— Я не стану, не стану теперь королевой! Гизельхер сказал мне: отправляясь в путь, Гунтер поклялся, что если Зигфрид поможет ему удачно жениться, то в день возвращенья он, Гунтер, соединит меня с Зигфридом.
— Знаю об этом. Только не пойму: ты печалишься из-за старшего брата или оттого, что может расстроиться твоя свадьба?
— Но ведь можно печалиться сразу и о том и об этом!
— Хороший ответ. — Старая королева улыбнулась. — Прикажи-ка слугам нести мое платье. Да и сама приоденься. Уверена, Зигфрид твой готов сообщить нам одну интересную новость. Ты помнишь, какую клятву давал ему Гунтер, но забыла, как клялся сам Зигфрид. Он сказал, что положит жизнь, но Гунтер вернется с невестой. Если Зигфрид примчался живым, то и Гунтер плывет с удачей. А лицо его показалось усталым, потому что он торопился к тебе. Утри быстрей слезы и жди его с вестью.
Королева была права. Только Кримхильда вернулась в свои покои, как вошел Гизельхер.
— Что? Скажи, что привез Зигфрид! — бросилась она к брату.
— Он успел лишь сказать, что Гунтер плывет с невестой, чтоб готовили встречу, и просит свидания с тобой. Я хотел привести его сразу, но он отказался, объяснив, что вид его испугает и тебя, и мать. Просил предупредить.
— Я готова принять его. Переоденусь и сразу приму.
* * *
Их окружали дамы, и приличия позволяли им лишь улыбнуться да на мгновение коснуться руки друг друга.
— Все кончилось хорошо. Гунтер едет с невестой. — Зигфрид успел смыть с себя пыль и уже не казался таким утомленным. — Просит вас встретить его невесту с почетом и лаской.
— Какая она — красивая? — спросила Кримхильда.
— Возможно, что и красивая. Брат ваш в нее влюблен.
— Как хочется мне наградить вас, Зигфрид! Но разве вас удивишь наградой?
— Гонцам, принесшим хорошую весть, всегда давали награду. А я — всего лишь гонец.
— При вашем богатстве подарки мои покажутся вам пустяками…
— Ваш подарок для меня не пустяк. — Зигфрид продолжал улыбаться.
— Тогда я дарю вам вот что. — И она взяла из шкатулки горсть золотых колец. — Эти кольца — для вашей казны. А этот браслет, — Кримхильда сняла со своей руки золотой браслет с огненно-красными рубинами, — а этот браслет вы подарите вашей жене, а если ее у вас нет, то вашей невесте. — И она улыбнулась ему в ответ.
— Я выполню ваше пожелание в точности, — сказал он. — Эти кольца я дарю вашим дамам. А этот браслет… с ним поступаю вот как…
И не успела Кримхильда удивиться, как он взял ее руку и браслет снова был на своем прежнем месте.
Зигфрид засмеялся, быстро встал, поклонился и вышел.
* * *
Так, как теперь, никогда еще не готовились к праздникам в королевском дворце.
Постельничий, храбрый воин Хунольт, развешивал на стенах в покоях и залах новые ковры. Другой смелый вояка, чашник Синдольт, приказал опустошить запасы посуды, отбирал самую красивую, расставлял на столах, на полу. Стольник Ортвин готовил шатры из шелков. Вместе с бароном Гере они разослали посланцев во все концы королевства. Отважный витязь Румольт с десятками поваров скоблил котлы, пересчитывал чаши, кувшины, горшки, сковороды. В погреба набивались запасы: туши мяса, вино, фрукты.
Гернот и Гизельхер со своими дружинами устремились по дороге вдоль Рейна, чтобы встретить корабли у границ государства и сопровождать их по суше.
Наконец в город примчались вестники. Они сообщили, что король и невеста в четверти дня пути.
А потом и дозорные с башен закричали:
— Плывут! Плывут!
И весь город бросился из крепостных ворот к реке, потому что каждый хотел увидеть невесту короля, свою будущую королеву. Бежали кожевенники, пекари, старики и старухи, спешили матери с малыми детьми на руках.
Десятки придворных дам и дев были готовы сопровождать королеву с принцессой. Юные витязи помогали усесться им на коней. Лошади для Кримхильды и старой Уты ждали у ступенек крыльца.
— Матушка, взгляните, какая жара! Не лучше ли вам было бы остаться, при вашем нездоровье? — беспокоилась Кримхильда.
— Я думала об этом моменте всю жизнь, с тех пор, как вы родились. Неужели же я соглашусь пропустить его из-за какой-то жары! — ответила королева и решительно поднялась по переносным деревянным ступенькам, крытым красивым ковром. Со ступенек ей легко было сесть в седло.
