Обсуждать это не было времени, но он и так знал, что Ливингстоун и Флеминг согласны с ним. Бели бы беглецы смогли переплыть Клайд и добраться до Дамбартона, то ускользнуть во Францию было бы сравнительно легко, поскольку там их ждали суда, на которых можно плавать по морю. Теперь им придется пробиваться к побережью южнее, и кто знает, какие суда они смогут найти там.
Следовало двинуться в путь не мешкая, ведь Морэй знал, что Терреглес — одно из первых мест, где могла скрываться королева, потому что он принадлежал Геррису. И они вновь поскакали, ведомые Геррисом по укромным тропам Гленкенса, пока не добрались до берега реки Кен. Мария почти засыпала в седле, когда Геррис объявил, что они прибыли в замок Эрлстон.
Эрлстон! Взглянув на замок, Мария вздрогнула. Ее память живо воскресила образ большого и сильного мужчины, грубого и жестокого, который кричал: «Я отвезу тебя в мой замок в Эрлстон… и там, в этом уединенном месте, вдали от твоих придворных, ты поймешь, кто является господином». Нужно ли было ему везти ее сюда, чтобы подтвердить то, что он уже доказал при ее дворе, когда она находилась в окружении своих придворных?
— Нет, милорд Геррис, — сказала она, — я не останусь в Эрлстоне.
— Ваше величество, но на протяжении многих миль нет другого укрытия, а вы устали.
— Нет, — холодно повторила Мария и повернула свою лошадь. Сделав это, она как бы обрела новые силы.
— Поехали, — сказала она. — Мы можем проехать еще много миль.
Они поехали дальше, а на нее нахлынули воспоминания о Ботуэлле. На лоне этой дикой природы он мог охотиться или заниматься спортом. Казалось, его дух скачет рядом с ней, усмехается и говорит: «Значит, даже теперь, когда я далеко за морем, ты боишься войти в замок, бывший моим домом. Почему, Мария?»
«Почему?» — спрашивала она себя. Он далеко. Он не может причинить ей зла. Неужели образ этого человека настолько жив для нее, что ей никогда от него не избавиться и его дух всегда будет рядом?
Почему она не смогла заставить себя войти в замок? Потому что он полон вещей, напоминающих о нем, и она боится, что любой предмет вернет нежелательные и столь горькие воспоминания? Неужели ее до сих пор тянет к нему?
Она не была уверена. Но она понимала, что означает отвращение, которое вызвал у нее Эрлстон. Она больше не хочет вспоминать, ибо воспоминания возвращают так много постыдного. До ее сознания доходило, что именно он привел ее к краху и что какая-то дьявольская сила в нем до сих пор способна причинить ей зло.
Нет, она не могла быть до конца уверена. Мария знала только, что, как бы она ни устала, все равно предпочтительнее ехать дальше, чем войти в дом, в котором когда-то жил он.
Поэтому они находились в пути до тех пор, пока наконец не приехали в Кенмур — поместье, принадлежащее Лочинвару.
У Лочинвара были для нее плохие известия. Ее преследователи определили направление, в котором она двигалась, и находились всего в нескольких милях от Кенмура. Промедление было смерти подобно, поэтому, остановившись только перекусить, она со своей верной свитой вновь отправилась в дорогу. Они все ехали и ехали по этой дикой и прекрасной стране и неожиданно прибыли к мосту через реку Ди. Лорд Ливингстоун с состраданием посмотрел на королеву.
— Ваше величество, — обратился он, — отдохните здесь хоть немного, пока мы разберем мост. Пусть небольшой, но все-таки отдых.
Мария сошла с лошади и вытянулась на траве, закрыв глаза. Ее мучила жажда, и она подозвала Вилли.
— Я бы многое отдала за капельку пищи и вина, — сказала она.
Вилли улыбнулся и положил руку на меч, от которого ни за что бы не отказался, несмотря на то, что устал от него. Покинув Лохлевен, он больше не чувствовал себя мальчиком; он был готов работать, как мужчина, и сражаться, как мужчина, за свою королеву.
— Пойду поищу, — сказал он ей.
Джордж, занятый работой на мосту, окликнул Вилли:
— Куда ты идешь? Если тебя не будет здесь, когда мы закончим, то ты отстанешь от нас.
— Не беспокойся, Джорди Дуглас, — ответил Вилли. — Он вытащил свой меч и стал размахивать им, как бы показывая, что он сделает, если кто-то встанет на его пути.
Мария не могла удержаться от улыбки, а когда внимание мужчин вернулось к мосту, она встала и последовала за Вилли.
— Вилли, — окликнула она.
Он остановился, и она приблизилась к нему.
