с Пеей прижали руки к щекам и улыбались, мы же с Джи более бурно проявляли свое ликование. Крепко обнявшись, мы закружились в танце, смеясь и плача одновременно. Если офицеры здесь, значит они наверняка уже схватили бунтовщиков. Скоро наши мужчины вернуться к нам!
Подобрав полы платьев, бросились на улицу, встречать наших защитников.
Заря разгоралась сильнее, зеленокрылые попугаи с веселом гамом носились в ветках ротанговых пальм. Лошадиный топот приближался. Все жители деревушки выстроились вокруг нас с сестрой кольцом.
— Киара, а вдруг и там Рой едет?! — глаза Джи светились, словно изумруды в лучах нового дня. — А вдруг и он там?
И не помня себя от радости, сестра бросилась на встречу приближающемуся отряду. Замелькали золотые эполеты среди стволов, но их лица. Почему не видно лиц?
Перевела взгляд на Кривоногого Бонга, вся краска в миг отхлынула с его загорелых щек.
— Назад! — заорал он. — Прячьтесь! Это аннамцы! Аннамцы!
В ушах застучало, по телу прошла волна озноба. Солнце упало на лица всадников, и я закричала:
— Джи! Нет! Стой! Это не французы! Не французы!
Сестра замерла на месте, я кинулась к ней. Но едва я успела что-то понять, как нас с ней взяли в кольцо аннамцы и наставили ружья.
— Чаонинг! Чаонинг! — плакали Пея и Парамит, бросившиеся к нам, но выстрел прогремел у них прямо у ног, заставивший несчастных женщин броситься на землю, а жителей деревни броситься в рассыпную под спасительные крыши домов.
Прижавшись друг к другу и дрожа всем телом, мы с Джи смотрели на ноги лошадей, на желтоватые широкощекие лица аннамцев. Вперед выехал парень, его щеку пересекал широкий шрам, как от сабли, его кусачий цепкий взгляд остановился сначала на мне, а затем на Джи.
— Жители деревни, — начал он на вьетнамском, — близка заря! Больше не будет существовать французский Индокитай! Нет! Теперь мы поборемся за право быть свободными!
Его шайка приветствовала слова своего командира радостным улюлюканьем.
— И потому сегодня я призываю вас стать на нашу сторону! И бороться за свой Лаос, за Лаос без господ!
Он замолчал и обвел своим страшным взглядом перепуганную, сжавшуюся толпу. И не было ничего кошмарней той звенящей тишины. Первым вышел Кривоногий Бонг, с хлыстом в крепкой руке.
— Вы аннамцы известны всем своей жестокостью, — его голос разлетался высоко над верхушками пальм, — не свободу вы нам несете, а пепел и уничтожение. Прогнав белых господ, сами хотите воссесть на трон Лаоса. А потому последний раз предупреждаю, отпустите чаонинг или поплатитесь шкурами.
Аннамский командир облокотился на луку седла, его лицо было, словно маска, бесстрастная и непроницаемая, только глаза, в которых застыла жестокость и кровь, были живыми.
— Ты раб и рабом и умрешь, — процедил он.
Бонг издал рев, словно бешеный медведь, и бросился на лошадей, ловким взмахом хлыста он свалил одного аннамца, прежде, чем тот успел выстрелить. Для жителей деревни это было словно условный знак, будто снялся стопор. Мужчины бросились на аннамцев, коля и режа лошадиные ноги, сбрасывая всадников. Кровь брызнула на землю, послышались крики боли и жалобное ржание. Раздались выстрелы.
— Джи, бежим, — шепнула сестре. Та уставила на мена глаза, широкие-широкие, словно озера и чуть заметно кивнула.
Сцепили пальцы, и когда раздались очередные выстрелы, пригнулись за круп рыжей лошади. Сердце билось с сумасшедшей скоростью, но рук не разжимали.
— Сейчас! Сейчас! — кричу сестре.
И не помня себя от страха, кинулись в лесную чащу не разбирая дороги. Среди криков и дыма краем глаза увидела Кривоногого Бонга, он лежал, сжимая кнут, его голова была разбита, а глаза устремлены в небо.
Несемся вперед. Тропический лес, хмурым стражем сдвинул стволы перед несчастными беглянками.
Мы бежали до тех пор, пока не стихли звуки стрельбы и битвы. Наконец Джи споткнулась о корявые корни и упала.
— Киара, я больше не могу, — рыдала она сдавленно, ее грудь быстро вздымалась.
— Джи, еще немного, прошу! — бросилась я к ней. — Там за тем холмом, начинается плантация мистера Дюпона, он поможет нам! Поможет отцу!
Голос срывался, все тело била мелкая дрожь, а уставшие ноги отказывались бежать. Но мы должны, чтобы спастись, чтобы вызвать помощь! Должны!
— Ну же, Джи! — тяну ее из последних сил, но сестра вертит головой.
— Нет, Киара, я больше не смогу сделать ни шага, — прошептала она.
Я в отчаянии стиснула руки. Ветки деревьев переплелись над головой, словно зеленая крыша, почти не пропускавшая солнечные лучи. Было сумрачно и влажно. Хотелось пить. Ужасно.
Опустилась возле Джи и перевела дыхание.
— Ты слышишь? — вдруг спросила я, вытягиваясь.
Сестра тут же вскинула голову испуганно.
— Что? Стреляют?
— Нет. Звук воды. Здесь должно быть где-то ручей. Пойдем, нам нужна вода, иначе жара и жажда нас убьют раньше, чем аннамцы.
Лицо Джи исказила мука, ноги тряслись и подгибались, подол платья был измазан в грязи и изорван.
— Обопрись о меня и пойдем, — подбадривала я ее, помогая встать.
Кое-как ковыляя и спотыкаясь, мы побрели на шум воды.
— Жалкое зрелище, чтобы подумал мистер Томпсон, увидев тебя сейчас? — решила я немного подшутить над Джи.
Она подняла свои большие глаза, и искра улыбки проскользнула в них и тут же погасла. Нам сейчас нужна была надежда. Надежда, что все живы.
Мои ожидания насчет воды оправдались с лихвой. Это был не просто ручей, а целый водопад, заросший деревьями и лианами.
— Джи! Вода! Вода! — радовалась я, разглядывая светящуюся радугу над бурным потоком.
Цепляясь о коряги, мы, как могли, поспешили к спасительной влаге и испугали диких красноносых макак. Они опустили свои морды в поток и пили, но при нашем приближении, ощетинились и решили поскорее взобраться на ветки сандалового дерева.
Я умывала Джи и помогла ей напиться, сестра наконец пришла в себя.
— Что нам теперь делать? — спрашивала она обреченно. — Как те голодранцы могли раздобыть форму французских офицеров?
— Помнишь разговоры сельчан? — напоминаю ей. — Аннамцы захватили гарнизон и разграбили его. Возможно, что они там же и форму взяли.
Джи нервно провела рукой по волосам, которые от влажности завились в мелкие колечки у лица.
— Все будет хорошо, Джи, — успокаиваю я ее, гладя по руке. — Папа с Даниэлем и с верными работниками уже прочесывают лес. Нас скоро найдут.
Но Джи замотала головой.
— Как ты не поймешь, Киара! — выкрикнула она на грани истерики. — Отец отправил нас в ту деревню, думая, что сможет быстро справиться с бунтовщиками. Но это оказалось не так. Возможно, они уже погибли! Все, отец, брат, Рой…
Джи закрыла испачканными руками лицо и зарыдала.
— Нет, я не верю, — шепчу я то
