Но прошло немного времени. Окна раскрыли. Вместо пленки из бычьего пузыря захваченный ими из Нидерландов работник вставил стекла, которые они тоже привезли с собой. На пол, сложенный из дубового бруса, Кримхильда приказала набросать местных душистых трав, в спальных покоях на кровать положили туго набитый свежим сеном матрас, на него — другой матрас, набитый шерстью, сверху — красивые простыни, на них — цветастые шерстяные одеяла. А когда постель укрыли меховым покрывалом, когда в очаге посередине покоев на железной решетке запылали дрова, а на стенах развесили ковры, подумала Кримхильда, что и этот замок вовсе не плох. А карлик Альбрих, который суетился весь день, отдавая приказы, посылая слуг то за одним, то за другим, уже казался заботливым, милым.
К вечеру разместили всех — и дружину, и свиту. Нашлось место и малышу, и старому Зигмунду, и барону Эккервату, который весь долгий путь не спускал глаз с их маленького сына.
Кримхильда удивлялась всему: и морским волнам, которые упорно одна за одной налетали на скалы внизу, и светлой северной ночи — солнце, едва опустившись в море, тут же начинало подниматься.
Зигфрид был рад показывать ей все то, о чем она лишь слышала в песнях бродячих шпильманов.
* * *
Зимой на замок налетали с бешеным воем ветры, окрестности засыпало снегом. В глубоких сугробах тонуло все — бревенчатые дома, леса с дикими зверями. Но оказалось, здешние люди и животные давно привыкли к глубоким снегам. Жители стали ездить друг к другу в гости на лыжах, и снежные поля прочертили узкие полосы — следы лыж и следы животных.
Зигфрид принес лыжи и Кримхильде. Научил ее мчаться от стен замка вниз, с горы в долину, рассекая встречный воздух, захлебываясь от ветра, страха и радости. Многим дамам из свиты пришлась по душе эта потеха, и они неслись вслед за своей королевой по крутым снежным спускам. Для тех же, кто не освоил эту забаву, была придумана другая — тяжелые крепкие сани. В гору их заволакивали воины. А наверху усаживались в них вместе десяток дам и устремлялись вниз со смехом и криками.
И еще было развлечение — к скалам на льдине прибило голодного, ослабевшего, испуганного белого медвежонка. Кримхильда иногда видела медведей, которых привозили в Вормс с охоты, но не знала, что они бывают и белыми. Зигфрид же объяснил, что в холодных полночных землях почти все звери носят белые шкуры. Он привел медвежонка в замок. Кримхильда сама накормила его рыбой, и медвежонок стал бегать за нею повсюду, смешно переваливаясь и кувыркаясь.
Жизнь зимой в замке нибелунгов понравилась всем — и маленькому Гунтеру, который бегал наперегонки с медвежонком по дубовому полу, и старому Зигмунду.
Зигфрид же готовился перевезти клад отсюда в родные Нидерланды. Сначала он думал погрузить драгоценности на корабли. Но на глазах у него ураган разбросал по морю собранные им суда. Тогда Зигфрид решил, что половину пути клад повезут на повозках. Оставалось дождаться лета.
* * *
Утром, едва рассвело, Зигфрида известили:
— К замку подъехали послы. В бургундском платье, с большой охраной. Послов пустили во двор, охране велели ждать вблизи ворот.
Кримхильда, услышав новость, спрыгнула с ложа, приказала одной из дам выглянуть в окно.
— Наши! Наши приехали! — прокричала радостно дама. — Уже сошли с лошадей. И родственник ваш, маркграф Гере, тоже среди них.
Охрану приказали тоже немедленно пустить во двор, устроить на удобный отдых.
Зигфрид с Кримхильдой наспех накинули нарядное облачение, прошли в зал для приемов, где пылали уже в очаге дрова, и уселись на тронном возвышении.
Тут же двери торжественно распахнулись, и вошли послы. Маркграф Гере учтиво поклонился. Те, что шли следом, кланялись еще ниже. Король с королевой радостно поднялись им навстречу.
— Гере! Как мы рады вас видеть! Надеюсь, в наши снега вас привела не печальная весть? Здоров ли мой шурин? Как Брюнхильда, их маленький сын? Как поживает старая королева, как Гернот и Гизельхер, что Хаген, Данкварт, Ортвин и все мои добрые друзья? Или вот что, ваша улыбка и так говорит нам о том, что страшного не случилось. Отдохните с дальней дороги, а потом за обеденным столом все и расскажете.
— Король, путь к вам и вправду не близок. Но я не покину ваш зал, пока не передам главное, с чем прислали меня Гунтер с Брюнхильдой и весь королевский двор. А просили они меня передать, что в Вормсе вас любят и чтут и мечтают увидеть вновь. Они надеются увидеть вас на пиру сразу после солнцеворота, когда сойдут все снега. Если бы я стал повторять те добрые слова, которые просили вам, Зигфрид, и вам, Кримхильда, передать каждый по отдельности, то стоял бы здесь перед вами с рассвета и до заката. Но главное я сказал: вас приглашают родные на пир. Остальное — потом.
