Пришлось заплатить. Парень, зажав в кулаке деньги, исчез среди палаток. Долго никто не появлялся, и я уже подумал, что меня попросту обманули. Но, к счастью, ошибся. Минут через тридцать, когда я уже окончательно замерз, ко мне подошел один из старших гаруспиков. Обычно жрецы такого ранга не снисходили до простых солдат. Но на этот раз то ли деньги сделали свое дело, то ли мой рассказ показался заслуживающим внимания.
— Пойдем со мной, — жрец махнул мне рукой.
Мы прошли в просторный шатер, где хранились всякие ритуальные принадлежности. В шатре никого не было, кроме двух рабов, которые с унылым видом смешивали чернила.
— Ну, рассказывай о своем видении, — сказал жрец, садясь в роскошное резное кресло, которое вполне могло сойти за трон.
Я слово в слово повторил все, что говорил младшему гадателю. Жрец слушал, закатив глаза к потолку и время от времени кивая. Вид у него был такой, будто он собирался гадать самому императору. Я решил, что денег он с меня за это попросит немало. Ну да не уходить же… Когда я закончил, он долго сидел в глубокомысленном молчании. Набивал цену.
— Это очень странное знамение, — начал он. — Никогда ни с чем подобным не сталкивался. Толкований может быть очень много, и я не знаю, какое из них верное… Сердце Леса, говоришь? Что это, по-твоему, может быть?
— Я пришел сюда как раз затем, чтобы выяснить это.
— Старик в длинном белом балахоне, да?
— Да. И с длиннющей бородой.
— Зеленые глаза?
— Глазницы. Да и вообще он весь зеленым светился.
Жрец принялся что-то бормотать себе под нос. Потом встал, ушел в глубь шатра и начал рыться в каких-то свитках. Время от времени оттуда доносилось его «странно, странно». Я уже пожалел, что пришел сюда. И денег лишился, и времени потратил кучу. Если меня вдруг хватится Бык и узнает, что я, вместо того чтобы заниматься делом, сижу у жрецов, мне придется солоно. Бык считал жрецов дармоедами и недолюбливал их. Он всегда говорил, что для победы не нужно хороших предзнаменований, нужны хорошие солдаты. В чем-то я был с ним согласен. Еще ни разу не видел жреца, предсказание которого сбылось. Хотя я вообще мало их видел, если честно.
Пока я размышлял о религии и ее значении для армии, гаруспик закончил шелестеть бумажками и снова плюхнулся в свое кресло. Судя по выражению лица, ответов на его вопросы в свитках не было.
Иногда бывает так, что знамения римлянам дают не римские боги. Понимаешь? Случалось, что римским военачальникам являлись в видениях варварские боги, чтобы предупредить о чем-то важном, донести свою волю, — сказал гаруспик после долгого молчания. — Очень может быть, с тобой произошло то же самое. Кто-нибудь из варварских богов хотел поведать тебе свою волю. Они обожают все, что связано с лесом…
— И как мне понять это послание?
Жрец пожал плечами:
Сам я не возьмусь толковать этот знак. К сожалению, сейчас у нас нет никого, кто смог бы тебе помочь. Попробуй поговорить с Катбадом.
— Кто это?
— Отправляйся к пекуариям.[41] Там спроси раба по имени Катбад. Он из кельтов и хорошо знает обычаи и богов своей страны. Иногда я сам с ним советуюсь. Расскажи ему о том, что видел. Может, он чем-нибудь тебе и поможет. Надеюсь, десять ассов[42] за такой ценный совет ты не сочтешь слишком высокой ценой, солдат.
Это было мое дневное жалованье. И я решил, что теперь-то уж точно разделяю взгляды Квинта Быка на жрецов.
Кельта я нашел в загоне с козами. Катбад оказался сморщенным и маленьким, как сушеный финик. Несмотря на пронизывающий ветер, он был без плаща, в одной замызганной тунике. Армейский шейный платок был почему-то повязан у него на голове, вроде как для того, чтобы волосы на глаза не падали. Хотя волос на этой голове не было уже лет тридцать.
Когда я окликнул его, он пытался доить жалобно блеющую козу. Мне пришлось дважды позвать его, прежде чем он услышал и, тяжело поднявшись с чурбана, заковылял к ограде.
— Что ты хочешь, солдат? — хмуро спросил он, вытирая руки о тунику.
Пахло от него так, что мне захотелось зажать нос.
— Ты ведь Катбад?
— А сам как думаешь, если я отзываюсь на это имя?
Я подумал, что для раба он слишком дерзок. Но говорить ничего не стал. Он принадлежал солдатам другого легиона, и не стоило из-за глупого старого раба ссориться с ними.
— Ладно… Ты Катбад, я понял. Мне посоветовал обратиться к тебе старший жрец.
— Чего это? — без всякого любопытства в голосе спросил старик.
