— С валом и рвом, как в Киеве? — полюбопытствовал десятник.
— Непременно, Васюк. Мощную крепость. Из дубовых бревен в два ряда, с башнями-смотрильнями и тремя проездными воротами.
По широкой лесенке Ярослав поднялся на дощатый настил, тянувшийся вдоль стены, и глянул окрест.
Перед ним простиралось тихое раздольное озеро, усеянное по берегу челнами-однодеревками. На обратном берегу смутно виднелся темный глухой лес, а в полуверсте от крепости — небольшой остров, густо заросший дикотравьем.
— Глянь, князь. Кузни! — воскликнул Заботка.
Ярослав повернулся влево и увидел за крепостью небольшую речку, усыпанную десятком кузниц.
— Да к ним и воротца в стене проделаны, — углядел всё тот же Заботка.
Обнаруженные кузни Ярослава вельми обрадовали. Выходит, в Ростове есть и мастера-ремесленники, кои железные изделья ладят. Не такие, оказывается, они и отсталые люди: для кузен железная руда потребна. А из нее можно любую вещь изготовить, — те же мечи, сулицы и копья, не говоря уже о топорах, рогатинах, заступах[84] и всякой железной посуде.
«А коль в Ростове есть ремесло — есть и торговые люди, — подумал князь. — Но куда они разъезжают со своими товарами? Десять лет не был в Ростове купец Силуян, но он не сказывал, что в городе есть свои купцы. Видимо появились они недавно. Добрый знак!».
Где-то в версте от речки Ярослав увидел довольно большое селище, откуда вздымались к небу столбы сизого дыма.
— Что за селение?
— Надо бы купца спросить. Может, он чего ведает, — молвил десятник Васюк.
Еще раз оглядев окрестности Ростова, Ярослав спустился со стены и направился к жилищу князька Урака. Пожалуй, это была единственная изба, коя выделялась из других.
Она была более высока и просторна, но по всем углам ее висели на крючьях голые черепа медведей, вепрей[85] и туров,[86] а на крыльце, над самим входом — три засушенные змеи.
Ярослав без стука вошел в жилище и увидел перед собой необычное зрелище.
Старейшина города Урак при свете трех промасленных факелов, в длинном белом облачении сидел на высоком плетеном кресле, и, опираясь обеими руками на сухой, обделанный искусной резьбой толстый посох со змеиным навершьем, молчаливо выслушивал волхвов в диковинных одеждах, — пестрых, из разных шкурок зверей, украшенных какими-то гремучими разноцветными камушками, кои издавали звуки при малейшем движении кудесника.
Последние слова, кои услышал Ярослав, были такими:
— Мы не можем жить вместе с пришельцами. Они наши враги.
— Да будет мир в доме твоем, старейшина Урак, — молвил Ярослав.
Урак всё так же молча уставился сумрачными глазами на князя.
— Я хотел бы переговорить с тобой и твоими волхвами.
Старейшина указал Ярославу на свободное место.
— Говори.
— Вы уже слышали мои слова. Ростов не может жить обособленным городом. Такого в Киевской Руси не должно быть. Каждый город обязан войти в славянское государство. Имя ему — Русь. Ростов находится на восточном сумежье.[87] В десятках верст от вас, между Окой и Волгой, расположилась Волжская Булгария, большая страна со многими городами и весями. Булгары не раз нападали на земли Киевской Руси. Они добро вооружены и имеют несметное пешее и конное войско. Я не думаю, что они не польстятся на Ростов, и, коль не принять спешных мер, то город ими будет покорен.
— Мы знаем о волжских булгарах, князь, — заговорил старейшина. — Когда-то они хотели завоевать наш народ, но мы откупились мехами, медом и воском.
— И ты думаешь, вождь, что булгары оставят вас в покое?
— Мы доверяем булгарам.
— Слишком опасное доверие, старейшина. Булгары не страшатся нападать на целые государства, и я убежден, что ростовские земли булгары вскоре проглотят, как лакомый кусок. И дабы сего миновать — нам надо воссоединиться, поставить новую крепость и создать единое войско.
— Мы будем согласны, князь.
— Вот это другой разговор, — искренне обрадовался Ярослав. — Собирай свой народ, Урак.
— Я не договорил, князь… Мы будем согласны лишь тогда, если ты не станешь загонять нас в новую веру.
Ярослав какое-то время помолчал. Кто-то уже проговорился о крещении. Никак попы, побывавшие в крепости. Но все равно надо об этом заводить речь, и именно с вождем племени и его волхвами.