Лошадь матери-королевы взял под уздцы Ортвин. Кримхильда смотрела вокруг: где же Зигфрид? Неужели не он поведет ее лошадь? Но Зигфрида не было. Увидев ее растерянность, к ней подошел ее троюродный дядя, маркграф Гере, веселый, лысый, краснощекий толстяк.
— Не поменять ли вам своего Зигфрида на меня? — спросил он, смеясь. — Поехали, пора посмотреть, какую родственницу привез нам король.
Королева и дочь торжественно выехали из ворот города. Их окружала нарядная свита, а Кримхильде хотелось заплакать оттого, что не Зигфрид ведет ее лошадь. Оттого, что было непонятно, куда он запропастился.
Лишь за воротами он внезапно появился.
— Зигфрид! Куда вы исчезли в самый важный момент? Я чуть голову себе не оторвал, высматривая вас! — обрадовался Гере и сразу уступил ему повод.
Зигфрид взял повод правой рукой. В левой он держал поводок Грани.
— Это все мой Грани! Глупец оруженосец решил сам привести мне коня. Грани же вырвался у него из рук и умчался по улицам в город. Пришлось звать его. И вот мы сопровождаем вас вместе.
— Зигфрид, знали бы вы, как я волновалась, что вас нигде нет!
Они подошли к реке точно в то мгновение, когда первый корабль с королем и невестой причалил и король свел Брюнхильду на берег.
Весь город наблюдал, как красавица, их королевна, встречает другую красавицу — новую королеву, ту, что король добыл в заморской стране. Все видели, как нежно они обнялись, как несколько раз одна целовала другую. И мать-королева, старая Ута, тоже нежно, по-матерински, обнимала свою невестку. И придворные дамы Бургундии знакомились с исландскими придворными дамами, которых рыцари сводили за руку с кораблей.
А Зигфрид встречал своих нибелунгов. Могучих, немногословных воинов.
— Здесь мы в краю друзей, — объявил он. — И ждет вас еще один свадебный пир.
— Шатры для гостей готовы, — объявил Гунтеру Ортвин после первых приветствий. — В такую жару гостям лучше отдохнуть в шатрах у реки.
— Не начать ли потешный бой для забавы гостей? — предложил Хаген.
— Делай как принято, — согласился король, — но обойдись без увечий.
Несколько сотен воинов Зигфрида и несколько сотен бургундов сцепились на копьях в потешном бою: кто кого сбросит с коня. Сброшенных берегли, старались не топтать, а те спешили отползти к реке. Нибелунги, умелые копьеносцы, сбивали бургундов одного за другим. Хаген двинул свежую сотню, и та налетела сбоку, стала теснить нибелунгов. Зигфрид носился по полю, и путь его был усеян поверженными воинами. Нибелунги снова стали побеждать.
— Он посбивает всех твоих всадников! — крикнул Хагену король.
Бургундов оставалось все меньше, им было уже не сдержать напор гостей.
— Этот бой пора прекратить, мы запылили дам! — снова крикнул король.
Над полем потешного боя и в самом деле висело желтое облако пыли.
— Скажи, что достаточно, хватит забавы.
Хаген тут же ударил несколько раз мечом плашмя по щиту.
— Король и гости благодарят за развлечение!
Бой сразу утих.
Зигфрид развел своих воинов по шатрам. Сам же с королевской семьей отправился во дворец. И снова он вел лошадь Кримхильды, а слева шел его верный Грани.
— Надо поторопиться! — сказал Гунтер. — Едва станет прохладно, мы начнем свадебный пир.
* * *
И вновь горожане кричали радостно и толкали друг друга, стараясь разглядеть молодую жену короля. Казалось бы, впереди у них целая жизнь, чтобы наглядеться на Брюнхильду. Но каждый хотел увидеть ее немедля.
По бокам от молодой королевы ехали старая Ута и королевна. Так и въехали они в городские ворота.
— Благодарение Господу, я дожила до тех дней, когда в нашем королевстве будет править хозяйка, — говорила дорогой Ута. — Я слишком стара и в последние годы не могла за всем уследить. А мужчины — как дети. Им лишь бы забавы да войны. Теперь все здесь — твое.
У дворца они расстались. Но ненадолго.
Кримхильда и Ута вернулись в свои покои.
Брюнхильду сам Гунтер вел по украшенным залам дворца. Здесь все было ей незнакомо и все теперь принадлежало ей.
Гунтер сам подал ей корону. В золоте ее сверкали, преображая небесный свет, бриллианты.
И когда наступила прохлада, а гости, покинув шатры, стали съезжаться ко дворцу, на высоком крыльце их встречали Гунтер и Брюнхильда с бургундской сияющей короной на голове. И каждому думалось, что красивее на свете нет королевы!
