Скоро вернулся мой машинист. И первым делом спросил у коллеги Поддубного:
– Какая тут допустимая скорость?
– Пятнадцать километров в час, – ответил тот. Польский почесал затылок. Задуматься было отчего. Мы ехали гораздо быстрее, и это зафиксировал скоростемер, который находится на каждом локомотиве. Этот прибор на специальной бумажной ленте чертит диаграммы скорости, времени, расстояния, торможения и так далее.
Польский открыл верхнюю крышку скоростемера, достал оттуда ленту и оторвал ту её часть, на которой был написан наш сегодняшний путь. Затем изорвал её на мелкие кусочки и пустил по ветру. Я лишь успел заметить, что на ней была отмечена скорость 50 километров в час. Выходило, что он превысил допустимую скорость более чем в три раза.
Из начальства первым к нам прибыл Анатолий Никитин. Он подошёл к своему качканарскому приятелю Польскому, и они о чём-то негромко поговорили. Я в их разговор не вмешивался. Никитин решил проверить состояние железнодорожных путей. Он лёг на рельсы и попытался на глаз определить, нет ли где заметных недочётов. По-моему, ничего он не разглядел. Подойдя к опрокинутой цистерне, он обратил внимание, что масло из неё вытекать перестало. После этого он ушёл на автобусную остановку.
Вечером к нам подошёл паровоз, привёз смену. Передали, чтобы мы выходили на работу завтра утром и подходили к конторке. На Михайловский Рудник мы вернулись в паровозной будке[21]. В те годы паровозы на железных дорогах встречались всё реже и реже, но СМП арендовал один такой у депо «Льгов» (тепловоз же они арендовали у ГОКа).
На станции мы пошли на автобусную остановку. Пока стояли там в ожидании автобуса, я высказал Польскому всё, что о нём думал. Он не спорил, всё-таки чувствовал себя виноватым и мотал на ус.
Наутро я приехал к конторке участка. Начальник с нами поздоровался, но не стал ни выяснять подробности, ни журить, лишь сообщил:
– Сейчас подойдёт небольшой автобус. Погру́зите всё, что здесь приготовлено, и поедем к вашей цистерне. Надо остатки масла собрать.
Среди приготовленного я увидел насос, шланг, дрель, кабели и провода, а также небольшой столбик с изоляторами. Мы затащили всё это в автобус и отправились на место аварии. За пару километров до места начальник мечтательно произнёс:
– Вот бы мы сейчас подъехали, а там цистерны нет! Как было бы здорово!
Но его мечты не сбылись. Цистерна никуда не исчезла.
Рядом в село Волково проходила электролиния на 220 вольт. Примерно посередине между ней и цистерной мы вкопали столбик, от него протянули кабель к цистерне, а провода к электролинии. Бывший с нами электрик загнул концы проводов и набросил их на электролинию при помощи специальных изолированных штанг. К кабелю подключили дрель. План был таков: по окружности, большей диаметра шланга, насверлить множество отверстий, а затем выбить центр и получить одно большое отверстие. Затем при помощи шланга и насоса перекачать остатки масла в другую цистерну, которую должны были подвезти вместе с железнодорожным краном.
Когда просверлили первое отверстие, внутрь цистерны с шумом устремился воздух. Мы подобного не ожидали и очень удивились. Тем временем внизу появилась заметная струя масла. Тут до меня дошло, почему масло вчера не вытекло всё. Когда оно начало выливаться, внутри ёмкости над ним образовался вакуум, державший масло в цистерне. Решили каждое просверленное отверстие тут же забивать деревянной пробкой. Это помогло.
Тут подошёл караван, состоявший из тепловоза, цистерны и крана. Мы закончили делать отверстия по окружности и при помощи зубила и небольшой кувалды объединили их в одну большую дыру. Просунули туда шланг, постаравшись при помощи подручных материалов загерметизировать место стыка, чтобы меньше масла вытекало в землю. Перекачали остатки масла в новую цистерну. Мне показалось, что спасти удалось чуть больше половины от того объёма, что был изначально.
Нас попросили отвезти масло на подстанцию. В этот раз Польский ехал куда осторожнее, и до места добрались без приключений. Ко времени нашего возвращения перевёрнутая цистерна уже была поднята и поставлена на тележки. Мы вернулись на станцию в хвосте всего каравана.
На этом закончились первые две мои смены работы на тепловозе. Воистину, первый блин комом. А с Польским я больше не работал. Уж не знаю, совпадение ли это, или он сам попросил меня к нему не назначать.
Глава 19. КВАРТИРНЫЙ ВОПРОС И ЕГО РЕШЕНИЕ
У Раи на работе всё было в порядке. Она устроила Вовика в ясельную группу и ездила с ним в город на работу и обратно на автобусе. Правда, ребёнка иногда укачивало.
