— Ну что ж, не хватает только Гонтрана, и все наше семейство будет в сборе! — с фальшивой радостью в голосе воскликнул Хильперик.
— Не смей так разговаривать со мной! — произнес Зигебер жестким, почти враждебным тоном, которого Хильперик у него никогда раньше не слышал. — Это твои люди? Пусть они выйдут. Убирайтесь все! Вон!
Несколько стражников, пришедших с Дезидериусом, немного поколебались, но потом все же направились к выходу. Однако сам галл и Берульф остались возле Хильперика. Они одни действительно были готовы умереть ради него.
— У тебя оказалось двое верных людей, — заметил Зигебер. — Этого недостаточно, но уже кое-что... Скажи этим храбрецам, чтобы тоже вышли. Им не причинят никакого вреда... и тебе тоже.
С противоположной стороны очага послышался презрительный смешок. Карибер с явным отвращением на лице покачал головой, но не стал возражать младшему брату.
— Все будет хорошо, — шепнул Хильперик своим людям. — Только одна просьба — пусть один из вас охраняет королеву и наших детей, а другой... другой...
— Да, я понял, — прошептал в ответ Берульф. — Дезидериус отправится к Одовере, а я буду охранять... другую.
Потом он подтолкнул гиганта к двери, и они оба вышли, оставив Хильперика один на один с братьями.
— Ну так что? — обратился к ним Хильперик. — Что вы решили обо мне?
Зигебер мрачно взглянул на него, но ничего не ответил. Он прошептал что-то на ухо одному из наемников, и те в свою очередь вышли. За ними последовали и воины Карибера в красных коттах.
Трое братьев держались на расстоянии друг от друга, по разные стороны очага. Было так тихо, что слышался шум дождя по стенам. Первым молчание нарушил Карибер, швырнув свой топор на пол.
— Чего ждать? — проворчал он. — Начнем. Гонтран все равно появится рано или поздно.
— Нужно, чтобы все было по правилам, — ответил Зигебер.
Карибер лишь проворчал что-то в знак протеста, но спорить не стал. Они провели так долгие часы, до самого вечера, — не обменявшись ни словом, сидя каждый в своем углу караульной. Наконец из коридора донеслись шаги множества людей и шум голосов. Потом дверь распахнулась и вошел Гонтран. Как и остальные, он был в доспехах, но, в отличие от двух братьев, по нему было видно, что он участвовал в сражении: кольчуга на кожаной подкладке была рассечена на правом плече, одна рука неподвижно висела вдоль тела, возле уха и в бороде виднелась засохшая кровь. Сапоги были покрыты черной грязью и тиной.
— Однако ты не торопился! — воскликнул Карибер.
— В следующий раз сам будешь штурмовать мост, а я переправлюсь на лодке! Эти сукины дети чуть не продырявили мне шкуру!
— Я тоже участвовал в сражении, — возразил старший без особого сочувствия в голосе.
Хильперик невольно улыбнулся, ощутив некоторую гордость при мысли о том, что те, кто охранял бастион возле моста, по крайней мере, оказались достаточно храбрыми, чтобы сражаться.
— Ну, поскольку ты жив, — хвала Небесам! — мы можем начать, — бросил Зигебер тоном, в котором сквозило чуть заметное раздражение.
На мгновение у Хильперика возникло смутное ощущение, что уж если кто действительно сражался, так это Зигебер, даже если он ничего и не сказал об этом, а двое старших принимали участие лишь в незначительных, столкновениях. К тому же мимолетная мысль о том, что его отрядам все же удавалось отбрасывать штурмующих, вызвала у него новую улыбку.
— А ты чего веселишься? — раздраженно воскликнул Гонтран. — Мне чуть не раскроили череп топором, а тебе смешно? Хочешь, я тебе покажу, как это делается?
— Попробуй, — насмешливо ответил Хильперик, снова берясь за рукоять меча.
— Хватит!
Оба брата повернулись к Зигеберу. Сейчас, как и в тот момент, когда он вошел в караульную, его глаза яростно блестели, лицо было бледным, а губы сжались в одну узкую черту. Он был моложе Гонтрана и, без сомнения, слабее Хильперика, но оба замолчали при звуке его повелительного голоса.
— Нас четверо, и так будет до тех пор, пока Бог не распорядится иначе, — заговорил он уже более мягким тоном. — Итак, королевство Хлотара будет разделено на четыре части, как прежде — королевство Хловиса. Этот раздел, Хильперик, мы произвели в твое отсутствие, и ты подчинишься ему, как и все мы. Поклянись в этом!
— Вас трое против одного, и с вами войска... Мне нет необходимости клясться.