— Почему бы вам не отдохнуть? — настойчиво произнес он — Вы устали.
— Мы все устали, — сказала она. — А куда ты направляешься?
— Между теми деревьями виднеется дым. Это значит, что там есть хижина, — объяснил Вилли. — Я собираюсь попросить еды для вас.
— Я пойду с тобой.
Он с сомнением посмотрел на нее, но она улыбнулась и сказала:
— Я так хочу, Вилли, а я — твоя королева, помни это, а то я иногда думаю, что ты об этом забываешь.
— О да, — произнес Вилли. — Вы настолько красивы, ваше величество, что я забываю, что вы — еще и королева.
Вилли был очаровательно забавен. Он оказался таким преданным и дружелюбным. Она позволяла ему служить ей так, как не могла бы позволить никому, кто подавлял ее своей лестью.
Они с Вилли подошли к хижине, и когда тот постучал, дверь им открыла женщина.
— Что вам надо? — спросила она.
— Мы путешественники и очень хотим есть, — ответил Вилли. — Этой даме необходимо отдохнуть и поесть, чтобы мы могли продолжить наш путь.
Женщина внимательно посмотрела на королеву.
— О, бедняжка! — воскликнула она. — Входите, принесу вам что-нибудь из моих скудных припасов.
Королева и Вилли вошли в маленькую комнату. Женщина пригласила их сесть за стол.
— Вы идете издалека? — поинтересовалась она, поворачиваясь к буфету.
— О да, — ответила Мария.
— Ах… такие беспокойные времена.
— Вы живете одна? — спросила Мария.
— Нет, мой муж работает на ферме Калдок.
— Это далеко?
— О нет. Мы и живем на земле, принадлежащей этой ферме.
Женщина достала из буфета овсяную кашу и простоквашу. У нее едва хватало еды для самой себя, но ее так тронул жалкий вид путников, что она решила поделиться всем, что имела. В любой другой момент Мария не смогла бы притронуться к такой пище, но сейчас она была настолько голодна, что и эта еда показалась ей вкусной.
Женщина посмотрела на руки королевы и отметила, как изящно та ела.
— Если бы у меня было что-либо получше, я дала бы вам, — извинилась она.
— То, что вы нам дали, было прекрасно, — поблагодарила королева. — Я буду всегда с благодарностью вспоминать вас.
Женщина вскочила. Она услышала топот лошадей и, подбежав к окну, увидела, что хижина окружена.
— Боже милостивый! — воскликнула она. — Что же это?
Королева подошла к окну; Вилли тоже, с обнаженным мечом. Вдруг Вилли засмеялся, так как увидел, что хижину окружили Геррис, Флеминг, Ливингстоун и остальные.
— Все в порядке, — успокоил он. — Вам нечего бояться, добрая женщина. Это наши друзья.
— Ваши друзья! — воскликнула она — Тогда кто же вы?
— Я — королева, — ответила Мария.
Женщина недоверчиво уставилась на нее, затем перевела взгляд на стол, на котором теперь стоял пустой котелок.
— Королева! — изумилась женщина. — Сидела за моим столом… ела мою овсянку!
Мария положила руку ей на плечо. Затем обернулась к Вилли:
— Скажи нашим друзьям, что все в порядке, и попроси лорда Герриса зайти сюда.
— Лорд Геррис! — воскликнула женщина, потому что для нее он был такой же важной персоной, как и королева, а боялась она его даже больше, наверное, потому, что он являлся помещиком, владевшим землей, на которой стояла ее хижина, в то время как королева была для нее просто отвлеченным понятием.
— Чего вам хотелось бы попросить? — обратилась к ней Мария.
— Чего-то просить? — удивилась женщина.
— Какой-нибудь подарок. Скажите мне, чего бы вам хотелось больше всего на свете?
Женщина оглядела стены своей хижины.
— Я бы попросила, чтобы эта хижина принадлежала лично мне, — сказала она.
Мария чуть не произнесла: «Она ваша». Но вспомнила, что теперь она — королева, которая бегством спасает свою жизнь и у которой украдено почти все, включая корону. Имела ли она право сказать: «Она ваша»?
Она почувствовала отчаяние. Это было в ее характере. То, что она не может исполнить столь ничтожное желание простой женщины, расстраивало ее больше, чем конфискация великолепных драгоценностей.
В дверях появился лорд Геррис, и женщина сделала глубокий реверанс.
— Под этой крышей мне оказали чудесное гостеприимство, — заговорила Мария, — и мне бы хотелось выразить мою благодарность. Мне бы хотелось подарить этой женщине хижину, в которой она живет и за которую сейчас вносит арендную плату. Дом стоит на вашей земле, лорд Геррис.