Перед Новым 1972 годом методист Сирота шепнула Рае:
– Распределяли квартиры, вам выделили трёхкомнатную на первом этаже.
– Вот тебе, Боже, что нам негоже, – прокомментировала Рая новость и тут же отругала себя за несдержанность. Ответ прозвучал грубовато, и если методист в таком виде его преподнесёт мужу, заместителю директора, тот вполне мог посчитать это за отказ и на этот раз нам ничего не выделить. Но слово не воробей.
На следующий день Дмитрий Тимофеевич Сирота пригласил нас с Раей к себе в кабинет. Начал с того, что спросил моего согласия на то, что квартиру выделят не мне, а моей жене:
– Она ведь первая на очереди в садике, а ваша очередь когда ещё подойдёт…
– Я согласен. Разводиться мы не собираемся, – уверил я его.
– Хорошо. Тогда другой вопрос. Есть квартиры в пятиэтажном доме на первом и на пятом этаже. Можете выбрать.
Мы переглянулись. Выбор предстоял нелёгкий. Как-то всегда считалось, что первый и последний этажи хуже других. Для этого были свои причины. На первом этаже обычно не было балконов, возле дверей в подъезде постоянно ходило много людей. А на верхний этаж высоко подниматься, да и крыша иногда протекала. Пожалев, что нам не предложили других альтернатив, мы согласились на пятый этаж.
– Пусть будет последний, – подытожил я. – Мы молоды, подниматься нам не тяжело. А ребятам будет хорошая тренировка.
– Так и запишем, – резюмировал Сирота. – Через месяц получите ордер и ключи.
* * *Новый 1972 год мы встретили в Михайловке. А в начале февраля Рая привезла ордер на квартиру и ключи от неё. Мы так тщательно изучали документ, что я до сих пор отчётливо его помню.
Адрес: ул. Гагарина, д. 17/2, кв. 117.
Общая площадь квартиры: 64 м2.
Жилая площадь: 44 м2.
Две комнаты по 17 м2.
Одна комната 10 м2.
Наличие в номере дома, квартире и площади двух комнат магических для нас цифр 7 и 17 обещало, что всё будет хорошо. Мы решили не тянуть и переезжать завтра же под вечер. Я пошёл к соседу, который жил напротив нас. Он работал на грузовой машине водителем. (Его жена полгода назад немного попортила нам нервишки, но это к делу не относится.)
– Завтра в конце рабочего дня я уже перевожу одного в город. Пойди с ним поговори, если он не против, я за один рейс вас обоих перевезу.
Я взял адрес и сходил к этому человеку. Оказалось, мы с ним получили квартиры в одном и том же доме, только у него был третий подъезд, а у меня восьмой. Договорились, что первыми мы погрузим свои вещи, а потом его. Разгружаться, соответственно, будем в обратном порядке.
Когда водитель приехал домой на ужин, мы попросили его поставить машину таким образом, чтобы мы могли сразу начать погрузку. Вся наша мебель была уже выставлена на улицу. Нам помогали отец и сын Видулины, а также будущий сосед по дому. Мы всё быстро погрузили, поскольку вещи были заранее собраны в узлы. Я взял у Раи ключи от квартиры, семье же предложил ехать в город автобусом. Мы заехали ко второму клиенту, погрузили его вещи. Кузов заполнился. Так мы и ехали до Железногорска – верхом на своих вещах.
Подъехали к дому, остановились у третьего подъезда. Откуда-то нашлись добровольные помощники, вызвавшиеся носить и поднимать наверх тяжёлые грузы. У восьмого подъезда начали выгружать наши вещи. Я только прикидывал, как трудно будет поднимать по узкому коридору тяжёлый холодильник, когда один молодой человек без лишних слов взвалил его себе на спину и без единой передышки дотащил до пятого этажа. Помощники не напрашивались на новоселье и вообще, кажется, работали из чистого энтузиазма, но в конце работы я всё-таки убедил их взять несколько купюр.
Вскоре приехала вся семья. Мы ввернули лампочки во все патроны и стали осматривать своё новое жилище. Оно показалось нам очень просторным. На кухне стояла действующая газовая плита. Панели на кухне, в коридоре, ванной и туалете покрашены в салатовый цвет, приятный для глаз. Стены в комнатах оклеены обоями. Мы были просто в восторге.
Маленькую комнату сразу окрестили детской. А назначение двух равномерных комнат решили определить завтра. Одна из них была с южной стороны, а другая с северной. Юг больше подходил для зала, «светлицы». Но балкон был с противоположной стороны. Мы решили, что ходить через спальню на балкон – это не дело, и в конце концов определились с выбором. Спальня у нас будет с южной стороны, а зал – с северной. Забегая вперёд, скажу, что когда я возвращался с ночных смен и ложился спать днём, в солнечные дни бывало тяжело уснуть из-за ярких и горячих лучей солнца. Тут я в полной мере ощутил «прелесть» южной стороны.