— Мы все тянули жребий наудачу, и твой, оставшийся, — большая честь для тебя. Но если ты не принесешь клятву, ты ничего не получишь.
— И тогда тебя ждет монастырь, — добавил Гонтран.
— Или смерть, — прошептал Карибер с улыбкой показного сожаления. — В конце концов, это было бы даже проще...
Хильперик кивнул и повернулся к Зигеберу.
— Понимаю, — сказал он. — Хорошо, я клянусь, что подчинюсь своему жребию. И что же мне выпало?
Зигебер долгое время смотрел на него, не отвечая. Хильперик выдержал этот взгляд, так и не согнав с губ усмешку, которая ясно говорила о том, какое значение он придает этой клятве. На этот раз первым отвел глаза старший из братьев.
— Твой жребий — это владения нашего отца Хлотара, — объявил Зигебер и отошел в сторону. — Ты станешь королем Суассонским и будешь править землями, расположенными между Эско и Соммой, до Северного моря.
Хильперик был слишком поражен, чтобы что-то ответить, однако выражение его лица, когда старший брат снова взглянул на него, было достаточно красноречивым: он ожидал, что его убьют или, хуже того, отправят в монастырь, — и вот вместо этого ему предлагают священные земли салических франков, первое королевство Хловиса, со столицей в том городе, где они выросли все четверо.
Не ожидая благодарностей, которых, как он подозревал, могло и вовсе не последовать, Зигебер продолжал, поочередно указывая на старших:
— Карибер получает древнее королевство нашего дяди Хильдебера — Парижское, от Соммы до Пиренеев, вместе с Луарой, Гаронной и Сеной. Гонтран станет королем Орлеана и Бургундских земель, до Прованса и Южного моря. Что касается меня, я получаю королевство Остразия со столицей в Реймсе, до берегов Рейна на востоке, а также Овернь и часть Прованса..
Вспоминая те земли, которые перечислял брат[43], Хильперик с трудом сохранял спокойствие. Даже не глядя на карту, он понимал, что случаи — если только братья действительно тянули жребий — распорядился верно. Старший, Карибер, получал самую обширную и самую спокойную территорию, до морских границ на западе. Владения Гонтрана были богаты и защищены почти со всех сторон непреодолимыми горами. Что касается Зигебера, его владения, граничащие с землями саксонцев и тюрингцев, были наиболее опасными. Это были владения воина, завоевателя, который будет постепенно расширять границы на востоке, тогда как братья обеспечат ему безопасные тылы... Каждый получил королевство, идеально подходящее для него. А он, Хильперик, оказывался заключенным в пределах узкого треугольника, — бесспорно, обладающего почетным статусом, но по размеру в три раза меньшим, чем каждое из владений остальных братьев. Кроме того, они окружали его со всех сторон, и до Суассона было меньше дня верхового пути от их столиц, — по крайней мере, от Парижа и Реймса.
Что ж, яснее некуда: они ему не доверяют (что вполне объяснимо) и поэтому выделили, как милостыню, территорию без малейшей возможности расширения — разве что он попытается завоевать земли по ту сторону моря или их собственные... Видя, что они ждут какой-то реакции с его стороны, он постарался не показать, насколько униженным себя чувствует, и почтительно поклонился каждому из троих.
— Я благодарю Бога за то, что он удостоил меня править землей моего отца Хлотара и деда Хловиса, — с трудом проговорил он. — Я надеюсь быть достойным их памяти и клянусь, что...
— Не здесь, — перебил его Зигебер.
Остальные трое устремили на него непонимающе-раздраженные взгляды.
— Сейчас уже поздно, и мы все устали... Завтра, если хотите, мы принесем клятву в присутствии епископа Германия в каком-нибудь другом месте, более...
Зигебер осмотрелся и слегка улыбнулся- — кажется, впервые за день.
— ...более солнечном, — договорил он.
Даже Хильперик был вынужден признать, что помещение караульной, сырой и продуваемой сквозняками, да еще и с отрубленной головой, по-прежнему лежавшей на полу, за дверью которой толпилось множество людей, гремящих оружием, отнюдь не подходило для подобной церемонии.
— Я знаю, что нам подойдет! — воскликнул Карибер.
— Потише, мессиры, — проворчал Гонтран. — Говорит король Парижский!
— Что ж, так получилось, что я действительно знаю этот город немного лучше вас, паршивцы этакие... На левом берегу Сены есть базилика, которую как раз недавно достроили, — она называется Сен-Венсан-Сен-Круа, потому что там хранится прах святого Венсана Сарагосского и частичка Истинного Креста, а также останки нашего дяди Хильдебера... Я знаю настоятеля, аббата Отера. Он все устроит как нельзя лучше.
