— Они, похоже, не так боятся тебя, как боялись Уильяма. Им кажется, ты не такой кровожадный и злой. Хотел бы я, чтобы они оказались правы, — сказал Филип.
— На это не рассчитывай.
Алина нахмурилась. Что-то уж больно безрадостно звучали слова приора. На него это было не похоже. Или тому были веские причины? Ей показалось, что у Филипа есть какой-то план, который он до поры держит в тайне. Готова поспорить, сказала она самой себе, что это как-то связано с каменоломней.
— Меня больше всего тревожит король, — сказал приор. — Отказываясь отвечать на обвинения, ты бросаешь вызов короне. Еще год назад я бы сказал тебе: поступай так, как считаешь нужным. Но теперь, когда война позади, графам будет непросто делать то, что им нравится.
— Ричард, похоже на то, что тебе все-таки придется ответить суду, — сказал Джек.
— Это невозможно, — сказала за брата Алина. — На справедливость ему надеяться не приходится.
— Она права, — сказал Филип. — Дело будет слушаться в королевском суде. Факты давно известны: Альфред пытался силой взять Алину, в этот момент появился Ричард, между ними завязалась драка, и Ричард убил Альфреда. Все зависит от того, как их подать. И если принять во внимание, что иск исходит от Уильяма, верного сторонника короля Стефана, а Ричард — преданный союзник герцога Генриха, то можно предположить, что вердикт суда будет обвинительный. Почему король Стефан подписал свой рескрипт? Может быть, он хотел таким образом отомстить Ричарду за то, что тот воевал против него. И смерть Альфреда дает ему прекрасный повод.
— Мы должны обратиться к герцогу Генриху и попросить его вмешаться, — сказала Алина.
На лице Ричарда появилась печать сомнения.
— Я бы не стал полагаться на него, — сказал он. — Герцог в Нормандии. Ну напишет он письмо с протестом, а дальше что? Можно, конечно, предположить, что он пересечет пролив и высадится со своей армией в Англии, но это будет означать разрыв мирного договора, и я не думаю, что герцог пойдет на это из-за меня.
Алине стало безумно жаль брата и страшно за его судьбу.
— О, Ричард, прости, ты оказался в сетях, и все из-за того, чтобы спасти меня!
Он улыбнулся самой добродушной своей улыбкой:
— Я бы не раздумывая сделал сейчас то же самое, Алли.
— Я знаю. — Алина не сомневалась, что он так и поступил бы: несмотря на все его недостатки, он все же был отчаянно смелым. Казалось ужасной несправедливостью, что он очутился в таком безвыходном положении, едва успев вернуть себе графство. Конечно, он был вовсе не таким графом, как хотелось бы Алине, но той участи, которая грозила ему, все равно не заслуживал.
— Ну что же, выбор у меня потрясающий, — сказал Ричард. — Либо я остаюсь в монастыре до тех пор, пока герцог Генрих не станет королем, либо меня вздернут за убийство. Я бы, конечно, предпочел стать монахом, если бы вы, монахи, не ели так много рыбы.
— Можно поискать и другой выход, — сказал Филип.
Алина с надеждой посмотрела на него. Она не зря подозревала, что у приора созрел какой-то план, и отдала бы все на свете, лишь бы он помог спасти брата.
— Ты можешь принести покаяние в убийстве, — продолжал Филип.
— А рыбу надо будет есть? — дерзко спросил Ричард.
— Я сейчас думаю о земле обетованной, — сказал Филип.
Все молчали. В Палестине правил король Иерусалимский Болдуин III, христианин французского происхождения. Земля эта подвергалась постоянным нападениям со стороны мусульманских стран, особенно Египта — с юга и Дамаска — с востока. Отправиться туда на полгода или на год и вступить в армию, защищающую христианское королевство, было бы своего рода покаянием, которое человек мог принести, чтобы очистить свою душу от тяжкого греха убийства. Алина почувствовала приступ нервной дрожи: не всякий возвращался из земли обетованной. Но ей всю жизнь приходилось переживать за Ричарда, пока тот воевал, и там, на земле обетованной, могло быть ничуть не опаснее, чем в Англии. Да, ей придется вновь поволноваться, но к этому она уже почти привыкла.
— Королю Иерусалимскому всегда нужны люди, — сказал Ричард. Каждые несколько лет посланцы Папы объезжали страну, рассказывая о славных битвах в защиту христианства, вдохновляя юношей отправиться на землю обетованную сражаться за идеалы святой Церкви. — Но я только-только вступил во владение графством. Кто-то ведь должен править всем этим, пока меня не будет.
