Галина Петреченко - Рюрик

Умирающий закрыл глаза.

- Пойдём, сын мой, - раздался над ухом Рюрика голос священника, - он умирает… Тяжела смерть грешника…

- Смерть тяжела? - вдруг приподнимаясь всем корпусом, воскликнул Рулав. - Ошибаешься, старик! Для норманна никогда не страшно умирать! Гляди!

Быстрым движением руки сорвал он повязку, положенную на глубокую рану на левой стороне груди. Волной хлынула кровь, и Рулав, радостно улыбаясь, запел!

Докончить песни Рулав не смог. Он опрокинулся навзничь. На лице его так и осталась прежняя радостная улыбка… Он видел Валгаллу, асов, валькирий и пировавших с ними своих старых товарищей, прежде него погибших в боях… Ещё несколько судорожных движений, и для старого норманна всё было кончено.

Однообразно потянулись для Рюрика дни плена. Одного за другим уводили из темницы его товарищей - уводили их, и они более не возвращались. Какая судьба ждала их за стенами угрюмой тюрьмы, остававшиеся пленники, конечно, не знали, но догадывались и с некоторой тревогой ожидали решения своей участи. Не смерти боялись они - нет, смерть никогда не страшила этих храбрецов, ужасал их позор рабства - рабства неизбежного, если только оставят их в живых.

Наконец, в мрачной темнице осталось только трое пленных: Рюрик, Освальд и Деар. Они угрюмо ждали своей очереди, но эта очередь не наступала. Вероятно, в городке помнили, что эти трое людей спасли беззащитную толпу и храм. Поэтому их и не трогали. Их даже как будто забыли. Только один старик священник часто навещал пленников. Он подолгу беседовал с ними о своём Боге, рассказывал им о нём, о Его земной жизни, об Его учении. Варяги внимательно слушали эти совершенно новые для них слова любви и всепрощения. Беседы эти производили особенно сильное впечатление на молодых и чрезвычайно впечатлительных ярлов. Каким блеском загорались их глаза, когда начинал старик говорить о Богочеловеке, принёсшем себя в жертву за грехи мира!

- Ах, если бы мы только тогда были там, - шептали наивно молодые люди, - мы бы заступились за Него… Мы не позволили бы распять Его… Своими мечами и грудью отстояли бы мы Его…

- Нет, нет, не то вы говорите,- с улыбкой кивая головой, отвечал им священник, - не удалось бы вам спасти Его… Это было бы не в ваших силах…

- Мы подняли бы за Него всю Скандинавию! Все конунги и викинги, а с ними и все ярлы пошли бы туда… Мы бы справились и не отдали бы Его на смерть!..

- Он Сам отдал Себя врагам ради общего искупления… Тьма тем небесных сил у Отца Его, а они сильнее всех сил человеческих… Поймите вы, что Он, всемилостивый, отдал Себя в жертву за грехи людей…

Ни Рюрик, ни оба молодых ярла никак не могли понять той любви, о которой говорил им священник. В таких беседах с милым стариком шло время… Однажды священник пришёл расстроенный.

- Дети мои, - дрожащим от слез голосом заговорил он, - мы должны будем расстаться…

- Что же? Мы готовы умереть! - твёрдо отвечал Рюрик за себя и за товарищей.

- Нет, пока вы не умрёте… Городской совет решил оставить вас заложниками, так как стало известным, что на наш город готовится новое нападение свирепых норманнов, поэтому вы будете переведены отсюда в темницу замка и я уже лишусь возможности навещать вас и вести с вами беседы… А я успел от души полюбить вас… Вы мне стали дороги, как самые близкие мои люди…

- Спасибо, отец, спасибо тебе! - с чувством сказал Рюрик. - И мы полюбили тебя.

- Неужели никогда мы не будем беседовать более? - с огорчением молвил Деар.

- Отчего? Просветитесь светом истины! Познайте Иисуса! Креститесь…

- Нет! Это невозможно! Этого никогда не будет, - раздался в ответ на это предложение голос Рюрика. - Мы любим твоего Бога, но и своим Одину и асам останемся верны.

- Но почему?

- Подумай сам, как бы ты назвал человека, который отказался бы от твоего Иисуса? Разве не стал бы ты его презирать?

Священник поник головой.

- Придёт время, и вы просветитесь, - грустно сказал он.