— Он сказал, что ты из племени кельтов.
— Можно сказать и так. Хотя среди римлян я прожил куда больше… Так что у тебя за дело? Зачем тебе понадобился кельт? Говори быстрее, меня работа ждет.
В третий раз за день я начал рассказ о событиях той памятной ночи, когда я чуть не лишился рассудка. И по мере того, как я говорил, лицо старого раба сморщивалось все больше. Уже потом я понял, что он так хмурится. А поначалу мне казалось, что его забавляет моя история.
Когда я замолчал, кельт внимательно посмотрел на меня и хмыкнул:
— А ты, часом, не привираешь, солдат? Уж больно лихо все завернул…
— Зачем мне врать-то?
— Ну так, — неопределенно сказал он, пожав плечами.
— Ты можешь сказать, был это какой-нибудь ваш бог или нет?
— Как у тебя все просто, солдат…
— Тебе тоже надо заплатить?
— Ну, от лишней монеты никто не откажется. Только все равно вряд ли я скажу тебе что-нибудь важное, — он потер слезящийся на ветру глаз.
— А неважное?
— Однажды я слышал про Сердце Леса. Ты знаешь, что это такое?
— Откуда?
— Я подумал, если тебя просили вернуть его, ты должен знать… Ну да ладно… Сердце Леса — это камень.
— Простой камень?
— Нет, не простой. Говорят, что он ярко-красного цвета… и найти его можно только в самой глухой непроходимой чаще. Он настолько редкий, что никто его не видел. Никто, кроме…
Старик неожиданно замолчал.
— Кроме кого?
— Зачем тебе это знать, солдат? Все равно, как ты говоришь, у тебя нет этого камня.
— Послушай меня, кельт, я вообще-то не из любопытных. Просто так болтать с тобой на этом холоде я бы не стал Если я спрашиваю, значит, мне действительно нужен ответ. А для чего — это уж мое дело.
Меня уже начинал здорово злить этот раб. Будь я его хозяином, мигом научил бы себя вести…
— А ты не злись, солдат. Я ведь могу вообще ничего тебе не сказать. Пойду сейчас своих коз доить, а ты сам думай, с чего это у тебя Сердце Леса призраки всякие просят.
Он сделал вид, что собирается уйти, но я схватил его за тунику. Он хмуро посмотрел на меня, на мою руку, а потом легко повел плечом, и я чуть не растянулся на земле. Словно какая-то сила меня схватила за шиворот и оттащила от него. Уж не знаю, как ему это удалось… У меня даже мысль мелькнула, что не обошлось без колдовства Как-то сразу расхотелось учить его манерам.
— Старик, я не хотел тебя обидеть… Расскажи, пожалуйста, что ты знаешь про этот камень. Может, я пойму, почему его требуют у меня.
— Я уже все тебе рассказал. Редкий камень, который можно найти только в самом глухом лесу. В самом сердце леса, — с нажимом сказал он. — Если у тебя его нет, тогда и говорить больше нечего.
— Не думаю, что призраки приходят ни с того ни с сего к простым солдатам с требованием вернуть какой-то камень.
— Вот и я не думаю. Но раз ты не хочешь говорить…
— Да я на самом деле этого камня в глаза не видел! Ты же сам сказал, что он очень редкий.
— Ты правильно сказал, солдат, — ни с того ни с сего наши жрецы не приходят.
— Ваши жрецы?
— Ты что, плохо слышишь?
— Хочешь сказать, что ко мне приходил ваш жрец? Они что, все слепые и зеленые, как трава? И растут, как дрожжевое тесто?
— Это долго объяснять. Скажи, ты честно ничего не знаешь о Сердце Леса?
— Ты что, плохо слышишь? — не удержался я.
— Странно все это, — пробормотал старик. — Ох, и странно. Ну, хорошо… Скажу тебе одну вещь. Сердцем Леса могут владеть только наши высшие жрецы. Другим камень просто не показывается на глаза. Существует поверье, что крошечный кусочек этого камня дарует человеку почти божественное могущество. Не знаю, так ли это на самом деле. Как я уже говорил, никто никогда этого кашгя не видел. Если он и существует, то друиды свято хранят его тайну.
— Друиды?
Где-то я уже слышал это слово. Я напряг память… Друиды, друиды… Где же я мог слышать про них?
— Да, друиды, — сказал старик. — Это наши жрецы. Так вот к тебе, скорее всего, приходил один из них. Они и не на такое способны. Приходил, чтобы потребовать камень. Почему, я не знаю. Вряд ли ты смог бы его добыть… Разве что твои предки бывали в наших лесах…
И тут я вспомнил! Конечно же! Марк Кривой говорил мне о каком-то медальоне, который отец якобы взял у этих самых друидов. Я аж вспотел, несмотря на холод. Ну, ничего себе! Оказывается, Марк ничего не напутал…