Гостей отвели в покои для отдыха, где успели приготовить постель, а Зигфрид с Кримхильдой долго обсуждали приятную весть.
* * *
Праздничный обед длился десять дней. Лишь для сна и прогулок выходили гости из-за столов.
В зале для торжественных приемов, увешанном коврами, горело множество светильников. Посередине в очаге на железной решетке всегда пламенели дрова. Вблизи очага за длинным столом восседал король Зигфрид. Иногда к нему присоединялись старый отец или красавица жена. Сидели многочисленные вассалы, молодые и старые, и сидели послы из далекой Бургундии. Было выпито много вина и медовых напитков, съедено немало жареной медвежатины, зайчатины, морских рыб, вкус которых был незнаком гостям. Слуги не успевали подносить новые блюда, и ароматные запахи разносились из замка по окрестной долине.
На одиннадцатый день, когда были пересказаны все новости о жизни бургундов, неустрашимый король снова принял дорогих послов.
— Я и сам в затруднении, — сказал он Гере. — С одной стороны, нет большей радости, чем снова воссесть за пиршественным столом с родными и друзьями. Но путь неблизок, а мы замыслили столь важное дело, что, пожалуй, было бы лучше повременить.
Маркграф так бы и уехал с этим ответом, если бы неожиданно не вошел старый король.
— Хорошо вы надумали, добрый наш друг Гере, что зовете сына с невесткой на пир. Я и сам буду рад сопровождать их. Давно я хотел познакомиться с вашими славными королями, посетить их страну и уверен, сил моих хватит на столь длинное путешествие. Итак, сын, вы ответили маркграфу, когда отправляетесь в путь?
Зигфрид с Кримхильдой переглянулись. Им было жаль огорчать старика отказом.
— Если даже отец готов ехать, то согласны и мы всей душой! — Зигфрид засмеялся. — А наше дело исполним в другую весну. Вас же, Гере, и всех молодцов, кто с вами, мы хотим наградить небольшими безделицами, чтобы в памяти о столь утомительном путешествии у каждого осталась и радость.
Под гору, где охранялся клад, была отправлена повозка. Ее нагрузили драгоценностями — золотой и серебряной посудой, украшениями. Все это Кримхильда и Зигфрид раздали послам на прощание. А чтобы каждый смог без забот увезти дары, им привели по вьючной лошади. И каждому было дано Кримхильдой по новому платью.
— Пройдут две недели, и мы выедем следом за вами, — напутствовал Зигфрид отъезжающих в Вормс. — Вы же не забудьте сказать о нашей сердечной любви ко всем, кто нас помнит.
Двадцать дней длилась дорога посланцев от замка нибелунгов до Вормса. На двадцать первый день маркграф Гере соскочил с коня перед королевским дворцом.
Сразу сбежались люди, окружили послов, но те на любые вопросы отвечали одно: сначала доложат королю, потом уж ответят остальным.
— Итак, милый Гере, вы живы, здоровы и веселы. Это уже неплохо, — приветствовал его Гунтер. — Рассказывайте скорее, как встретил вас мой зять, что ответил на приглашение. И хоть полслова о сестре — что она? Так же мила, учтива? Согласна ли ехать в гости с мужем?
— Все исполнено, мой король, как вы и желали. Когда же я передал от вас с королевой слова любви, Зигфрид просто зарделся от радости. Кримхильда счастливо захлопала в ладоши. Смею предположить, что они уже в пути и к солнцевороту, как вы и звали их, прибудут в Вормс.
— Спасибо вам за усердие, маркграф. Буду рад услышать от вас за обедом любые подробности о моем друге и о ваших приключениях в дороге. Надеюсь, вам есть что рассказать и чем позабавить Брюнхильду?
— Есть, и немало, — кивнул Гере.
— Вас ждет королева-мать, скажите ей что-нибудь о сестре.
Во дворе посланцы освобождали лошадей от груза ценностей, что привезли из замка нибелунгов.
Ортвин, Данкварт, Хунольт с удивлением разглядывали дары.
— Столь роскошные вещи, соединенные вместе, увидишь не часто! — повторял Ортвин. — Вот истинный королевский дар!
— Не забыл ли ты, племянник, что Зигфрид захватил у нибелунгов клад? Взял бы его ты или, допустим, я, так и мы стали бы самыми щедрыми в мире. По одним лишь подаркам видно, что свой клад Зигфриду не растратить до конца жизни. У нас же с тобой главное богатство — наши мечи! — Хаген даже вытащил наполовину длинный свой меч из ножен. — Но как знать, может, заполучим в Бургундию мы этот клад — и перейдет нам по праву звание нибелунгов!