— Твоя сестра возьмет на себя сей тяжкий труд, — сказал Филип.
Алина почувствовала, как перехватило дыхание. Филип предлагал, чтобы она заняла место графа и правила, как когда-то ее отец… Поначалу слова приора обескуражили ее, но, как только она взяла себя в руки, ей стало очевидно: другого выхода не было. Когда мужчина отправлялся на землю обетованную, в его владениях обычно распоряжалась жена. Но поскольку Ричард был вдовец, его вполне могла заменить родная сестра. И уж она-то стала бы править так, как ей всегда казалось должным: по справедливости, со знанием дела и с выдумкой. Она сможет сделать все, что не удалось Ричарду. Сердце ее учащенно забилось при одной только мысли об этом. Сколько всего нового можно было испробовать: пахать на лошадях, а не на быках, засевать овес и горох с осени, чтобы уже весной получать урожаи. Она расчистит новые земли под зерновые, разрешит собирать новые рынки, откроет, наконец, каменоломню для Филипа…
Приор, конечно же, это предусмотрел. Из всех самых изощренных планов и замыслов, которые родились у него в голове за многие годы, этот был, безусловно, самым блистательным. Одним махом он решал сразу три задачи: спасал Ричарда от петли, на место графа вставал умный и дальновидный человек, и сам он, наконец, получал доступ в каменоломню.
— Я не сомневаюсь, что король Болдуин с радостью примет тебя, особенно если ты придешь не один, а со своими верными рыцарями, которые пожелают пойти за тобой, — сказал Филип. — Это будет твоим маленьким крестовым походом. — Он немного помедлил, чтобы мысль эта дошла до Ричарда. — Там Уильям тебя точно не достанет, — продолжал он. — И ты вернешься героем. Тогда никому даже в голову не придет грозить тебе виселицей.
— Земля обетованная, — произнес Ричард, и глаза его горели решимостью: либо смерть, либо слава. Лучшего выхода ему не найти, подумала Алина; настоящего графа из него все равно не получилось бы. Он был воином и хотел только одного — сражаться. Алина заметила по взгляду Ричарда, что он мысленно уже там, далеко-далеко, в пылу битвы. В руке у него меч, на щите — красный крест, и он громит полчища варваров под лучами палящего солнца.
Он был счастлив.
На свадьбу собрался весь город.
Алина даже немного удивилась этому. Большинство людей давно считали ее и Джека мужем и женой, и она подумала, что все отнесутся к обряду венчания как к событию вполне рядовому. Кроме нескольких своих старых знакомых и друзей Джека, в основном ремесленников, она никого не ждала. Но пришли все — от мала до велика. И все были счастливы за нее. Алина была растрогана до слез. Она поняла, что все эти годы люди с сочувствием относились к ее нелегкому положению, хотя старались лишний раз не говорить об этом, чтобы не расстраивать ее понапрасну. И вот сегодня вместе с ней они радовались тому, что она наконец стала женой человека, которого давно и страстно любила. Она шла по улицам города, держа под руку своего брата Ричарда, ослепленная сотнями улыбок, которыми люди провожали ее, и голова пьяняще кружилась от счастья.
Ричард назавтра отправлялся на землю обетованную. Король Стефан согласился с таким исходом — на самом деле он испытывал облегчение, что избавлялся от Ричарда так легко. Шериф Уильям был, конечно, вне себя от ярости: его главная цель — лишить Ричарда графства — была теперь невыполнима. А сам граф по-прежнему смотрел на все тем же отсутствующим взглядом: он не мог дождаться дня, когда наконец покинет Англию.
Всю дорогу до монастыря Алину не покидала мысль, что жизнь складывается совсем не так, как хотел того отец: Ричард уезжал воевать в далекую страну, сама она принимала на себя тяжкую ношу править графством в его отсутствие. Хотя она больше не считала себя обязанной жить согласно желаниям своего отца. Прошло уже семнадцать лет после его смерти, и теперь Алина наверняка знала то, что никак не мог понять в свое время отец: настоящей хозяйкой графства может стать только она.
Понемногу Алина уже начала прибирать власть в замке к своим рукам. Слуги за годы правления Уильяма обленились, стали неряшливыми, и ей пришлось приодеть их и немного встряхнуть. Она переставила мебель во всех комнатах графского дома, покрасила большой зал, привела в порядок пекарню и пивоварню. Здание кухни совсем обветшало, его пришлось сжечь дотла и на этом месте поставить новое. Она сама стала выплачивать недельное жалованье всем, кто служил в замке, желая показать тем самым, кто теперь хозяин, а троих стражников выгнала за беспробудное пьянство.