Но пленных не успели даже перевести из этой тюрьмы…

Нагрянул Олоф с Сигуром и Триаром… Теперь варягов было много. Нападение произошло неожиданно. Победа была полная. Ожесточившиеся воины никому не давали пощады, ворвавшись в городок. Часть их тотчас же разбежалась грабить, остальные избивали последних немногих защитников. Везде пылал огонь…

Целых два дня хозяйничали свирепые скандинавы. Камня на камне не осталось в городке. Огонь и меч истребили все, и только история сохранила на своих страницах свидетельство об этом ужасном нашествии "Божьего бича".

Покрытые славой, с огромной добычей возвратились воины в свои родные фиорды.

Возвратились, а там уже были получены вести об окончательном изгнании варягов из стран приильменских.

Узнал это Рюрик и с совета короля Биорна, своего тестя, решил созвать синг-тинг, на котором он хотел объявить новый поход на славян, чтобы захватить и Приднепровье, и весь конец великого пути из варяг в греки.

Слишком памятна была всем удача первого похода. Ещё до синг-тинга заволновались скандинавы, готовые к новому набегу на страну, которая казалась им сказочно богатой…

Новая гроза собиралась над славянщиной…

Между тем на Ильмене в Новгороде состоялось уже знаменитое вече, на котором принят был вечевиками совет мудрого Гостомысла…

Пока на Ильмене происходили эти события, Рюрик почти закончил приготовления к новому походу на славянские земли.

Оставалось только созвать синг-тинг, в решении которого ни Биорн, ни Рюрик не сомневались.

- Ты опять уходишь от меня, мой милый, - говорила Эфанда, нежно ласкаясь к супругу, - уходишь надолго!

- Мы должны наказать дерзких… Они возмутились и пусть понесут за это кару, - отвечал Рюрик.

- Я не удерживаю тебя… Но знай, что я буду томиться ожиданием; ты ещё так недавно вернулся от берегов Британии.

- Мужчина должен вести жизнь воина… Но что это? Посмотри, Эфанда, какие-то чужие ладьи подходят к нашим берегам?

Рюрик и Эфанда находились на возвышенном крыльце своего дома, разве только этим отличавшегося от всех других построек города.

С этого возвышения прекрасно был виден залив. Скандинавские корабли, с убранными парусами, мирно стояли в гавани. Подходившие ладьи по характеру своей постройки нисколько не походили на драхи викингов: они были неуклюжи и неповоротливы, даже их паруса совсем были не похожи на паруса скандинавских драх.

Сердце Рюрика усиленно забилось: он узнал в этих судах ильменские ладьи…

"Зачем они, какую несут весть?" - думал он, продолжая упорно глядеть на залив.

Ладьи, наконец, пристали к берегу, люди с них высадились.

Тотчас же их окружили горожане.

Рюрик видел, как растерянно оглядывались приезжие среди этой незнакомой им толпы. По одежде вождь варягов сразу же признал в них славян, и притом не одного племени, а разных.

Наконец вся группа двинулась вперёд.

- Посмотри, они, эти пришельцы, идут сюда! - воскликнула Эфанда. Кто они? Откуда? Да, да, они приближаются к твоему чертогу!..

Рюрик терялся в догадках, не зная, как объяснить появление в этих местах своих соплеменников, а толпа, ведшая славян, подходила всё ближе и ближе.

Наконец она остановилась у самого дома Рюрика.

Привлечённые шумом Сигур и Триар вышли на крыльцо и встали около брата.

- Рюрик! С Ильменя пришли послы, ищут тебя, - быстро поднялся на крыльцо Олоф, - они говорят, что пришли по важному делу и хотят тебя сейчас же видеть!

- Пусть войдут сюда, - сказал Рюрик, и его сердце как-то странно забилось.

Вскоре слуги ввели богато одетых послов, смиренно приветствовавших братьев и Олофа.

- Кто вы и чего вам? - спросил Рюрик, ответив на привет.

- Мы посланники всех родов, живущих на Ильмене, а с нами вместе старейшины соплеменных нам кривичей, веси, мери, чуди и дреговичей, заговорил старший из пришельцев. - С великим важным делом присланы мы к тебе и твоим братьям, храбрый витязь, всем народом славянским; пришли мы и не уйдём, пока не согласишься ты исполнить нашей просьбы; хочешь, на коленях будем молить тебя?

- В чём ваша просьба? - спросил Рюрик.

- Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет… Восстал на Ильмене род на род, и не стало между нами правды… Придите вы, братья, к нам княжить и владеть нами!..