгивая красные фонтаны на песок, белые пятна шкуры. Оцепеневшие от ужаса скульпторы сидели на полу. Жрец молча стоял, мысли его мелькали, как молнии. Вот уже пятая жертва ярости Аписа лежит в луже крови. А если такое случится на торжестве? Даже во имя собственной жизни он должен сломить бешеного быка, иначе он станет таким же кровавым месивом. Зорко следя немигающими глазами за животным, весь напружинившийся, он решительно приблизился к Апису, защищенный только прозрачной тканью. За ним следили десятки глаз слуг, спрятавшихся за барьеры и за двери. Скульпторы растерянно смотрели, не смея помочь жрецу, ибо их прикосновение осквернило бы бога.
Яхмос подошел кошачьей, крадущейся походкой сзади к животному, и могучая рука обхватила один рог, а другая пальцами сжала шею, и бык, казалось, покорно опустил голову, но только по огромном клубкам вздувшихся мышц у жреца Руабен понял, какая сила требовалась Яхмосу, чтобы сломить эту мощь. Содрогаясь, бык вскинул вверх задние ноги, но вторая рука, сжимавшая шею, сделала неуловимо быстрое движение и скрылась. Судорога прошла по телу Аписа. Он сник, пригнулся и стал как бы меньше. А жрец, весь в кровавых пятнах и брызгах на белой ткани, стоял, словно бронзовый монумент, еще более могучий, чем его противник. И вот Апис, как теленок, послушно пошел за Яхмосом в свои покои, оттуда послышались глухие удары и жалобное мычание усмиренного животного. Слуги, бледные от страха, бежали уже с носилками за изуродованным телом товарища.
Скульпторы встали, подавленные, не зная, как себя держать. Яхмос вышел из покоев Аписа и быстро вошел| на галерею. Тонкие губы его были туго сжаты. Холодные глаза сильного, жестокого человека остановились на скульпторах, и они содрогнулись от их угрожающего взгляда, еще не остывшего от опасной схватки.
— Вы все закончили? Это был ленивый слуга, и боги в лице священного Аписа наказали его. Так будет в всяким, кто не почитает богов, — с угрозой добавил он. — Теперь, надеюсь, вам уже не надо видеть нашего Аписа?