— Недавно Киевская Русь приняла новую христианскую веру. Это глубоко оправданный шаг. Каждый славянский народ жил под своим названием, и каждый имел своих языческих богов. Одно племя поклонялось одним идолам, другое — другим. Но коль народы сплотились в единое государство, то им понадобилась и единая вера. Великий князь Владимир выбрал христианство.
— Чем же она лучше нашей веры? — спросил Урак.
— Гораздо лучше, старейшина. Я могу сказать вам, что Владимир не сразу остановился на христианской религии. Допрежь он разослал во многие страны вельми мудрых людей и те пришли к выводу, что лучше христианской веры нет на всем белом свете.
— Но чем же другие хуже? — теперь уже вопросили волхвы.
И Ярославу пришлось рассказать то, с чем пришли из чужих стран к великому князю его посланники. Рассказ его был долгим, и, как ему казалось, веским и убедительным.
В жилище старейшины воцарилось продолжительное молчание. Ярослав с надеждой вглядывался в лица язычников, но они оставались замкнутыми.
Первым заговорил Урак:
— Мы не знакомы с греческой верой. Но то, что ты рассказал, не годится нам. В греческой вере нет ничего необычного, кроме красивых молитвенных домов, деревянных икон, крестов и богослужебных книг. Наша вера идет из глубины веков, и мы никогда не примем какого-то глупого крещения водой и крестом из железа. Мы поклонялись, поклоняемся, и будем поклоняться своим извечным богам.
Старейшина поднялся, и широкие рукава его белого облаченья сползли до локтей, обнажив на волосатом запястье бронзовый браслет. Его глаза зорко уставились на ведунов-кудесников.
— А теперь послушай мудрых людей моего племени, князь Ярослав.
Самый старый волхв сказал всего несколько слов:
— Иноземная вера, измышленная греками, не может заменить нашу древнюю славянскую веру.
И тут наперебой, громко и возбужденно заговорили остальные волхвы, кои были значительно моложе:
— Христос поднялся из мертвых, но мертвецы не оживают!
— Такого не может быть, чтобы богом стал человек!
— Не желаем поклоняться христианским иконам и вашему Иисусу!
— Мы бы его живьем сожгли на кострище!
— Убирайся, князь Ярослав! Или Велес тебя попросит в жертву. Убирайся!
С гнетущим чувством вышел Ярослав из жилища старейшины. С этими людьми бесполезно спорить. И попам их не уговорить.
Ярослав посмотрел на костер, подле коего сидел безучастный Колыван, жуя кусок сушеного мяса. А возле этого же костра находились четверо ростовцев, о чем-то мирно беседуя с дружинниками.
На душе Ярослава потеплело. Значит, не все еще потеряно. Волхвы в любом племени будут недругами княжеской власти, а вот простой народ примет мир. Надо собрать ростовцев, без волхвов и греческих попов, и поговорить с ними о добром согласии.
Миновало четыре недели. Срок, казалось, не так уж и велик, но многое изменилось в городе. Большинство язычников осталось с дружиной Ярослава, но едва ли не треть (вместе с чудью)[88] ушла из города на Велесово капище.[89]
Ростовцы, как и прежде, навещали Велеса — покровителя скота, торговли и богатства. Поклонялись они и другим богам, но Велеса почитали главным.
Иной раз Ярославу, коему неделю назад пошел шестнадцатый год, доводилось видеть, как шустрые челны утром пересекали озеро и возвращались лишь к вечеру. Никаких рыбацких снастей в челнах не было, зато озеро оглашалось кудахтаньем кур и пронзительными криками петухов.
— Язычники жертвоприношения возят. За озером стоит Велесово дворище. Режут птицу, обагряют кровью идола и молятся, — подсказал Ярославу купец Силуян… Может, туда попов снарядить?
— Рано, Егорыч. Надо миру устояться. Допрежь подобает новую крепость поставить.
Среди ростовцев отыскались и добрые древосеки, кои не только ставили избы язычникам, но и ладили топорами челны-долбленки. К ним-то и обратился князь Ярослав:
— Крепость обветшала. Перед сильным ворогом ей не устоять. Не пора ли, ростовцы, нам новую крепость изладить? Честно признаюсь: с плотниками у меня туго. Не поможете ли своими умельцами?
Ростовцы на удивление князя и возражать не стали.
— Коль старую веру нашу рушить не повелел, поможем, князь Ярослав. Крепость-то и в самом деле ветхая. Найдем мастеров. Среди лесов живем. Почитай, каждый мужик топоришком владеет.
